Екатерина Хромова - Татьяна Московцева

Сергея изрядно удивил этот рассказ.

– А в чём смысл-то? Половой ебли не было, как таковой, а ты говорил за самый лучший секас.

– Ну, умом-то я понимаю, что там, наверное, ничего особенного бы не было, а девчата, с которыми у меня всё прекрасно получилось, были, возможно, в сто раз лучше, чем те, которых я упустил, но мне продолжает казаться, что если бы у меня тогда всё срослось со школьной любовью и с той моделью, и ещё с несколькими, которых я не трахнул…

Сергей забрался в кузов фуры, чтобы пересчитать количество загружаемых матов и крикнул оттуда:

– Короче, всё с тобой ясно, ты рефлексируешь. Надо было изнасиловать ту модель. Робкое сердце никогда не завоюет прекрасную даму.

– Это что-то восточное? – громко спросил Андрей, перекрикивая шум мотора старенького МАЗа, водитель которого завёл машину, чтобы отъехать и освободить место для погрузки другой фуры.

Сергей ухватился за борт, дабы не упасть:

– Нет, я это услышал в передаче про дикую природу, где показывали, как самец креветки пытается трахнуть самку.

Закончив с погрузкой, они направились в офис. Проходя мимо ангаров, ни разу не женатый сорокалетний Сергей посетовал, что не прочь бы «обжениться», вот, только не на ком. Андрей разделял его переживания в части стремления жениться, что касается конкретных кандидатур, у него они присутствовали. Глядя прямо перед собой, он сказал:

– Хорошо жить с любимой бабой где-нибудь на природе, в лесу. Воротился в избу с охоты, приготовили вместе добытую дичь, поужинали и в люлю.

Он сделал паузу и представил будущее, которое только что описал.

– Я не знаю, как получится, – он покачал головой. – Сейчас я пробираюсь через лес с мачете в руках. Но в конечном пункте, куда я приду, у меня совершенно точно будет семья.

В начале пятого, лично отчитавшись перед Вадимом Второвым в проделанной работе, Андрей отправился домой. В половине шестого он позвонил Кате, чтобы договориться о встрече, но она не хотела никуда выбираться из дома: «Я уже приехала домой, вот если бы ты меня с работы забрал!» – томно протянула она. Когда ему всё же удалось уговорить её встретиться, она стала размышлять, куда бы пойти: «Ты не знаешь, где можно так вот посидеть, чтобы было уютно, как дома?» Он тут же нашёлся: «Уютнее, чем у меня дома, места не найти!», но она напомнила уговор: к нему в гости она придёт в пятницу, а сегодня только вторник. В конце концов, договорились пойти в ресторан восточной кухни «Караван», в котором, кроме основного зала, были уютные кабинки с диванчиками. Это было очень удобное место – заведение находилось в двух минутах ходьбы от его дома. Она поставила условие:

– Только, знаешь, что! Я не хочу возиться с нарядами. Можно, я оденусь по-простому: пуховик, джинсы, кроссовки? Ты тоже оденься попроще, чтобы мы гармонировали.

Андрей принял душ, надел светлую водолазку, джинсы, кроссовки, купленный в Москве чёрный пуховик, и вышел на улицу. Выйдя из арки со двора, прошёл по улице Гагарина до пересечения с проспектом Ленина, повернул налево, прошёл ещё сто метров и остановился у входа в «Караван». Через десять минут подъехала Катя на такси.

Они оставили свои пуховики и вязаные шапки в гардеробе и прошли в малый зал, в котором находились кабинки, отделённые друг от друга цветастыми занавесями. Звучала медитативная, плюшкинская по духу смурь. Устроившись на диванчике, они приступили к изучению списка блюд. Это заняло совсем немного времени.

– А пускай будет плов, – сказала Катя, захлопывая меню.

Андрей заказал то же самое. Когда официант, записав заказ, ушёл, она сказала:

– Я всё хочу спросить, ты же врач, а вот есть у тебя знакомые гинекологи – хорошие имеется в виду?

– Есть однокурсница, акушер-гинеколог, в роддоме работает, прекрасный врач.

– Не-е, мне бы желательно мужчину.

– Что?

– Мне нравится, чтобы гинеколог был мужчина.

Такой подход к выбору врача интимной зоны Андрея взволновал, он удивлённо приподнял брови, развёл руками:

– Чёрт… среди моих однокурсников есть и гинекологи, но не представляю, как обращаться к знакомому парню: слышь, брат, посмотри-ка у моей девушки её киску.

Вместо ответа она вынула из сумочки стопку фотографий и стала перебирать их, передавая ему по одной:

– Это я в прошлом году в Сочи. Видишь, какая стройная. Сейчас я поправилась, – и она приподняла край блузки.

Андрей коснулся её талии, провёл рукой по животу: «Да всё тип-топ! Ты самая горячая штучка на планете!»

Она много ёрзала на стуле и заразительно хихикала и Андрей в который раз отметил, как удивительно легко с ней общаться. Они рассматривали фотографии и обсуждали их под чарующую и седативную музыку, доносившуюся из колонок, пока не принесли заказ.

