Навеки твой. Прощай (СИ) - Резник Юлия

- Кое-что случилось…

- А то я не знаю! Вас было слышно, наверное, и на улице. Ну, и черт с ним! Раз тебе так приспичило. С кем не бывает. Получил, что давно хотел – и ладно. Кобель – есть кобель. Тут какой спрос?

- Ты не понимаешь. Я… в общем, все изменилось.

- Нет… - протянул отец, - Нет! Ты не можешь быть таким дураком!

- Дураком я был, когда её оставил.

- Да она ведь вернется к мужу при первой же возможности! Как ты не понимаешь? Такие всегда возвращаются! Всегда! А с чем останешься ты, Таир? И даже если у вас каким-то чудом все сложится, понимаешь ли ты, что в глазах общества она будет чем-то вроде переходящего знамени, а ты – подобравшим чужие объедки идиотом?

- Если у нас все сложится, папа, поверь, мне на это будет плевать.

Если у них все сложится…

- Ты не знаешь, что говоришь!

- Да уж конечно, твоего опыта у меня нет, -  хмыкнул Таир. Взял куртку и, обойдя отца по дуге, прошел в прихожую.

- Что ты этим хочешь сказать? – задохнулся Уваров-старший.

- Думаешь, я не знаю, что у тебя было с Леиной матерью? Думаешь, я был настолько слеп? Только знаешь что? Лера – не она. А я – не ты. Я никогда не стану делить свою женщину с другим. И Лера так себя не унизит. Я тебя не сужу, не подумай – это твоя жизнь. И твои поступки. Только почему ты хочешь, чтобы я за них отвечал? Чтобы себя наказывал за то, что у тебя не получилось? Я уже однажды послушался тебя, отец. Ничего хорошего из этого не вышло. Поэтому не лезь… Даже тебе я не позволю лезть в это.

17.

- Ни слова! – предупредила Лера, едва они отъехали от дома, и Дмитриевна вот только-только чуть округлила губы, накрашенные кричащей ярко-алой помадой.

- Да я что…

Ну, да! Сама невинность. Будто Лера не знала, какие вопросы у нее вертелись на языке. Будто не понимала, что любопытная старуха теперь ей выклюет мозг. Она бы в жизни не упустила такого повода.

- Он мне просто помог. После бала.

- Ты так и не рассказала мне, что тогда случилось. Исчезла – и все. Как недоделанная Золушка. Ищи-свищи.

Одной рукой Дмитриевна уверенно вела машину, второй – нашарила в бардачке пачку сигарет.

- Пожалуйста, не сейчас! –  взмолилась Лера. Элеонора с намеком вздернула нарисованную бровь. Не выдержав ее взгляда, Лера отвернулась к окну и, зарывшись носом в шарф, прошептала: - И так не дышится.

Не дышится. Не живется… И чем дальше от него, тем сильней не хватает воздуха. Будто одного глотка с ним на двоих оказалось достаточным, чтобы теперь она могла дышать только так. Только, когда он рядом.

Нет-нет! Глупость какая. Она сильная, она справится. Это просто… откат. Так бывает, когда о чем-то мечтаешь так долго, что уже и не надеешься, что мечта исполнится. А она случается в самый неожиданный и неподходящий момент, и будто обухом по голове. Полнейшая дезориентация. Это ничего… Это пройдет. Когда-нибудь.

- Что-то ты темнишь, дорогуша. С какой радости ему было тебя тащить в свой дом? Тем более в праздник. И вообще, как ты могла так поступить со мной?!

- Как – так?

- Написать чертову эсэмэску и отключиться!

- Но ведь я предупредила тебя, что все в порядке.

- Откуда мне было знать, что ты написала её по доброй воле? От твоего Исаева чего угодно можно ждать!

- Тш! – шикнула Лера и с опаской покосилась на пристегнутого сзади сына. – Не при Артёме, хорошо? Пожалуйста…

Элеонора цокнула. И лихо перестроилась в левый ряд, подрезав сразу несколько машин. Водила она так, будто была бессмертной.

-  Вообще-то у меня слабое сердце! Могла бы сделать скидку хотя бы на это.

- Слабое? У тебя? – Лера скосила на помощницу недоверчивый взгляд.

- Да-да! Представь себе.

- Тогда, думаю, тебе лучше подготовиться к тому, что я скажу дальше.

- И? Что ж ты молчишь? Ну! Говори скорее…

- Я разведена.

