Тайга - Виктор Громов

— Не обязательно. Можно просто старую дорогу. Пошли?

Здесь меня Юрка удивил.

— С Богом, — сказал он вполне серьезно. И возражений у остальной компании не вызвал.

Путь через тайгу — это вам не прогулка вдоль ручья. Я практически сразу потерял ориентир. Солнце пряталось высоко над кронами деревьев. Мох смотрел куда угодно, только не на север. Все здесь была не так. Особенно для меня — человека сугубо городского, к походной жизни непривычного. Как тут можно было найти дорогу? Секрет. Непостижимая тайна мироздания.

Санжай время от времени останавливался, наносил ножом на кору деревьев какие-то знаки. Отметины были разные, одна на другую непохожие. Но через какое-то время они начали повторяться. Потом еще и еще.

Я сначала молчал, не хотел выглядеть идиотом, но потом не сдержался, спросил:

— Коль, а что это значит? Почему они не одинаковые?

Он ответил спокойно, без раздражения:

— Ничего особенного. Мне так удобнее считать. Чтобы не пойти случайно по кругу. Так я знаю, какая должна быть следующей. Когда пойдем назад, будет проще искать.

Мне захотелось спросить: «С чего бы нам по кругу ходить, если у Антона компас. А компас не обманешь!» Я с трудом промолчал, но Колька пояснил сам:

— Места здесь нехорошие. Хозяин водит, с пути сбивает. Не любит он гостей.

— Медведь твой, что ли? — Заржал бесцеремонный Юрка. — Нашел тоже мне хозяина…

— Как знать, — Коля поджал губы и замолк. Но дела своего не бросил.

— Цыц вы там! — шикнул на всех Антон. — Не устали? Сейчас добавлю скорости, чтоб сил не осталось на болтовню.

— Доцент добавит! — ехидно выдал Юрка.

За что и был отмечен Санжаевым подзатыльником.

— Молчи уже, хорошо? Всех достал…

Колька выругался на своем. Я не понял ни слова, но это было ни к чему.

— Сам такой! — огрызнулся Юрка и после, действительно, замолк.

* * *

Доцент добавил. Поднажал, а потом добавил еще. Как ему удавалось так быстро скользить меж деревьев? Ладно Санжай. Ему такая способность положена от рождения. А здесь Антон. С виду обычный городской парень.

Но шел он так, словно был роботом. Будто совсем не умел уставать. Я же окончательно запыхался. Не осталось сил даже на то, чтобы просто возражать.

Время шло удивительно медленно. Оно ползло со скоростью больной улитки. Я без конца смотрел на часы, надеясь, что день этот скоро подойдет к финалу. Но нет. Полвторого, два, четверть третьего, три… Каждый шаг мне давался с трудом. Через силу. Через боль. Через не могу. Жутко хотелось упасть мешком, растянуться на земле, закрыть глаза и остаться так навсегда.

Юрка был со мной солидарен. Сначала он пытался стонать, клянчить, давить на жалость. Тоха с Санжаем его не слушали. Потом просто плелся в хвосте — то почти останавливался, то бросался догонять.

Я его понимал. От мысли остаться одному в этой глуши становилось жутко, почти нестерпимо.

К четырем часам наконец впереди появился просвет. Колька затормозил, принюхался. Ноздри его хищно раздулись.

— Что там? — спросил напряженно Тоха.

— Водой пахнет.

— Какой водой? — Юрка уткнулся мне меж лопаток, почти повис на плечах. — Откуда тут вода?

— Не знаю.

Колька двинулся вперед, оставив всех за спиной. Мы поспешили следом. Я как-то совсем позабыл про усталость, про бесконечный день, про долгий переход. Возможность выбраться из леса, побыть хоть чуть-чуть на открытом пространстве внезапно придала мне сил.

Там, за деревьями, оказалась довольно большая прогалина. Узкая. Длинная. Поросшая цветущими травами. Жужжали пчелы. В воздухе плыл терпкий сладкий аромат.

— А вода-то где?

Юрка прошел вперед, раздвигая сапогами цветочные головки. Недалеко. Шагов тридцать. Там замер. До меня донеслось:

— О, ё! Хорошо, что нам туда не надо.

— Что там? — крикнул Санжай.

— Овраг! Здоровенный, глубокий, почти отвесный. Иди, посмотри сам.

Я подумал, что овраг подождет, сколько лет здесь стоял и сейчас никуда не денется. Без сил опустился на траву, растянулся в душистом разноцветье. Уставился в небо.

По синей бездне плыли белые барашки облаков.

— Как бы воды набрать?

Это уже Антон. Вот кто занимается делом, а не любуется красотами природы. Мне стало стыдно, но не настолько, чтобы встать и отправиться на помощь. Ну их сами разберутся. Если в душе моей и шевельнулись угрызения совести, то я их качественно задавил. Только приподнялся на локте, глянул поверх травы.

Антон сидел на краю оврага. Колька с Юркой стояли рядом.

— Глубокий, зараза, — Санжай в задумчивости почесал голову, — можно попробовать поискать обход.

Юрка порыскал глазами, наткнулся на камень, поднял и с размаху бросил вниз. Откуда-то из оврага раздался шум, треск ломающихся веток. Ребята над обрывом замерли.

— Охренеть, — возглас у Тохи получился сиплым, глухим.

Юркин напротив взволнованно зазвенел:

— Видал, видал как попер?

— Кто там? — крикнул я.

— Не поняли, отсюда не видно было. Но кто-то большой.

Юрка всплеснул руками, сплюнул.

— Хорошо, что не сюда, не к нам. — Он отодвинулся от края, зачем-то оглянулся. — Черт, зря ружье не взяли.

По его голосу стало понятно, что он испуган. Чтобы скрыть испуг, тут же начал предъявлять претензии:

— Все вы, гуманисты, Эдику ружье решили оставить. А зачем оно ему? Он сейчас там сыт и доволен, а мы тут должны…

Юрка не договорил, его перебил Антон:

— Юр, не кипятись. Эдьке нужнее. Сам подумай, нас тут четыре мужика, мы справимся, а там он один и девушки. Кто-то же должен их защищать.

— Защищать? — Юркин голос взвинтился почти до визга. — Из вашего Эдика защитник, как из меня оперная певица.

Мне все это надоело до чертей. Ну сколько можно? Постоянно грызутся. Я опустился в траву, вновь улегся на спину. Пусть разбираются без меня. Сами. Не дети уже.

Колька не сдержался, выпалил раздраженно:

— Лучше!

— Что лучше? Что лучше?

— Из него даже певица выйдет лучше, чем из тебя. Ты только трепаться умеешь и нервы мотать.

— Я?

Юрка шумно засопел.

— Ты.

В ответ раздалось злобное:

— Да на что он годится твой любимый Эдичка? Только хвосты коровам крутить да Зинке под юбку заглядывать!

Колька вскипел:

— Ах ты гад!

Ругань стихла. По звукам стало понятно, что на краю оврага завязалась драка. Злая. Почти беззвучная.

— А ну прекратите! — взревел Антон. — Совсем рехнулись? Санжай, оставь ты его в покое.

— Убью урода!

Мне почему-то показалось, что точно убьет.

— На, падаль! Достал! Достал!

Было желание, оставить все, как есть. Пусть сами разбираются. Решают, кто прав, кто виноват. Но нас совсем не так воспитывали. Черт бы побрал все эти принципы. Черт бы побрал эту мораль. Я резко поднялся и ринулся на помощь Антону — разнимать драчунов.