Невинная для Альфы - Тоня Рождественская

Я прекрасно понимаю, что он прав, но все равно не могу так просто сдаться. А что, если Сергей все-таки жив? И что, если от меня зависит будет ли он жить и дальше?..

— Чтобы он не сделал, он все равно мой брат… — только и говорю я приглушенно. — Поэтому я должна хотя бы попытаться.

— Ника, — выдыхает мужчина, закатывая глаза.

— Марк, прошу! — молю я максимально проникновенно, и вдруг меня осеняет, так что добавляю. — Амулет ведь завтра будет готов?

— Да, и что?

— Ну так давай сходим туда месте. Пожалуйста. Ты ведь хотел показать всем, кому я принадлежу. И ты покажешь. Сразу всем. Там. Завтра.

Он молчит, обдумывая мои слова.

— Ты ведь сказал, там собираются все гады города, так вот и представишь меня им как свою невесту. Чтобы ни у кого не было больше никаких сомнений.

Марк подходит ко мне и запускает свою огромную ладонь в волосы, а затем проводит большим пальцем по моим губам.

— Есть центральный персонаж всего этого представления, — говорит он низко. — У которого очень большие сомнения по этому поводу. А значит, ничего из этого не выйдет, Ника…

— Но…

— Никаких «но», — его палец шершав и горяч. — Как я могу убедить их в том, что ты мне принадлежишь, если ты сама с этим не согласна?

— Марк…

Он смотрит на меня очень внимательно, можно сказать, пристально.

— Так что, Ника, — говорит мужчина хрипло. — Я хочу услышать, кому ты принадлежишь…

Глава 25. Обладание

Смятенно дышу, глядя на него. Его взгляд, голос, эта могучая стать, неизменно производящая впечатление… Он пугает, смущает, заставляет нервничать, но вместе с этим и… боюсь признать себе, что именно значит это «и».

— Так кому ты принадлежишь, Ника? — повторяет Марк хрипло и гулко.

Но я молчу, одновременно не желая сдаваться и не зная, как возможно этого не сделать.

Мужчина глубоко дышит, слегка нависая надо мной, как наваждение, от которого не скрыться. Наконец, его пальцы перемещаются под мой подбородок и, обхватывая его, тянут к нему, вверх. Марк резко накрывает меня всеобъемлющим поцелуем, таким пылким, что ноги подкашиваются. Его руки властно обнимают, не позволяя отстраниться ни на миллиметр. Словно, не услышав ответа на вопрос, он сам хочет дать его. Продемонстрировать, доказать… Чтобы не было никаких других вариантов, кроме этого. Того, что он демонстрирует…

И я действительно принадлежу ему в этот момент, потому что, находясь в его власти не могу думать ни о чем другом, отдаваясь этому человеку в эту секунду полностью, без остатка.

Мужчина легко подхватывает меня за чуть пониже ягодицы одной рукой, так, что я словно вишу на нем на одной ноге, в то время как вторая остается опущенной и, приподнимая над полом, несет в гостиную, практически не отрываясь от моих губ.

Я чувствую себя невесомой каждый раз, как оказываюсь в его объятиях, он как будто вообще не ощущает моего веса. Такой огромный, такой мужественный… а я словно маленький зайчик, попавший в плен волка. Бессильна и беззащитна…

Марк осторожно кладет меня на диван и пристраивается рядом, нависая всем телом. Наверное, он может просто раздавить меня этой грудой мышц, и поэтому не облокачивается, а держится на своих руках и колене.

— Ника, — шепчет он, и я неуверенно киваю, потому что не способна произнести ни слова.

Мужчина приподнимает мою футболку, ведя по коже разгоряченной ладонью. Она настолько велика, что кажется, что обеими он может обхватить меня полностью. От прикосновения кожа горит, но все остальное покрылось мурашками и этот диссонанс заставляет меня вздрагивать и брать дыхание лишь маленькими хаотичными глотками.

Я закусываю губу, когда его руки начинают раздевать меня. От смущения мне хочется сбежать, но я не то, что не могу двинуться, не могу даже просто оторвать взгляд от его невероятных карих глаз, в которых блестят желтовато-огненные переливы.

Моя футболка летит куда-то в сторону, оставляя меня лишь в белье. А мужчина на пару секунд отрывается, приподнимаясь, и тоже снимает с себя майку, отчего мне снова открывается вид его невероятного мощного торса. Следов порезов уже не осталось — там лишь скульптурно красивые линии и игра светотени, демонстрирующая превосходную форму этого невероятно сильного тела.

А затем Марк снова склоняется надо мной, уже ближе, позволяя нашим телам соприкасаться, хотя и не облокачивается на меня всем весом. Его губы ласково касаются меня где-то в середине ребер, заставляя выгнуться и судорожно выдохнуть. Я словно раскрываюсь перед ним, и Марку нравится моя реакция, потому что он удовлетворенно мычит что-то и ведет дорожку вверх, пока снова не впивается в меня жадным поцелуем.

Не замечаю, как мои руки обвивают его спину, точнее пытаются обвить, потому что обхватить его полностью просто нереально. И пока он прижимает меня к себе, я в свою очередь тяну его вниз. Как будто мы одновременно желаем слиться воедино.

Его ладонь скользит по мне, настойчиво стягивая джинсы. Однажды, мы с Артемом уже доходили до такого этапа. Но тогда все было как-то скомкано, стыдливо, слишком пугающе. Сейчас я тоже дрожу, но эта дрожь не столько от смущения, сколь от предвкушения. Не знаю, отчего я вдруг забыла про стыд, точнее не забыла, просто страх и желание сплелись воедино, и выцепить одно без другого просто нереально.

Марк осторожно касается меня, неотрывно глядя в глаза, будто пытается понять мои мысли и ощущения. Но в них нет ничего другого, кроме него. Я заполнена им одним. Так что он продолжает.

Несколько медленных движений заставляют меня едва слышно вскрикнуть, и он замирает, а я судорожно хватаюсь за его плечи, покусывая губы.

— Ника… — снова хрипло и вопросительно шепчет он.

— Да… — отвечаю я беззвучно и снова тяну его на себя.

Марк издает гортанный звук, подхватывает мои бедра, а затем прижимается еще сильнее, сокращая расстояние до нуля. От нахлынувших ощущений перехватывает дыхание, пальцы практически вгрызаются в огромное тело передо мной.