От неожиданности Дмитриевна резко вильнула в сторону, и на несколько долгих секунд мир взорвался какофонией звуков. Возмущенные водители сигналили со всех сторон, что, кажется, Элеонору совсем не смущало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Да иди ты!

- Дмитриевна, пожалуйста, следи за дорогой!

- Нет, ты вообще серьезно, я не пойму? Такими вещами не шутят!

- Нас развели вчера. Отец вмешался… - покусав губы, призналась Лера.

- Старый хрыч?! Нет, ты точно шутишь.

- Какой там! Сама бы хотела понимать, что происходит. Думаю, Исаев сам себе вырыл могилу, когда забрал Тёмку. Отец в нем души не чает. С возрастом он будто смягчился. Так странно… На меня ему было плевать.

Теперь пришел черед Дмитриевны бросать косые взгляды на Леру.

- Я догадывалась, что тебе несладко жилось. Но ты никогда не рассказывала мне о том времени.

- Я не люблю к нему возвращаться.

Ложь… В своих мыслях она часто возвращался в детство. Перебирала, как сокровища, воспоминания, надежно спрятанные в лабиринтах памяти. В то время ей казалось, словно время стоит на месте. И хоть рядом с Таиром она провел всего шесть лет, а без нее гораздо, гораздо больше, ей все равно казалось, будто он был в её жизни всегда. Что он и есть сама её жизнь. А все, что случилось позже, уже когда Таир уехал, было вроде с кем-то другим. Не с нею. Может, поэтому она так долго терпела Исаева? Какая разница, что он делал… не с ней? Без Таира она никогда уже не ощущала себя прежней. И жизнь, которую она проживала, была чужой. Лера и вспомнить ничего не могла из этой жизни... Как если бы ей нечего было запоминать. Разве что рождение сына.

- Неужели все было так плохо?

- Дмитриевна, прекрати! Новый год, а ты заставляешь меня начинать его, копаясь в дремучем безрадостном прошлом.

- Значит, все же я угадала.

- Что?

- Ты говоришь – безрадостном.

Лера задумалась. Растерла лицо.

- В моей жизни всякого хватало. И хорошего было много… До поры до времени.

Пока не уехал Таир. Она отчетливо помнила тот день. Их история осенью началась и осенью же закончилась. Это был тот редкий случай, когда они всей семьей собрались за завтраком. Лера возила ложкой в тарелке, старательно делая вид, что не замечает напряженного молчания, повисшего над столом.

- Сегодня тебя отвезет Степанович. Артур взял выходной. Поэтому Виктора я у тебя забираю.

Лере было все равно, кто отвезет ее в школу.

- Выходной? Это на него не похоже, - размешивая в чашке сахар, заметила мать.

- Его пацана призвали. Там то ли поезд, то ли присяга… Я так и не понял. - Отец бросил короткий взгляд на часы, а потом на Леру, которая сидела ни жива ни мертва, вцепившись пальцами в ложку с такой силой, что еще чуть-чуть, и металл просто вспорол бы ей кожу.

Как поезд? Как присяга?!

Нет, она знала, что Таир собрался служить, но… Почему он с ней не попрощался? Даже словом не обмолвился ведь? Почему? Она не понимала. И ругала! Так ругала себя. Ведь если бы не тот поцелуй, после которого он вообще перестал с ней общаться, все бы было не так...

Понимая, что отец только и ждет, когда она проколется, Лера схватила графин апельсинового сока. Плеснула в стакан, будто ей до тех новостей дела не было, и жадно выпила.

- Ну, я поеду. Время. И ты поторопись, не то опоздаешь в школу.

Лера кивнула. Каким-то чудом выбралась из-за стола. Прошла к рюкзаку, который валялся здесь же на полу. Почему-то тот был открыт, и из него выглядывали учебники. Алгебра – девятый класс. Химия. И новенький, еще пахнущий типографской краской томик «Гарри Поттер и тайная комната».

- Лера, малыш… ты в порядке?

- Да. Почему мне быть не в порядке? – Лера резко затянула шнур и встала.

- Ну-ка, посмотри на меня! Посмотри, слышишь?

- Мам, я опаздываю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ты не станешь делать глупостей. Все. Если этот… мальчик решил тебе ничего не говорить, значит, ты ему не нужна. Не унижайся! Не рви себе душу. У тебя впереди вся жизнь, Лера. Это сейчас кажется, что его отъезд - конец света… А потом будешь вспоминать себя и думать, господи, да неужели я так по нему убивалась? Слышишь? Все будет хорошо!