Сделка - Эль Кеннеди

Глава 14

– Привет, Хан-Хан. – Элли делает мне сюрприз: приходит ко мне на работу и садится в мою кабинку. Когда рядом с ней садится Шон, я не могу сдержать улыбку. Они сели по одну сторону стола? Ого, наверное, у них и в самом деле на этот раз все серьезно, потому что так садятся только влюбленные пары.

– Привет, Ханна, – говорит Шон, обнимая Элли за изящные плечики.

– Привет. – Сегодня у меня не клиенты, а самые настоящие занозы в заднице, так что мне приятно видеть дружеские лица. – Выпьете что-нибудь, пока будете изучать меню?

– Молочный коктейль с шоколадом, пожалуйста, – объявляет Элли.

Шон поднимает вверх два пальца.

– И две соломинки, – подмигивая, добавляет он.

Я смеюсь.

– Вы, ребята, такие милые, что даже челюсть сводит.

Но я все равно рада видеть их счастливыми. Для члена студенческого братства Шон очень порядочен, и он, насколько мне известно, никогда не изменял Элли. Их расставания всегда случались по ее инициативе – она считала, что они еще слишком юны для серьезных отношений, – и каждый раз Шон проявлял к ней безграничное терпение.

Я готовлю молочные коктейли, затем с шутовским поклоном подаю им.

– Мадам, месье.

– Спасибо, детка. Кстати, послушай, – говорит мне Элли, пока Шон изучает меню. – Некоторые девчонки с нашего этажа завтра вечером устраивают киномарафон с Райаном Гослингом.

Шон стонет.

– Еще один фестиваль с Гослингом? Не понимаю, что вы находите в этом типе. Тощий как скелет.

– Он красивый, – заявляет Элли и смотрит на меня. – Ты в деле?

– Зависит от того, когда.

– У Трейси занятия до самого вечера, но к девяти она освободится. Наверное, примерно в это время.

– Черт, а я в девять занимаюсь репетиторством.

Элли мрачнеет от разочарования.

– А вы могли бы перенести урок на более раннее время? – Она изгибает брови и пытается соблазнить меня: – Вэл готовит сангрию…

Вынуждена признать, что все это действительно соблазнительно. Я давно не тусовалась с девчонками и не пила алкоголь. Да, на вечеринках я спиртное в рот не беру (по очень веской причине), но я совсем не прочь выпить.

– В перерыв я позвоню Гаррету, узнаю, сможет ли он освободиться пораньше.

Шон отрывается от меню, опять заинтересовавшись разговором.

– Значит, вы с Грэхемом теперь закорешились?

– Нет, это отношения «репетитор – ученик».

– Ну-ну, – хмыкает Элли и поворачивается к Шону: – Они самые настоящие друзья. Они пишут друг другу эсэмэски и все такое.

– Ладно. Мы друзья, – ворчливо говорю я. Когда Шон понимающе хмыкает, я сердито говорю ему: – Просто друзья. Так что выкинь все эти грязные мысли из головы.

– Ой, да ладно тебе, не обижайся. Он капитан хоккейной команды и меняет девчонок чаще, чем рулон туалетной бумаги в сортире. Ты же знаешь: все обязательно подумают, что ты – его очередная победа.

– Они могут думать что угодно. – Я пожимаю плечами. – Но у нас все по-другому.

Шона мои слова, кажется, не убедили, и я объясняю это тем, что он парень. Вряд ли в колледже найдется какой-нибудь парень, который поверит, что между мужчиной и женщиной могут существовать исключительно платонические отношения.

Я оставляю Элли и Шона и обслуживаю других клиентов. Когда наступает перерыв, я иду в подсобку и звоню Гаррету. Гудки звучат целую вечность, прежде чем он наконец-то отвечает, правда, его сердитое «Алло!» практически не слышно на фоне громкой музыки.

– Привет, это Ханна, – говорю я.

– Я знаю. Ну ты и тормоз: ведь у меня есть определитель номера.

– Я звоню спросить, мы можем перенести наше завтрашнее занятие?

По моей барабанной перепонке бьет хип-хоп.

– Извини, что?

– Мы могли бы завтра встретиться пораньше? – значительно громче, чтобы он меня услышал, говорю я. – У меня есть планы на девять, так что я хотела бы прийти к тебе в семь. Тебя устроит?

Его ответ тонет в оглушающем рэпе Jay Z[27].

– Ты где?! – уже практически ору я.

– Дома, – следует невнятный ответ. – Мы тут пригласили народ, чтобы посмотреть игру.

Дома? Судя по звукам, он в самом центре Таймс-сквер.

– Так ты придешь в девять?

Я сглатываю злость.

– Нет, в семь. Это нормально?

– Гаррет, пива мне! – врывается голос. По характерному техасскому акценту я понимаю, что это Такер.

– Подожди, Уэллси. Один секунд. – Я слышу шуршание, потом взрыв хохота. Возвращается Гаррет и говорит: – Ладно, тогда завтра в девять.