Плов оказался на редкость вкусным, Андрей похвалил его, а Катя поделилась мнением о местной кухне: «В Короване отлично готовят!»

За чаем они продолжили просмотр фотографий. На одной из них Катя была вместе с парнем примерно её возраста.

– А-а… это мой тогдашний мужчина… это я с ним на море ездила, – пояснила она. – Вернулись с поездки, а через неделю мы расстались. Он совершил непоправимую ошибку. Это исправить или забыть нельзя. Из-за этой ошибки я была вынуждена с ним расстаться. Немного подумав, она продолжила:

– Я и этот человек-идиот находились в состоянии любви друг к другу, взаимопонимания и просто очень хорошо и уютно было вместе. Я его простила и даже пожалела.

Андрей уже просматривал другие фото, а Катя всё анализировала эпизод с брошенным другом сердца:

– А потом я такая думаю: может, оставить его в качестве запасного любовника? Другом-то я его и так оставила. Он будет мне удобным. Но мне будет с ним больно иногда. Потом я буду ему припоминать. Потом я буду его унижать время от времени. И, конечно же, будут у меня другие мужчины. И всё станет так пошло. – А что он сделал-то? Изменил? – заинтересованно спросил Андрей, прислушиваясь к саунду, наполнявшему помещение – молочные реки и кисельные берега невесомой, почти сонной музыки, состоящей из нескольких аккордов, подолгу зависающих в мерцающем безвременье; прекрасный музыкальный фон для плетения венков из ромашек.

Подпирев голову изящной ладошкой и лениво улыбнувшись, она приступила к разбору эпизода:

– Нет. Просто сыдиотничал. Ну, в-общем, создал такой расклад, при котором я не могла его не бросить. Но поскольку чувства наши остались, то есть, он сам без меня не мог, и я тоже без него не могла… короче, создал нерешаемый тупик, – поминутно закатывая глаза, как бы переживая всё заново, она продолжила. – И я хотела ему помочь, и я даже помогла ему. И я даже расставание для него постаралась сделать с мягкой подушкой, хотя самой тоже было очень больно. Но в итоге я поняла, что всё равно уже не смогу защитить его от его же идиотизма, потому что прошлое изменять я не умею. Дело не в поступке, а в его последствиях. Мужики, видимо, часто не думают в таких ситуациях о последствиях. А потом не понимают, что такое произошло, что их вдруг перестают любить, потому что всё же вроде было хорошо. И не важно, что всё это время им говорят, что вот это не так и надо по-другому, иначе ничего хорошего не выйдет. Идиоты они всё-таки. Ну почему мужчины не видят причинно-следственных связей? А ещё он не попросил прощения. То есть, всё подробно объяснил и извинился… но как-то неискренне… короче неправильно.

Замолчав, она задумалась, не переставая при этом улыбаться. Поддавшись её задумчивости, он попытался вспомнить нечто подобное из своей практики, но так и не смог – ни одно из его расставаний с девушками не было сопряжено с такими продолжительными драматическими перипетиями. – Да он просто надоел тебе, и ты нашла удобный повод расстаться, – заключил Андрей.

Катя энергично возразила:

– Он мне не надоел. Просто в данной ситуации, как ни крути, я не смогла не уйти. Я не смогла понять и простить. Пожалеть его – да. Недельку-полторы после расставания продолжала его любить и скучать по нему. Я даже плакала. Ну, мы на пару плакали, что я его бросила, как раз во время прощального занятия любовью.

Он пытливо вслушивался, словно речь Кати приглушали другие голоса – сколько раз ему приходилось выслушивать подобные откровения, но он так и не уяснил, зачем девушки обсуждают своих бывших парней с нынешними.

– А как у тебя происходили расставания? – неожиданно спросила она.

– А что расставания…

– Как с женой развёлся, например?

– На развод подала она… нашла формальный повод, на самом деле всё из-за того, что я стал банкротом, – с лёгкой тоской в голосе сказал он.

– А что за повод?

– Это самое… – перед тем, как рассказать об этом сложном эпизоде, Андрей ненадолго задумался. – Всё, как в нашей родной милиции, которой лень разбираться в вопросе и искать истину: они упускают из виду реальные преступления и работают с конкретным человеком – если у них стоит задача отправить его за решётку, они вешают на него первый попавшийся глухарь, а если он им не по зубам, он для них не существует, чего бы он ни совершил. В нашем случае моя жена проигнорировала некоторые серьёзные моменты, когда я был действительно слишком неосторожен и остались улики… а прицепилась к одному моменту, к недоразумению, когда никакой измены-то и не было, и, не разобравшись в ситуации, обвинила в измене и сразу подала на развод. Я даже не стал оправдываться и развеивать её заблуждение, понимая, что она моментально найдёт другую причину, как алкоголик, который обычно не загоняется в поисках повода выпить – была бы водочка, а повод выпить мы всегда найдём.