Проигравшему - смерть (авторский сборник) - Ник Кварри

Джекобс ничего не возразил, выражение его лица не изменилось.

– Давайте сядем и потолкуем. Но сначала... не обижайтесь, Сал, но в доме правило: кто приходит, оружие кладет на бар.

Сальваторе пожал плечами и кивнул Марчелло, что все в порядке. Векслер подошел, взял у них оружие и передал его бармену. Тот положил его на полку позади себя, а Векслер снова вернулся к двери.

– Спасибо, – сказал Джекобс и жестом указал на стол. – Надеюсь, вы не в обиде. Это правило, которое я не хочу нарушать.

– Я не в претензии, – сказал Сал Фиоре, сел за стол и положил на него свои тяжелые кулаки.

Джекобс сел лицом к нему и сделал то же самое. Марчелло направился к стойке.

– Я бы выпил пива.

Шерм налил ему, поставил стакан на стойку и снова сунул под нее руку, поближе к обрезу.

– Ты что-то начал говорить о проблемах, – напомнил Джекобс. – Я считаю, что мы все провернули неплохо – каждый получил свою треть выручки от этого поезда с пойлом.

– Ты слышал, что братья Диморра и Хайм Рубин выехали из города? – спросил Сал Фиоре. – И знаешь, куда они направились? Встретить Паоло Регалбуто и помочь ему доставить еще большее количество спиртного.

– Ну, и?

– И ты думаешь, что Дом Руссо собирается разделить этот груз с тобой и со мной? Дудки!

Джекобс пожал плечами.

– Это его груз. Он платил за него. Думаю, что если нам понадобится, он продаст и нам.

Сальваторе сделал гримасу.

– Конечно, продаст, но по чертовски высокой цене. Теперь, когда Линч потерял свое влияние, он больше трети нам не продаст. Руссо собирается скопить достаточный запас, чтобы стать фигурой «нумеро уно».

Джекобс недоуменно поднял брови.

– Это означает фигурой номер один, – пояснил Фиоре. – Руссо собирается заделаться большим боссом. Над нами и над всем городом. Нумеро уно.

Сальваторе покачал головой.

– Долго так продолжаться не будет, вот увидишь.

Джекобс внимательно изучал его.

– Если все происходит так, как ты думаешь, Сал, почему ты не скажешь об этом Руссо прямо в лицо? Почему ты с этим приходишь ко мне?

Тот заерзал на стуле.

– Он скажет, что я ошибся. Посмотри, я всей душой за то, чтобы работать вместе с ним. Но я хочу, чтобы все было по справедливости. Только в одном случае я могу не опасаться подвоха: если при нашей с ним встрече будет присутствовать третье лицо. Как третейский судья в нашем разговоре. Как человек, который не будет держать ничью сторону. – Фиоре поколебался. – Я хотел, чтобы этим третьим лицом был ты, Мюррей.

До Джекобса дошло, что Фиоре еще не раскусил факт его союза с Руссо. Он решил это использовать. Сохраняя серьезное выражение, он сказал:

– Почему же нет? Я за то, чтобы мы работали вместе. Поэтому я готов быть полезным тебе в любое удобное время.

– Давай прямо сейчас.

– Лучше попозже.

– Проклятие! – в голосе Фиоре зазвучала ярость. – Сложившееся положение просто подгоняет меня. Я хочу все уладить, прежде чем закручу свои дела.

Джекобс посмотрел на Фиоре и решил, что лучше всего сделать вид, что он согласен с его заботами. Прежде всего нужно успокоить его, чтобы дать возможность развиваться событиям по намеченному плану.

– Ладно, может быть, мне позвать его сюда?

Сал Фиоре пожал плечами.

– Конечно, если мы собираемся побеседовать.

Джекобс поднялся.

– Я ему позвоню. Выпить хочешь?

Сал отрицательно покачал головой. Джекобс вышел. Через несколько минут он вернулся.

– О'кей, Руссо придет. Он уже спал, но я дал ему понять, что это очень важно ДЛЯ НЕГО.

– Спасибо, – облегченно сказал Фиоре. – Я очень обязан тебе, Мюррей. Когда он придет, мне хотелось бы уладить один вопрос: он начал вторгаться на территорию вокруг моего района, как на свою собственную. А потом собирается оккупировать районы Линча. Ты знаешь об этом?

Джекобс кивнул и снова сел за стол.

– Ну и что такого? Нас никто не может в этом остановить. Я сам собираюсь в конце этой недели забраться в Ричмонд.

– У меня самого хватает средств, чтобы содержать свою территорию, – прорычал Сал. – Это меня выводит из себя. Я сделал все, чтобы выбить Линча из седла. Я потерял двух братьев, многие мои точки разгромлены. А Руссо собирается слизать всю подливку. Имея у себя в кармане Оуэна Шейла, он работает, словно вся городская шваль у него под контролем.

