Летальный исход - Джон Локк

Некоторое время в трубке царило молчание. Потом Чапмен едва слышным голосом ответил:

– Я ничего не отрицаю. Но это было очень давно. Ты должна понять, что у меня было раздвоение личности. В результате нарушения химического обмена в организме, дисбаланса. Мне пришлось несколько лет подряд принимать лекарства, но теперь все это прошло. Богом клянусь! Послушай, ты же можешь позвонить моей бывшей. Она все тебе подтвердит.

Можно ли вообще верить этому малому? – подумала Джанет.

– Да-да, Кенни, старичок, я уверена, что Кэтлин подтвердит мне все, как ты ей велел. Ладно, мне надо бежать. Свадьба отменяется. Кольцо я отошлю тебе по почте. Не звони мне. И не приближайся ко мне. И к Кимберли тоже. Никогда. Если ты попытаешься связаться со мной – по любому делу, по любой причине, – я натравлю на тебя Донована Крида. Можешь мне поверить, тебе это совершенно не нужно. И еще раз повторяю – если не веришь мне, порасспрашивай наших общих знакомых.

Третий звонок Джанет сделала своей лучшей подруге, Эми. Она сразу перешла к сути дела:

– Ты это про Кена знала?

– Что именно, милая?

– Так знала или нет?

– Ух, ты меня прямо до смерти пугаешь, моя милая. Что я должна была знать?

– Ты… знала?!

Эми с минуту молчала. Потом тяжко вздохнула.

– Ох, милая моя! Это ж было так давно! И потом, в таких делах надо выслушать обе стороны, понимаешь?

– У меня дочь имеется! Как ты могла промолчать про это?!

– Джанет, прошу тебя, не гони лошадей, не решай ничего сразу и вдруг! Ты ж все испортишь!

– Уже поздно.

– Давай встретимся и все обсудим.

– Убирайся к черту! Сдохни!

Глава 20

Прошло два дня с нашего свидания в Цинциннати, когда я предложил Лорин избить ее, и она спросила: «Только из чистого интереса спрашиваю. Сколько бы ты все же заплатил мне за битье?». И когда я ей ответил, она решила по крайней мере выслушать меня до конца. Вот я и дал ей ознакомиться с полицейским досье на Кэтлин Чапмен и наблюдал потом, как она его изучает. Она не торопилась, внимательно рассматривала фотографии, прочла также и часть полицейских рапортов. А когда наконец закончила, то посмотрела мне прямо в глаза и сказала:

– Если ты все это про нее знаешь и понимаешь, как ей было больно и плохо, то почему хочешь избить меня?

Я пожал плечами:

– Дело ведь не в том, чтобы причинить тебе боль. А в том, чтобы моя бывшая супружница была счастлива. А в конечном итоге – надолго.

Она ободряюще мне улыбнулась и сказала:

– Милый мой, да ты и впрямь жалко выглядишь, когда объясняешься с женщинами. Такой ты печальный и сострадательный!

– Это скверно, да?

– Жутко скверно!

Лорин взяла обе мои руки в свои и заглянула мне в глаза. Кажется, она пыталась обнаружить во мне что-то получше того, что я ей до сего момента демонстрировал.

– Тебе придется объяснить, каким образом избиение меня до полусмерти может сделать твою бывшую жену счастливой, – сказала она. – Меня просто пугает мысль о том, что на свете есть женщина, которая может в должной мере оценить подобный жест, и прежде всего прочего заставляет недоумевать, что тебя так к ней привлекает.

Я кивнул и сказал Лорин, что очень беспокоюсь насчет Джанет и Кимберли и хочу им только добра. Я сообщил ей, что вовсе не стремлюсь занять место Кена; просто не желаю, чтобы подобный тип жил в одном доме с моей семьей, пусть даже бывшей. Я поведал ей, как испугался, узнав, что Джанет планирует выйти замуж за закоренелого истязателя собственной жены.

Покончив с этой преамбулой, я объяснил ей свой план: Лорин должна притвориться бывшей женой Чапмена, Кэтлин, и сделать вид, что Кен избил ее в качестве предупреждения, чтоб она держала рот на замке и не распространялась насчет этих избиений. Я уверил Лорин, что я профессионал, и это означает, что бить ее я буду крайне осторожно, стараясь добиться максимального эффекта и причиняя при этом минимальную боль. Я несколько раз повторил, что это не доставляет мне ни малейшего удовольствия и вообще я не занимаюсь регулярным избиением женщин сплошь и рядом, но что не могу придумать другого способа убедить Джанет не выходить замуж за Кена Чапмена.

После этого я всучил ей горсть болеутоляющих таблеток и сказал, что если она решится на это, то должна принять две сразу и по одной каждый час в течение двух последующих дней. И добавил, что от этих таблеток ей будет так хорошо, что она, по всей вероятности, даже будет благодарна мне за битье.

