Обманы зрения - Ирина Анненкова

Да и уровень жизни девушки заметно изменился к лучшему. Всё-таки группы иностранных туристов селили в приличные гостиницы, кормили в ресторанах — и гида вместе с ними. У Юли хорошо получалось держать нужную дистанцию с клиентами и коллегами, ненавязчиво, но твёрдо, не допуская панибратства или неуважения, но при этом сохраняя видимое дружелюбие. Тут, наверное, сказалась многолетняя привычка к лицедейству.

Меньше чем через год работы Юля вышла замуж.

Со своим будущим мужем молоденькая переводчица познакомилась, можно сказать, на рабочем месте. Ей довелось сопровождать небольшую группу американских врачей, приехавших с визитом в знаменитый на весь мир Институт сердечно-сосудистой хирургии. Врачи были так себе, одна тётка и три мужичка, пузатеньких, приторно улыбчивых и всех как один «окольцованных», в том смысле, что женатых. Юля зорко отслеживала вверенный контингент на предмет возможной разработки, но была предельно осторожна — эдак и загреметь под фанфары можно, мигом потеряв и престижную работу, и дальнейшие перспектива.

Заведующий отделением, ещё совсем не старый доктор медицинских наук Александр Владимирович Третьяков, пал жертвой прелестной девушки, «не приходя в сознание». Его ошалевший взгляд был прочно прикован к ангельскому личику и стройным ножкам, скромно выглядывающим из-под аккуратной юбки вполне пристойной длины. Нежный голос, бойко перетолмачивающий сложные фразы, изобилующие специальными терминами, с одного языка на другой, звучал сладкой музыкой.

Словом, к концу встречи Александр Владимирович «созрел» и попытался назначить барышне свидание. От немедленного рандеву Юля отказалась — держала марку, — но телефончик милостиво дала.

По пути из института куратор группы от Министерства здравоохранения Пыряев, многозначительно подмигивая, поведал девушке, что доктор наук Третьяков холост, а, точнее, давно разведен, пользуется повышенным вниманием «женского пола», однако окрутить его пока никому не удается, детей у него нет. Юлечка удовлетворенно выслушала предложенную информацию. Похоже, тут было о чем подумать!

Через полтора месяца состоялась свадьба. Юля провела свою партию безупречно. Роль скромной романтической особы, бедной, но честной сироты была исполнена виртуозно и с огоньком. Девушку совершенно не смущало то обстоятельство, что поклонник почти в два раза старше ее: Александру Владимировичу уже стукнуло сорок. Она сумела произвести хорошее впечатление даже на будущую свекровь! Словом, очень скоро Юля смогла сменить свою ненавистную фамилию на гораздо более, по ее мнению, благозвучную.

Через полгода после рождения дочери — муж со свекровью были просто на седьмом небе от счастья! — Юля вернулась на работу. Правда, она могла больше там не пластаться, денно и нощно сопровождая тупых туристов по какому-нибудь там Золотому Кольцу. Отныне она уже не была девочкой-ромашкой, вчерашней выпускницей, жадно хватающей любой маршрут, любое количество человек в группе, на любых условиях. Теперь она — супруга уважаемого человека, большого и перспективного ученого! Юля повадилась работать, почти не выезжая из Москвы, с небольшими группами, желательно литературно-художественного толка. Заграничные командировки, правда, пока оставались несбыточной мечтой. Ну, на загранку-то в Интуристе всегда очередь из гидов стояла! Юля на этот счет и не обольщалась.

Тем не менее, попивая свой утренний кофе и с удовольствием оглядывая просторную гостиную мужниной, а, точнее, теперь уже и ее квартиры, Юлечка довольно улыбалась. Приятно было осознавать, что и неземной красоты лиловые панталоны мадам Слуцкер, регулярно вывешиваемые для просушки под потолок коммунальной кухни, и постоянно всюду гадящий тощий желтый кот Петраковых, и неаппетитный пьяный храп дяди Володи-водопроводчика, не всегда добиравшегося до своей комнаты, — всё это осталось в прошлом, в другой жизни, к которой нет возврата.

К своей новой семье Юля оставалась совершенно равнодушна. Раз и навсегда навесив на себя романтически-отстраненный флёр возвышенной загадочной особы, она со снисходительным добродушием принимала заботу мужа и свекрови, позволяла себя любить, быть с собой рядом. Как видно, на большее она была не способна после многолетней привычной злобы и раздражения. Долгие годы Юлечка считала, что хорошая жизнь настанет потом, в будущем, и, соответственно, такие чувства, как любовь, дружба, радость, благодарность, искренность тоже были отложены до лучших времен. Собственно, ненависть, крепкий стержень, вокруг которого была выстроена вся ее жизнь, никуда не делся, не давая молодой женщине искренне радоваться своему дому, любящему мужу, подрастающей очаровательной дочке, солнечному дню, воскресному походу в парк или музей, новому платью, интересной постановке в театре, совместной поездке на дачу. Что с того, что ей удалось вырваться из привычного жадно хлюпающего болота бедного рабочего района, что теперь ее окружают совсем другие люди и вещи? Похоже, и этого ей мало для того, чтобы стать счастливой.

Стремительный роман с вдовым графом Марио ди Франческо, приехавшим по делам своего бизнеса в Советский Союз, перевернул новую страницу в Юлиной истории. Она, не раздумывая, оставила и растерявшегося мужа, и дочь, которую так и не смогла полюбить. И вскоре стала законной супругой пожилого богатого и титулованного итальянца (ну и что с того, что все титулы в послевоенной Италии официально упразднены? Всё равно граф!), которого полностью заставила оценить глубину жертвы, приносимой любимой женщиной во имя нагрянувшего большого и светлого чувства. Как-никак, ради него ей пришлось пойти на разлуку с единственным ребенком, семьей, друзьями!

На борту самолета компании «Alitalia», уносящего Юлю с мужем в Рим, молодая графиня (ха-ха!) ди Франческо долго сидела в своем удобном кресле салона первого класса, не шевелясь и закрыв глаза. Она не спала. Граф Марио с тревогой наблюдал за бледным нежным личиком жены. Ее ресницы дрожали и были мокры от слез. Марио молча и терпеливо сочувствовал Джулии, понимая, как же тяжело ей, наверное, расставаться со своей прежней жизнью.

Юля же почти до крови закусывала губу, чтобы удержаться от восторженного победного вопля, в данной ситуации абсолютно неуместного и неприличного.

Она сделала это! Золушка всё-таки уехала на сверкающей карете (или улетела на самолете, что, в общем-то, всё равно) и стала принцессой. Да принцу ещё и в ногах у нее пришлось поваляться!

Как всё было давно! Много лет старая женщина, умирающая теперь в своей роскошной спальне, старательно не вспоминала своего детства, юности, людей, оставшихся там, в огромном неопрятном городе. Она так и не научилась быть счастливой, но это было привычное несчастье совсем иного рода, никак не связанное с призраками, глядящими из прошлого. И только сейчас, когда коварная и неизлечимая болезнь в полный голос заявила свои права на нее, женщина стала ощущать раздражающее беспокойство. Ей стало чудиться, что что-то упущено, навсегда потеряно. Её деятельная натура требовала успеть вернуть невозвратное.

Раздать долги?

Около года назад с женщиной произошла необычайная история. У нее, должно быть, впервые в жизни появилась подруга! Причём, русская, из давно позабытой Москвы! Дамы познакомились и разговорились в маленьком римском кафе.

Нина, так звали новую знакомую, путешествовала по Италии в своё удовольствие. Ей было интересно поговорить с бывшей соотечественницей, да ещё и практически настоящей графиней. Синьора ди Франческо с удовольствием беседовала с очень пожилой, очень ухоженной дамой, модно и дорого одетой, не похожей на суетливых туристов, вооруженных путеводителями и гидами, носящихся по Вечному Городу в поисках достопримечательностей. Нина никуда не спешила и с удовольствием болтала о всяких пустяках, как хорошо умеют это делать не очень близко знакомые женщины сходного возраста и положения.

Потом дамы отправились вместе поужинать.

Затем договорились встретиться на следующий день.

А ещё через несколько дней госпожа Джулия ди Франческо, которую впервые за двадцать пять лет опять кто-то стал называть Юлией, повезла Нину на север Италии в провинцию Венето, к себе в поместье.

Она уже всё знала о своей болезни. Собственно, вся поездка в Рим была связана с прохождением очередного курса изматывающего, болезненного лечения. Синьора не желала обсуждать своего здоровья и самочувствия ни с кем. Да и с кем, собственно? Марио давно упокоился в фамильном склепе на кладбище. С последним любовником она порвала еще полгода назад. Друзей никогда и не было. Поклонников, правда, оставалось немало: несмотря на немаленький возраст и увядающую красоту, скрасить одиночество богатой вдовы всегда находилось немало охотников. Но не с ними же обсуждать смертный холод уходящей жизни и метастазы, рвущие ее тело на куски!