Поток - Дэниэл Суарез

– Мы не используем радио, Джон. Наша коммуникационная связь передается в компактифицированном[39] пятимерном, а не трехмерном пространстве.

Грейди буквально был ошеломлен:

– Постой… подобно пространству Калаби – Яу? Ты не шутишь? Теорию бран доказали?

– Если вы хотите об этом узнать, то перестаньте сопротивляться нам. И в любом случае вы не сможете вывести из строя важные системы этого устройства с помощью того, что можно найти на этом острове. Ваше желание навредить мне бессмысленно.

Грейди несколько секунд пристально смотрел на механизм, а потом вздохнул и распахнул входную дверь:

– Отлично. Тогда позволь мне проводить тебя.

– Почему ты сопротивляешься тому, что и в твоих интересах, и в интересах всего человечества?

– А я не верю, что это так. Ты утверждаешь, что все будет прекрасно, если я соглашусь быть вашим рабом.

– Мы не просим вас становиться рабом.

– Значит, рабовладельцем – а это еще хуже.

Он подошел к роботу и стал на колени, обняв одну его ногу.

– Что вы делаете?

Он вытащил конечность робота из-под его тела, и машина начала балансировать на одной ноге. Даже одна нога казалась тяжелой.

– Господи, да из чего же эта штука сделана?

– Вы действуете иррационально.

Грейди оттолкнул робота к кухонному столу, и тот повалился на спину. Затем ухватил его за обе ноги и потянул на себя. Голова машины ударилась о каменный пол с таким грохотом, словно газонокосилка упала, а Грейди потащил ее к двери. Она весила никак не меньше пары сотен фунтов и оставляла царапины на каменных плитах.

– Я защищала вас от других кураторов. Они говорят, что вы совершенно некоммуникабельны.

– Они правы.

Поднатужившись, Грейди перетащил робота через порог и поволок его по каменистой тропе, идущей вдоль дома. Робот корчился, пытаясь встать.

– Вы понимаете, что не оставляете мне выбора и вынуждаете передать ваше дело в подразделение изоляции? У узников, которые доходят до этой стадии, есть лишь полупроцентная вероятность присоединиться к нашей организации.

– Правда? Так много?

– Это значит, что у меня больше не будет власти над вами.

– Да у тебя и сейчас нет. И у них тоже не будет.

– Я пытаюсь достучаться до вас, мистер Грейди.

– Нет, ты пытаешься заставить меня повиноваться. Но этому не бывать.

Грейди внезапно отпустил ноги робота. Тот попытался встать прямо.

– В следующий раз, когда зайдешь ко мне, можешь сделать мне одолжение?

Робот проворно вскочил на ноги:

– Что именно?

– Скажешь мне, какая там глубина… – С этими словами Грейди оттолкнул робота; тот перевалился через низкую каменную стену, стоящую на краю утеса, рухнул вниз и, пролетев сотни футов, скрылся в сгущающемся внизу мраке.

Подойдя к краю обрыва, Грейди посмотрел вниз. Он долго всматривался в воду, пока не заметил сияние знакомых голубых глаз, но те быстро исчезли под белой пеной, а мощные волны бились о камни, лежащие на расстоянии тысячи футов под ним.

Грейди поежился от пронизывающего холодного ветра и поплелся к теплу своего домика. БТК получило его окончательный ответ.

Глава 7. Квантовая машина

Джон Грейди проснулся. Лежа на спине, он пристально смотрел на куполообразный, но в остальном безликий и серый потолок. Никакой взаимосвязи между тем, где он находился сейчас, и тем, где недавно уснул, не существовало. Просто он оказался здесь – где бы это самое «здесь» ни находилось.

«Подразделение изоляции».

Через несколько секунд он приподнялся и увидел, что лежит на голой кушетке в центре пустой круглой комнаты около пяти метров в диаметре. Все вокруг было сделано из одинакового безликого серого материала. Спустив ноги с края лежака, Джон сел и стал осматриваться вокруг.

Дом исчез. Окна тоже. Ни щели, ни двери, ни единого воздухоотвода. Камера, в которой он находился, походила на слегка сплющенную, стоящую вертикально пулю, ее куполообразный потолок находился на высоте семи, а то и восьми метров. Расстояния было сложно определить из-за полного отсутствия каких-либо архитектурных деталей. Все вокруг выглядело так, как будто было высечено из твердого гранита. Даже кушетка, на которой Джон лежал, больше напоминала цельную каменную глыбу, сверху на ней каким-то образом держалась ортопедическая подушка – между ней и гранитом не было заметно никакого шва или стыка.

Комнату освещал рассеянный свет, хотя никаких ламп не было видно. Свечение, казалось, проникало отовсюду и в то же время ниоткуда. Воздух был чистым, без запахов.

В этом вездесущем сиянии Грейди заметил, что лежит без ботинок, – а потом выяснил, что и вовсе совершенно голый. Посмотрев на руки, он не обнаружил никаких волос на предплечьях. Взглянул на грудь, пах – там волос тоже не оказалось. Он провел ладонью по голове и обнаружил, что вместо волос его скальп покрыт короткой щетиной из плотных острых волокон, после чего сразу уколол кончики пальцев.

– Ой… – Отдернув руку, он увидел, что на пальцах наливаются капли крови. – Боже… – Он уже хотел вновь коснуться головы, но успокоился и вместо этого провел невредимой правой рукой по лицу.

Борода исчезла. Не было даже бровей.

– Проклятие…

Кто-то выбросил его из клуба млекопитающих. Его голову покрывали какие-то гибкие иголки. Кровь капала на пол. Джон здоровой рукой зажал проколотые кончики пальцев.

«Ладно. Может, идея сбросить робота с утеса была не такой уж блестящей».

Пальцы тоже казались странно мягкими; Грейди понял, что вдобавок ко всему лишился ногтей. Взглянул вниз – на ногах тоже. На месте ногтей теперь виднелась мягкая розовая кожа. Кончики пальцев словно были сделаны из хлопка. Никаких ран, никаких рубцов. Ногти попросту исчезли.

А на месте пупка сейчас торчала то ли керамическая, то ли пластиковая белая пробка странной формы – похожая на штепсельную розетку, – запечатанная и закрытая.

При виде таких нечеловеческих изменений Грейди пришел в ужас и потерял счет времени, но спустя то ли несколько минут, то ли часов, наконец, встал.

Температура в комнате была настолько тонко настроена, что граница между кожей и воздухом почти не чувствовалась. Пол оказался такой же теплый, очень гладкий, но не отполированный. Подойдя к круглой стене, Грейди провел по ней своей нетравмированной, лишенной ногтей рукой. Невероятно ровная серая поверхность. Ровнее, чем стекло. Такого камня он прежде не встречал. Ни холодный, ни теплый, на редкость однородный, без каких-либо вкраплений или пятен. Джон приложил ухо к стене и застучал по ней кулаком. Судя по эху, та вполне могла быть сделана из пятидесяти фунтов стали. Какой-то наноматериал? От ударов не чувствовалось ни малейшей вибрации.