Сказание о Доме Вольфингов (сборник) - Уильям Моррис

Выйдя на поляну, они немного растянулись на запад, по левую руку от командира, потому что там было попросторнее. С восточной же стороны, где засели готы, чаща к ним подходила очень близко.

Некоторое время римляне стояли, не расходясь далеко, и готовясь скорее к маршу, чем к сражению. Мы их не трогали. Их командир был хорошо виден нам: невысокого роста, но в прекрасных доспехах и с отличным оружием. К нему подошли несколько вооружённых готов-предателей и подвели одного безоружного старика, связанного и истекавшего кровью. Командир переговорил с этими готами, а потом громко выкрикнул два-три слова на языке чужаков, и девять человек, что стояли впереди, бросились в сторону от нас, чтобы отвести воинов в западную часть поляны.

Добыча попалась в ловушку, но оказалась у самого выхода из неё.

Тогда Тиодольф быстро повернулся к лежавшему рядом человеку с боевым рогом, и все схватились за оружие. Тот человек понял и приставил маленький конец рога к губам. Гулко заревел рог воинов Марки! Ни друг, ни враг не могли сомневаться в том, что это значит. Воины с громкими криками вскочили на ноги и бросили метательные копья, лучники спустили тетиву, и все мгновенно выбежали из чащи, ринувшись в бой с мечами, топорами и копьями, ведь у наших лучников было лишь по одной стреле.

Видели бы вы, как Тиодольф выпрыгнул вперёд, будто дикий кот на зайца! Он не замечал никого, кроме римского командира. Сделав несколько прыжков из чащи, наш князь оказался в гуще врагов. Римляне старались рассредоточиться, чтобы использовать те тяжёлые метательные копья, о которых я рассказывал, но им это не удалось сделать. Они остались в том же положении, в каком вышли из чащи, и даже, скорее, сжались из-за того, что наши родичи напали на них с двух сторон, а некоторые зашли и сзади. Плуг Толпы сверкал то тут, то там. Казалось, что Тиодольф даже не направляет его. Перед ним все сразу падали, а за ним по пятам род Вольфингов вливался в образовавшийся проход. Через мгновение он уже стоял посреди вражеского войска лицом к лицу с командиром в золотых доспехах.

Плугом Толпы да с помощью Вольфингов Тиодольф расчистил место вокруг себя. Сделав большой выпад вправо, он сразил высокого бургундца. И сразу же сверкающий клинок взмыл вверх, но прежде чем обрушить его, Тиодольф повернул запястье и направил кончик лезвия в горло командира, как раз туда, где его не прикрывала кольчуга, и командир упал замертво посреди своих воинов.

Теперь с римлянами, которым пришлось отступить, сражались, смешавшись с ними, все четыре рода. Бились римляне храбро, вряд ли кто другой хоть малое время выдержал бы натиск воинов Марки. Если бы римляне смогли растянуться, чтобы бросить свои копья, то многие готские женщины оплакивали бы своих сыновей. Ведь никто в пылу битвы не прикрывался щитом, полагаясь только на стремительность натиска, правда, быстрый меч часто оказывается лучше щита.

И вот те из римлян, кто не был убит или ранен, отступили в западную часть поляны, но не как трусы. Если бы Тиодольф по своему обыкновению не продолжал сражаться с ними, они смогли бы восстановить боевой порядок и растянулись бы по всей поляне от дуба к дубу. Но теперь они не смогли оторваться от преследования и выйти на открытое пространство. Воины Марки были быстры и хорошо знали лес, и многих чужаков убили в погоне или взяли в плен неопасно раненными или не раненными вовсе. Те из римлян, кто не был убит или взят в плен, ушли в чащу. С ними и несколько бургундцев. Там они бродят и сейчас, как изгнанники и нечестивцы, и будут убиты один за другим, как только попадутся нам.

Таковой была битва в Браниборе. Дайте мне рог с мёдом, чтобы я мог выпить за живых и мёртвых. За память погибших и за те подвиги, что ещё предстоит совершить живым!»

Юноше подали рог, он поднял его над головой, выпил и произнёс: «Шестьдесят и ещё три убитых римлянина по всей дубовой поляне были сочтены нами. Мы набросали на них землю, а тела трёх предателей-готов оставили на съедение волкам. Двадцать пять римлян мы взяли живыми заложниками на тот случай, если это понадобится. Их повёл обратно в вагенбург наш малый род Шильдингов. Дейлинги, довольно большой род, остались в лесу вместе с Тиодольфом, а меня Оттер отправил передать вам всё то, о чём я и поведал. Я шёл не задерживаясь».

Великая радость охватила людей в бражном зале. Все ухаживали за Гисли: его повели в ванну, одели в тонкую одежду (которую достали из сундука, открывавшегося очень редко, ведь хранившееся в нём было дорого Вольфингам), голову его украсили венком из свежесрезанных пшеничных колосьев. И тогда начался пир – все ели, пили и веселились.

