Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку - Валерий Киселев

Начал с дисциплины. Старослужащим подедовать хочется – молодые от нас еще не ушли, – а контрактники им не давали. Ставил дедов на место: «Сегодня ты ему по дыне дал, а завтра он тебе пулю в лоб загонит». Хотя бы так, на страхе держать, чтобы этого «дедушку» домой не в цинке привезли.

Алексей Задубровский:

– Контрактники пришли после того, как молодых увезли обратно в Мулино. У нас один такой молодой свой автомат ковырял и себе ногу прострелил. Из контрактников раньше мало кто служил в артиллерии. Ко мне во взвод только один такой достался. Еще один контрактник смешной был: любил постоянно что-нибудь жевать. Попросил нас ему наколку сделать – орла над горами. Говорим ему: «Мы же из МВО!» – «Так служим же в горах!»

Александр Мясников, водитель «ЗИЛ-131», рядовой:

– Отношения с контрактниками сразу стали дружескими. Мы их уважали, потому что почти все они прошли первую кампанию.

Александр Цыбаев, зам. командира 3-й мотострелковой роты по воспитательной работе, гвардии лейтенант:

– Среди контрактников попадались хорошие ребята, прошедшие первую кампанию, кто-то и Афганистан. Нам, офицерам, приходилось и у них кое-чему учиться. Таких у нас в роте было много, например, Андрей Чугунов, арзамасец. Он воевал в первую кампанию, хороший специалист.

«Начинают собака лаять и жена ругаться…»

Сергей Булавинцев:

– В районе Горагорского мы по приказу заменили срочников, не отслуживших полгода, на контрактников. Таких было процентов двадцать от штатного состава батальона.

Контрактники… Все они были очень разные. Были такие, кто не видел себя без войны, ничего другого не умел. Помню одного такого, он воевал в Югославии и в первую кампанию был в нашем полку. Я его спрашиваю: «Как ты к нам попал?» – «Когда дома начинают собака лаять и жена ругаться – значит, мне пора собираться на войну». Позывной у него был «Кипарис». Кто-то приходил к нам из-за материальных трудностей, надо было срочно деньги зарабатывать. Но были, конечно, и такие, кто шел воевать из патриотических побуждений.

«Чечня вас ждет…»

Юрий Чердаков, командир отделения, старший сержант:

– Летом 1999-го я собирался ехать по контракту в Абхазию: у меня там друг служил, ему нужен был водитель в санчасть. Все документы оформил, в военкомате сказали: «Ждите недели две». Три недели нет вызова. Потом приходит извещение. Военком нам сказал: «Понимаете, ребята, в связи с недавними событиями – нападением чеченцев на Дагестан – прием контрактников в Абхазию закрыт особым приказом. Но, пожалуйста, Чечня вас ждет. Я сначала не хотел ехать: на первой кампании дерьма там «наелся». Ну, ладно, уговорили. Так и попал.

Полетели нас в Чечню человек восемьсот, тремя бортами, Ил-76. Восьмого октября мы были уже в Моздоке, там переночевали, а утром на машинах колонной в полки, в 245-й и в 99-й артиллерийский. Они только что вошли в Чечню. Из контрактников мы приехали в полк самые первые. Самые крутые вояки – на аэродроме они валялись пьяные – попали в роту материального обеспечения. Все ивановские, из районов области (нас было двенадцать человек), попали в 5-ю роту: договорились с комбатом, чтобы землякам быть вместе. И увольнялись все вместе, в один день. Правда, двое из наших сбежали, в декабре. Из ранее воевавших ивановцев был только я. А так – одна молодежь, младше 30 лет.

Как-то почувствовалось, что в роте напряжение. Солдаты рассказали нам про первый бой, ночной, на арбузном поле – между собой воевали, именно в нашей роте. Никто не погиб, но «бэху» тогда потеряли, сожгли. Из-за этого нашего командира роты сняли. Он на себя всю вину взял, и его отправили в тыл. Он был якобы внуком маршала Язова. Новым ротным стал командир нашего первого взвода. Я сразу был назначен командиром отделения. Вперемежку – контрактники и срочники. Все – нормальные ребята. А вот по обученности – как будто не было у нас ни Великой Отечественной, ни Афгана, ни первой чеченской. Боевой опыт у нас быстро забывается. Это такой уж у нас характер…

«Где найти работу…»

Андрей Актаев, пулеметчик 3-го взвода первой мотострелковой роты, контрактник:

– 1999 год, как многие помнят, был похож на предыдущую пятилетку: работы нет, зарплату чуть ли не годами не выдают. В общем, бардак. Я в тот год уже полтора года как уволился в запас, работал на стройке. Летом с друзьями наемными рабочими летали в Иркутскую область от авиалесоохраны тушить тайгу. Работа сезонная, так что в августе были дома. Встал вопрос: где найти работу? Как-то утром заходят ко мне выпившие друзья (прошу заметить: в то время пили практически все, и ничего в этом постыдного не было) и заявляют: есть тема – военкомат набирает контрактников для службы в Дагестане. Мне терять было нечего: жил один, родители умерли, женой не обзавелся, срочку служил в ВДВ, да и контракт имелся в батальон ООН в Сербской Краине. Так что мне определенно стоило поехать. Про зарплату никто ничего не знал. Да и мне было в принципе все равно.