– Ишь ты, ковбой! – сказала Лорин. – Опять за свое!

Я посмотрел на нее равнодушным взглядом. Но тут до меня дошло.

– Ох, все правильно. Извини, – сказал я и помотал головой. – Это просто фигура речи, насчет благодарности за побои. Я просто имел в виду, что эти пилюли очень эффективно действуют. А я и в самом деле веду себя с женщинами как последний идиот.

– Я уже пила раньше болеутоляющие таблетки, – сказала она.

– Но не такие, – сказал я. – В этих что-то такое подмешано, отчего наступает ощущение эйфории.

Потом я достал свою сумку и выдал ей две пачки денег величиной с кирпич каждая. Они были стянуты вместе резиновыми кольцами, и в каждой было по десять тысяч долларов. Она уставилась на эти деньги.

– Мне неприятно об этом говорить, но давай поглядим, не смогу ли я помочь тебе сэкономить несколько баксов. Почему ты не можешь просто позвонить Джанет и рассказать все про Чапмена? Или, что еще лучше, переслать ей эту папку и сообщить, что ты расследовал прошлое ее жениха, и вот что из этого получилось.

– Она мне не поверит, – ответил я. – Она знает, что мои ребята могут сфабриковать любые юридически безукоризненные документы или за одну ночь даже подделать целую кучу свидетельств, якобы опубликованных в прессе. И не забывай, что она любит этого ублюдка, а он умеет быть убедительным. Его последняя герлфренд все еще верит, что Кэтлин все эти годы сама себя избивала, чтобы полностью контролировать их взаимоотношения.

Новые идеи у Лорин явно начинали иссякать. Я знал это ощущение.

– А что, если послать ей эту информацию анонимно? – спросила она.

– Джанет будет знать, что это сделал я, – сказал я. – И все равно ничему не поверит. Она ведь и впрямь меня ненавидит.

– Честно говоря, мой милый, если это твоя самая лучшая идея, то можно понять, почему у нее возникли к тебе такие чувства. – Лорин махнула рукой в сторону фото, валявшихся на кровати. – Должна признать, некоторое сходство имеется, – сказала она, – но все-таки мы не так уж похожи друг на друга. Да нет, вся эта задумка – сплошное безумие. Даже если я соглашусь на это, когда Джанет увидит настоящие фотографии, то сразу поймет, что я не Кэтлин.

– Я сделаю снимки и до, и после побоев, а мои ребята потом чуть подретушируют полицейские фотографии, чтобы те соответствовали твоему лицу и телу. А потом еще и «состарят» тебя, чтобы продемонстрировать следы побоев на протяжении нескольких лет. А потом наложат рубцы, ссадины и синяки Кэтлин на твои фотографии. И этот пакет «подработанных» фото будет доставлен тебе на твой домашний адрес курьером менее чем через восемь часов.

– Но ты же не знаешь, где я живу, – заметила она.

К ее ужасу, я тут же зачитал вслух ее адрес – по памяти.

– Так что вся история и все бумаги будут самыми настоящими, – продолжал я. – Обработке подвергнутся только полицейские фото.

– А откуда тебе известно, что Джанет никогда не встречалась с Кэтлин? – спросила Лорин.

– Кен никогда не допустил бы такого, чтоб они встретились. Он бы не хотел, чтобы Джанет вообще узнала об этих побоях.

– А почему бы мне просто не нанести ей визит, выдав себя за Кэтлин, и не рассказать ей все правду про Кена?

– Я думал об этом, но нам нужно сделать так, чтобы заставить Джанет хотеть защитить Кэтлин.

– Зачем?

– Затем, что если Джанет убедится, что Кен до полусмерти избил Кэтлин просто в качестве предупреждения, то поймет, что поставит жизнь Кэтлин под угрозу, если впутает ее в это дело.

– Ты говоришь о будущем, когда Джанет отменит свадьбу, – сказала Лорин.

– Именно так. Если Кэтлин вообще заявится к Джанет без всяких следов побоев, Джанет непременно расскажет об этом Кену, а тот либо уверит ее, что Кэтлин сумасшедшая, либо скажет, что все это было много лет назад, а теперь он уже вылечился.

– Что было ему предписано судом.

– Верно. И адвокатом тоже.

– И это было условием его условно-досрочного освобождения.

– Ага, ты и сама все знаешь, всю процедуру.

Лорин кивнула.

– Он заявит, что у него было раздвоение личности, – сказал я, – и что потом он принимал лекарства, чтобы избавиться от нарушений биохимического баланса в организме.

– И все это вполне может оказаться правдой.

– Может и оказаться, но дело-то совсем не в этом. Я просто не желаю, чтобы этот прохвост болтался рядом с моей женой. И с моей дочерью.

– С твоей бывшей женой, ты хотел сказать.