– В семь!

– Ладно, в семь. Извини, совсем тебя не слышу. Увидимся завтра.

Гаррет отключается, но я воспринимаю это спокойно. За прошедшую неделю я обнаружила, что Гаррет не утруждает себя прощанием, когда говорит по телефону. Сначала меня это раздражало, но потом я в некотором роде оценила его подход: ведь так экономится масса времени.

Я сую телефон в передник, иду в зал и сообщаю Элли, что завтра вечером я тусуюсь с ней. Она визжит от радости.

– Ура! Жду не дождусь, когда увижу своего Гослинга. Самый. Красивый. Парень.

– Между прочим, я сижу рядом, – бурчит Шон.

– Малыш, ты хоть видел, какой у него пресс? – спрашивает Элли.

Шон вздыхает.

На следующий день я прихожу к Гаррету ровно в семь. Прежде чем подняться наверх, я заглядываю в гостиную, чтобы поздороваться с Логаном и остальными. Логана в комнате нет, зато там сидят Так и Дин, и у обоих на лицах появляется озадаченное выражение, когда они видят меня.

– Привет, Уэллси, – неуверенно говорит Такер. – А чо ты тут делаешь?

– Подтягиваю вашего капитана, что же еще? – Закатив глаза, я делаю шаг прочь от двери.

– Тебе совсем не надо идти наверх, куколка! – кричит Дин.

Я останавливаюсь.

– Почему?

Его светло-зеленые глаза весело блестят.

– Ну… он, наверное, забыл.

– Так я поднимусь и напомню.

Спустя минуту я уже сожалею о том, что не прислушалась к Дину.

– Эй, ты, Грэхем, давай поскорей закончим с этим, чтобы я успела… – Открыв дверь, я замолкаю на полуслове и замираю, как олень, попавший в свет фар.

Меня охватывает дикое смущение, когда я фиксирую увиденное.

Гаррет лежит на кровати во всей своей прекрасной наготе… а верхом на нем сидит обнаженная девица.

Да, мисс Секс-бомба, совершенно голая в облаке белокурых волос, резко оборачивается при звуке моего голоса. Ее соски дерзко торчат вверх, но у меня нет времени оценивать достоинства и недостатки ее груди, потому что воздух разрезает пронзительный визг!

– Какого черта!

– Дерьмо. Мне очень жаль, – выпаливаю я, и захлопнув дверь, сбегаю вниз с такой скоростью, будто меня преследует серийный убийца.

Когда мгновение спустя я вваливаюсь в гостиную, меня встречают две ухмыляющиеся рожи.

– Мы же говорили, что тебе не надо туда ходить, – со вздохом говорит Такер.

Дин просто сияет от радости.

– Как прошло шоу? Нам здесь мало что слышно, но у меня такое чувство, что она крикунья.

У меня от унижения пылают щеки.

– Передайте своему похотливому дружку, чтобы он позвонил мне, когда закончит! Нет, не так. Скажите, что ему не повезло. Я ценю свое время, черт побери. Я отказываюсь заниматься с ним, если он не в состоянии придерживаться договоренностей.

С этими словами я гордо удаляюсь. Меня раздирают противоречивые эмоции – смущение и гнев. Невероятно. Валять дурака с какой-то девицей для него важнее, чем сдать экзамен? И какой идиот будет творить такое, зная, что я должна прийти?

Я уже на полпути к машине Трейси, когда дверь с грохотом распахивается и из дома вылетает Гаррет. У него хватило благоразумия хотя бы натянуть на себя джинсы, правда, рубашки на нем нет. И обуви тоже. Он спешит ко мне, и на его лице отражается причудливая смесь робости и досады.

– Что это было, черт побери? – не без возмущения спрашивает он.

– Ты шутишь? – ощетиниваюсь я. – Это я должна спросить тебя об этом. Ты знал, что я должна прийти!

– Ты сказала в девять!

– Я передвинула урок на семь, и тебе это известно. – Мои губы кривятся в презрительной усмешке. – Может, в следующий раз ты будешь больше внимания обращать на мои слова.

Он проводит рукой по коротким волосам, и я вижу, как перекатывается бицепс. От холода его гладкая золотистая кожа покрывается мурашками, и мой взгляд непроизвольно останавливается на узкой полоске волос, уходящий вниз, под не застегнутый ремень джинсов.

От этого зрелища по моему телу прокатывается странный трепет и оставляет после себя сладостную боль. Мои пальцы покалывает от желания дотронуться… о господи. Нет. Что из того, что у парня такое совершенное тело. Это же не значит, что я хочу по-ковбойски скакать на нем верхом.

У него для это уже кое-кто есть.

– Я прошу прощения, ладно? – бурчит он. – Я лоханулся.

– Нет, не ладно. Первое: мне ясно, что ты абсолютно не ценишь мое время; второе: мне ясно, что ты не хочешь заниматься, иначе ты ждал бы меня с застегнутыми штанами и с раскрытым учебником.