А дальше все быстро: военкомат, медкомиссия, сбор таких же отморозков, как и я, электричка из Владимира до Нижнего Новгорода, тентованный «Урал» и прибытие в полк (если не ошибаюсь, сначала в 752-й). Практически сразу собеседование, выдача жетонов (почему-то их смертниками называют). Переодели. Нудная ночь в казарме. Я там понять не мог: на кой хрен нужно было дневального ставить? Да еще срочника. Все, кто контракт заключили, знали, куда едут, соответственно – пили. Мне этого дневального было жаль. У многих контрактников осталась привычка к дедовщине. Как же, он отслужил, своих пряников отхватил, так пусть теперь эти отхватывают. Не обошлось без эксцессов. Утром выяснилось, что у одного из нас пропал нож, и понеслось: «Дневальный – туда! Дневальный – сюда! Рожай нож!» Ну, и в том же духе. Конечно, ничего не нашли. Я не удивился: это же наша армия. Как говорится, кто первый встал, того и тапки.

Днем перезнакомились поближе. Один, помню, показывал свой военный билет, а в нем – мама, не горюй – вкладыши о службе еще в первую кампанию. Так эти вкладыши по количеству записей чуть ли не больше всего военника. Он рассказывал, что служил и в 245-м, и в 752-м полках, и еще где-то. По его словам, заключаешь контракт, два месяца там, потом разрыв, месяц пьянки, и опять контракт. И так по кругу. А чему удивляться? В 1995–1996 годах все было проще: пушечное мясо всегда требовалось. И я его не осуждаю, а, скорее наоборот, приветствую. Рассказывал мне один старый контрабас: из почти тысячи человек, прилетевших в Моздок, всего лишь около двухсот отправились в Чечню. Остальные посмотрели на убитых и раненых и подались домой.

Днем какой-то подполковник построил нас для проверки формы одежды. Ему заняться нечем было. Штаб дивизии вроде был там же, вот он и показывал рвение. Многие парни камуфляж первый раз надели, на срочке в песчанке ходили. Мы тоже с одним пареньком – он вроде в спецназе срочку тащил – не могли понять: на кой черт нужно куртку навыпуск носить. (В ВДВ ее заправляют в брюки.)

Поели в солдатской столовой. Хоть бы не позорились: бигус (капуста с малой толикой картошки) – то еще блюдо. Я на срочке, конечно, и не такое ел, но в полк приехали ребята из разных городов. Думаю, не слишком приятные отзывы остались у них о продслужбе этого полка.

«Водка исчезала, как в сказке…»

– Вечером подали машины – и вперед, на аэродром. Там опять началась комедия… В какую дурную голову пришла мысль выдать на руки такой ораве какие-то мифические подъемные! По двести рублей на человека, да еще на ночь глядя. Выдавали при свете автомобильных фар: «А дальше, ребята, располагайтесь на ночлег…» Конечно, все расположились. В местном ларьке водка исчезала, как в сказке. Сначала самая дешевая, далее по нарастающей. Я пить не стал, а просто улегся спать у костра.

Утром строились на борта весело. Кого-то несут, кто-то еле передвигается, тащит за собой по земле вещмешок. Да и понять ребят можно: не на пикник с девочками собрались. Кто сам не мог дойти до самолета, того оставляли. В нашем самолете борттехник, или пилот, все орал: «В самолете не курить!» Конечно же, на него положили с прибором. Да и попробуй найди, кто курит, когда нас как сельдей в бочке, да еще в два яруса. Примерно через два-три часа приземлились в Моздоке.

«И побрели мы по этим холмам…»

– После выгрузки из самолетов отправились во временный лагерь. Его только начали оборудовать. Стоят палатки не окопанные, ветер в них гуляет, как на улице. Но все же крыша над головой – дождь не замочит. Переночевали. На следующий день, ближе к обеду, за нами приехали «Уралы». Погрузились – и в путь. Дорога была просто забита всякой военной техникой, так что ехали долго.

Прибыли во временный штаб полка. Когда в полку нас распределяли по батальонам, вдруг – свист, гул. Многие падали, потому что в первые мгновения не понимали, что это. Потом видим, как из-за сопки вылетают ракеты «Градов» – красиво!