Чтобы передать новости дальше, Солнце Крова послала двух женщин и двух мальчиков, всех верхом. Женщины должны были выучить то, что она им передала, а мальчики умели управлять лошадьми: провести их через брод, переплыть глубокое место или пробраться сквозь чащу. Гонцы отправились вдоль реки вниз по течению. Двое посланцев ехали по западному берегу, а другие двое пересекли Реку Бранибора по мелководью (была середина лета, и вода стояла низко) и поехали по восточному берегу. Так было сделано для того, чтобы все роды могли услышать добрую весть и возрадоваться.

Велико было веселье в бражном зале, хотя и не было воинов среди пирующих. Пели песни и лэ. На первой же песне вспомнили о старушке и захотели услышать от неё какую-нибудь историю древних времён, которые она так искусно сказывала. Её искали по всему дому, но не нашли, хотя никто не помнил, чтобы она выходила. Впрочем, этому не придали значения, и пир окончился тем же ликованием, что и начался.

Солнце Крова беспокоилась о старушке – ей показался странным как её приход, так и исчезновение. Девушка решила, что при следующей встрече она постарается разузнать, кто эта старушка на самом деле и к чему она стремится.

Глава XIII. Солнце Крова снова пророчит

Следующей ночью множество невольников из числа тех, что не ушли с отрядом, уже пировали в бражном зале вместе со стариками, детьми и больными. Их всех привели туда последние вести. Гисли отправился назад, в вагенбург, где оставались его родичи, а большинство женщин сидели на женской половине: кто-то выполнял летнюю работу у ткацкого станка, но многие просто отдыхали, хорошо потрудившись на поле.

Из своей комнаты вышла Солнце Крова в блестящих одеждах, на этот раз она никого не созывала, а просто прошла на своё место на возвышении – под лампой, чьё имя носила. Какое-то время она, с бледным лицом, молча стояла там, приоткрыв рот и широко распахнув глаза. Девушка, не мигая, смотрела в одном направлении, словно не видела ничего вокруг себя.

Но вот по бражному залу, где сидели мужчины, и по женской половине разнеслась весть о том, что Солнце Крова вновь будет говорить с Вольфингами и расскажет она что-то важное. Все, кто был в доме, как невольники, так и свободные, поспешили на возвышение, и только они успели собраться, как Солнце Крова заговорила:

«Идут вперёд года, стареет мир,И множество людей рождает время.Они свершают подвиги, о нихСредь родичей слагаются легенды,И так из года в год – гирлянда вдальБежит, где и печаль, и радостьПереплелись. Приходит воин в мир.Уходит он из мира. Где плохой,А где его хороший день – не знаем.Мучения его – богов дела,А пораженье – вражеские козни.Он видел смерть жены и друга смерть,Он видел радость и был счастлив, ноОн не унёс с собой ни боль, ни радость.Он жил во славу собственного рода,Ради людей. И так устроен мир.Наутро солнце новое восходит,И там, где прежде пусто,Безлюдно было, видит, как дитяРождается. О, вскоре расцветётМладая жизнь, и вот уже в родуЕго мужи и девы – новый, сильныйНарод из готов. Мудрость говорит,Что лето начинается со смертиСедой зимы, прекрасная веснаРастёт из персей снежных. Каждый родПройдёт дневной свой путь. Вчера ещёБлуждавшие в небытии, уж строят дом.И каждый род увидит тусклый вечер,Который не дано предугадатьВ послеполуденное время. Так и родМогучих Вольфингов стоит пред тёмной ночьюВ холодных сумерках, и узок путь его:По обе стороны зияющая бездна.Забыто прошлое, в грядущем новый родВстречает возрождение светила…А, может быть, всё это лишь мираж?Гроза дневная? И не видно солнцаЛишь из-за туч? Пока же невредимыСтоят мужи под натиском ветров.Я вижу бурю битвы. Сильный врагНапал на Вольфингов, и гибнут дети Волка,На холм отходят. Леса нет вокруг.Седые, умудрённые годамиИ молодые воины на землюСырую падают, ударов не снеся.Я вижу князя. Плуг Толпы над нимСверкает. Он без шлема, без кольчугиПеред врагом, и раненые ВолкиВстают вокруг, чтобы победу в битвеПроигранной заполучить. Из лесаВыходят родичи, и ряд за рядом – в бойВперёд несётся войско на подмогу.Я слышу крики: окружая пленных,Ликуют воины. У воронья сегодняДобычу отобрав, курган возводят.Я вижу наших братьев, тех из них,Кого ещё срединный мир не проклял.Осветит завтра солнце нашу крышу,Покрытую росой. Те, кто убийстваСвирепо жаждал, те в земле лежат».

Солнце Крова ненадолго замолчала. Пока она пела, выражение её лица не менялось, как не изменилось и теперь. Вольфинги радовались вестям о победе, но никто не произносил ни слова – им казалось, что девушка ещё не всё сказала, и были правы – вскоре Солнце Крова продолжила: