Фанатка голого короля - Дарья Донцова

Я прогнала неуместные воспоминания. Решение о том, с чем лучше расстаться, надо принимать срочно, долго я не продержусь, живот, как ножом, резала рама окна.

– Ой, как хорошо на улице! – донеслось из дома.

На террасу вышла Ляля.

– Супер, – согласился Федя.

– Помогите! – пискнула я.

– Что такое гуакомоле? – продолжил он. – Я постеснялся у Аллочки спросить.

– Блюдо мексиканской кухни, – пояснила сестра, – готовится из авокадо, их надо несколько штук. Еще свежий перец чили, стручок, хотя любители острого кладут два, половина луковицы, два свежих стебля сельдерея, один помидор, чуток соли и две столовых ложки сока лимона. Правда, я больше люблю лайм. Все смешать в блендере.

– Слишком остро, – поморщился Федя, – желудок заболит.

– Может, – согласилась Лялечка. – Но я не буду гуакомоле есть. Уже сыта.

– Помогите! – повторила я. – Скорей!

– Ты что-то сказала? – зевнул Федя.

– Нет, – удивилась Лялечка. – Андрюша любил гуакомоле. И чем более жгучим оно было, тем больше ему нравилось.

– Перестань! – велел Федя. – Мы договорились не обсуждать это.

– Просто вспоминаю, – грустно сказала Ляля. – Мне до сих пор трудно готовить любимую еду мужа.

– Хватит! – остановил ее брат. – Мы сделали все, что могли, ты должна успокоиться.

– Мне намного лучше, – заверила Лялечка, усаживаясь в кресло. – Знаешь, сегодня ночью ко мне во сне пришел Андрюша.

– Опять… – простонал Федя.

– Нет, нет! – замахала руками сестра. – Он был счастлив, улыбался, благодарил меня, сказал: «Лялечка, любимая, теперь я спокоен». Я ему помогла. Мы ему помогли.

Федя нахмурился, но промолчал.

– Спасите! – крикнула я.

Федор повернулся к Ляле.

– Что случилось?

Сестра, сидевшая с отсутствующим видом, огляделась.

– А?

– Ты повторяешь на разные лады «спасите», «помогите», – произнес Федя.

– Нет, я молчу, – заверила его Ляля.

– Но я отчетливо слышал чей-то голос, – настаивал Федор.

– Может, это вороны? – предположила она. И вдруг, ахнув, прижала ладони к щекам. – Ты слышал зов: «помогите»? Может, это Андрюша…

Федя обнял сестру.

– Понимаю, тебе тяжело. Хватит переживать. Андрею уже хорошо, у него больше ничего не болит, он покоится с миром, а тебе благодарен – ты сделала для мужа все!

Я набрала в легкие побольше воздуха и завопила:

– На помощь! Посмотрите вверх!

Брат и сестра задрали головы к небу.

– Вилка! – подпрыгнула Лялечка. – Как ты туда попала?

– Зачем залезла в форточку? – задал вопрос Федя.

Ответить честно, что испугалась говорящей головы, живущий в чулане с овощами, я не могла, поэтому проигнорировала вопрос и зачастила:

– Пожалуйста, приставьте к стене лестницу.

– Уно моменто! – воскликнул Федор и ушел.

– Тебе там удобно? – забеспокоилась Лялечка.

– Не очень, – призналась я, – голова немного кружится.

– Не опускай ее, – посоветовала она, – держи параллельно полу террасы.

– Это как? – не поняла я.

– Не перпендикулярно, – пояснила Ляля, – подними голову на одну линию со спиной.

Я выполнила приказ, но продержалась в такой позе недолго, шея сама собой согнулась, и я пожаловалась:

– Тяжело!

– Потому что ума палата, – без тени улыбки произнес Федор, устанавливая принесенную стремянку, – мозг к земле тянет, он у тебя, как гиря.

Лялечка засмеялась, но тут же осеклась.

– Спускайся, – приказал Федя.

Я вцепилась одной рукой в стремянку и испугалась.

– Не могу. Придется двигаться вниз головой.

– Из окна надо было вылезать вперед ногами, а ты, балда, как поступила? – упрекнул меня завхоз больницы.

– Не ругай Вилку, – заступилась за меня Лялечка, – просто помоги ей.

Федор почесал в затылке.

– Как?

– Придумай, – топнула ногой сестра.

Федя опять ушел в дом, а я закашлялась.

– Сейчас дам водички глотнуть, – засуетилась Ляля. – Тебе там совсем плохо?

Я не смогла ответить. Лялечка взяла со стола стакан, осторожно поднялась по ступенькам и, стоя на самой верхней, поднесла к моим губам.

– Пей, Вилочка.

Я отхлебнула минералки и вдруг услышала сзади тихий голос:

– Это я. Спокойно.

В ту же секунду что-то мягкое коснулось моих лодыжек.

– Голова! – заорала я. – Она пришла!

Естественно, вода из моего рта выплеснулась на Лялю, та вздрогнула, уронила стакан, зашаталась, лестница начала крениться…

– Я падаю! – завопила Ляля.

– Спасите, убивают! – завизжал кто-то.

И тут меня потащили за ноги. Понимая, что схватка с прожорливой головой предстоит не на жизнь, а на смерть, я начала брыкаться, крича:

– Убирайся! Сгинь! Исчезни!

Но нечисть оказалась сильнее. Она больно шлепнула меня по мягкому месту и втащила в каморку. Из последних сил я вцепилась руками в край рамы и завизжала:

– Костя, Костя! Меня хотят съесть!

– Я давно здесь, – ответил Франклин, – держу тебя за задние конечности. Оторвись от окна.

На радостях я всхлипнула, разжала руки и спустя мгновение благополучно стояла на полу.

Глава 17

– У меня нет задних конечностей, – выдохнула я, прижимаясь к Франклину. – И передних тоже. У людей руки и ноги.

– А кто сказал, что ты человек? – хмыкнул Костя. – Больше похожа на обезьяну. Какого черта ты полезла на верхотуру?

Ответ нашелся сразу:

– Авокадо искала.

Костя прищурился.

– Да ну? Похоже, не нашла. Колись, дорогая!

– Там, в чулане, голова и еще кто-то, – прошептала я. – Они хотели меня съесть. Оба.

Константин выслушал мой несвязный рассказ и, бросив:

– Стой тут, не шевелись, – ушел в овощехранилище.

Назад Франклин вернулся меньше чем через минуту и, держа руку за спиной, толкнул целую речь.

– Объясни, пожалуйста, почему умная талантливая женщина, автор детективных романов, для написания которых надо обладать определенным запасом логики… почему в общем-то нормальная Виола Ленинидовна, достаточно храбрый человек… не боящийся ни мышей, ни змей, ни мертвецов, ни живых мерзавцев и пару раз работавший по просьбе людей из МВД и ФСБ агентом под прикрытием… ну с какого перепуга ты пришла в ужас при виде редьки?

– Кого? – прошептала я, делая шаг назад.

– Это такой корнеплод, сочный, немного едкий, – с самым серьезным видом сказал Франклин. – Его измельчают, заправляют сметаной или растительным маслом, потом употребляют в пищу. Редька бывает черная или зеленая. Первая более острая. Тебя в детстве не лечили от кашля?

– М-м-м… – пробормотала я, совершенно не понимая, какое отношение детская простуда имеет к монстру, сидящему в корзинке.

– Мама всегда настороженно относилась к таблеткам из аптеки, – бубнил Франклин. – Если кто-то из детей заболевал, она брала черную редьку, проковыривала в ней дыру, набивала в нее мед и поила больного соком. Здорово помогало!

– Ничего не понимаю, – взмолилась я.

Костя вытащил руку из-за спины.

– Вот, любуйся.

Я взвизгнула – пальцы Франклина сжимали ту самую голову.

– Вот он, твой жуткий гоблин-людоед, – засмеялся Костя. – Вилка, очнись, это редька!

Я сглотнула слюну.

– В смысле овощ?

– Если хочешь, считай редьку фруктом, – милостиво разрешил Костик.

Я возразила:

– У нее волосы!

Константин расхохотался.

– Что с тобой сегодня? Редька покрыта проросшими корешками. Ну да, она почти идеальной круглой формы, а побеги выросли в основном на той части, которая выглядывала из корзинки.

Я молча переваривала сказанное Франклином. Потом пролепетала:

– А глазки?

– Их нет, – ответил Костя.

– Я видела, как они злобно сверкали, – возразила я.

Франклин повертел редьку.

– Могу сказать лишь одно: это у страха глаза велики, а у овощей глазки отсутствуют.

Я возмутилась.

– Я совершенно адекватна! Ладно, в кладовке темно, поэтому я могла принять редьку, покрытую множеством корешков, за голову. Пусть ты прав, глаза мне привиделись. Но голоса! Я их слышала!

– Давай выйдем в первый чулан, – как-то сдавленно попросил Франклин, и я поняла, что он с трудом удерживается от смеха.

Когда мы очутились около полок с овощами-фруктами, Костик велел:

– Стой тихо.

Я покорно застыла на месте. А спустя время услышала тот самый шепоток:

– Маслице сюда!

Мне снова стало страшно. Я бросилась к Косте, споткнулась и упала на колени. Сила инерции потянула голову вперед, лоб тюкнулся в пол, и я замерла.

– Вилка! – воскликнул Костя, поднимая меня. – Больно ушиблась?

– Нормально, – пробубнила я. – Надеюсь, ты тоже слышал чьи-то слова?

Франклин обнял меня и прижал к себе.

– Там, за стеной, кухня.

– Знаю, – кивнула я. – И что?

– Перегородка не капитальная, – объяснил Костик, – фанера, штукатурка и что-то еще. Если встать вблизи полок, то можно услышать искаженные голоса тех, кто беседует у плиты.

– Можешь не продолжать, – буркнула я, понимая, что вела себя, как полнейшая идиотка. – Возьми, пожалуйста, авокадо и вернемся в столовую. Ты ведь никому не расскажешь про говорящую башку?