– Мне кажется, что именно это тебя и беспокоит, – спокойно сказал Джекобс. – Ты боишься, что Руссо подточит твое влияние на выборах среди итальянцев.

– Да, это меня беспокоит. И не только это.

Возле стойки Марчелло произнес:

– Ох, как я хочу жрать. – Он посмотрел на Сальваторе. – Может, мне сходить за сэндвичами?

Сал раздраженно посмотрел на своего кузена.

– Ступай. У тебя желудок всегда больше мозга.

– Я чертовски голоден, – сказал Марчелло и вышел на кухню.

Джекобс бросил взгляд на Векслера.

– Покажи ему, где холодильник.

Векслер открыл кухонную дверь и пошел туда вслед за Марчелло.

– Все дело в том, – сказал Фиоре Джекобсу, – что тебя это не беспокоит, так как ты думаешь, что Руссо не собирается влезать на твою территорию.

– Да, это так, – спокойно согласился Джекобс.

– И тебе до лампочки, если он завоюет вместо меня итальянцев, не так ли?

Фиоре казался спокойным, что встревожило Джекобса. Он неуверенно посмотрел на Фиоре.

– Ты пришел ко мне, чтобы я выступил в качестве посредника между вами, потому что я не стою ни на чьей стороне. Это значит, что я не ставлю ни на кого из вас. Так? Потому что я заинтересован только в одном, чтобы все было хорошо и гладко, чтобы мы все трое работали вместе.

Сальваторе улыбнулся.

– Как может быть все хорошо и гладко, если ты в одной упряжке с Руссо против меня?

Джекобс немного помолчал.

– Если это так, то зачем ты просил меня, чтобы я устроил тебе встречу с Руссо?

– Была причина, – сказал Фиоре.

Из кухни вышел Марчелло. С ним не было ни Векслера, ни сэндвичей. Но зато у него в руке был длинноствольный пистолет с глушителем. Раздался легкий хлопок. Прежде чем Шерм успел схватиться за обрез, в груди у него появилась дыра. Пока он падал, раздался еще один хлопок. И прежде чем он свалился за стойку, еще одна дыра появилась в нем, на этот раз в голове.

Мюррей Джекобс не стал хвататься за револьвер. Он поднял руки над головой и не шевелился.

Из кухни вслед за Марчелло появились Галлахеры. Их люгеры молчали, но были наставлены на Джекобса. Он перевел взгляд с Галлахеров на Фиоре.

– Ну, ты и сукин сын!

Сал Фиоре снова улыбнулся.

– Я немного сожалею об этом, Мюррей. Ты хороший парен: для разбоя. Но – и только. Ты вместе с Руссо пошел против меня. Поэтому я решил, что для меня лучше иметь дело с братьями Галлахерами. Теперь, когда Линч вышел из игры, нет других причин, чтобы мы не могли поделить город между собой. А затем проворачивать наши дела вместе с Оуэном Шейлом. Усек?

– Ну, ты и сукин сын, – повторил Джекобс сквозь зубы.

Сальваторе Фиоре поднялся.

– Я не виню тебя за твои эмоции, Мюррей. Это естественно.

Он отошел от стола, оставив Джекобса одного.

Револьверы Галлахеров закончили этот разговор.

Доминик Руссо взял с собой Ральфа Блайза. Они не сразу подыхали к забегаловке Джекобса, а сначала объехали квартал.

Руссо не испытывал беспокойства, он просто принял все мер предосторожности.

Но они ничего не обнаружили. Кругом не было подозрительных машин, и на улицах в этот ранний час было безлюдно. Он свернули на короткую улочку перед «Мясной лавкой Мюррея» и остановились.

Первым, держа револьвер у бедра и оглядываясь, вылез Блайз. Ничего не заметив, он дал знак Руссо. Руссо выбрался из машины и поднялся к закрытой двери лавочки. Он не стал браться за ручку, чтобы проверить, открыта она или закрыта. Вместо этого он постучал и спокойно спросил:

– Мюррей?..

Через дверь полетели пули. Одна из них задела Руссо.

Руссо отступил и с открытым от изумлением ртом тяжело опустился на ступеньки. Стоящий на тротуаре Блайз огляделся и стал стрелять по двери магазинчика.

С противоположной стороны улицы из темного дверного проема пророкотал пулемет Томпсона. Пули пробили капот машины Руссо, защелкали по мостовой. Две из них куснули Ральфа Блайза. Одна в спину, другая – в плечо. Он тяжело опустился на мостовую.

Доминик Руссо, стиснув зубы от боли, выхватил свой револьвер 45 калибра и сделал три быстрых выстрела в дверной проем напротив. Даже если пули и не зацепили пулеметчика, то заставили его отступить, может быть, надолго.