Эстетика Канта - Марат Нурбиевич Афасижев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Исходя из этого, на первое место из всех искусств Кант ставил поэзию, ибо она более других видов искусства эстетически возвышается до идей «и не стремится с помощью изображения, рассчитанного на чувства, исподтишка нападать на рассудок и запутывать его» (5, 346). На последнее место философ ставил музыку, которая, по его мнению, дальше всех отстает от целей и задач разума, меньше всего содействует культуре человека.
«Если же оценивать изящные искусства по той культуре, какую они дают душе, а мерилом брать обогащение способностей… то в этом смысле из всех изящных искусств музыка занимает низшее место… так как она имеет дело только с ощущениями» (5, 348). При этом Кант, следуя традиции античной эстетики рассматривать музыку как средство возбуждения различных полезных эффектов в человеке, признает ее благотворное для здоровья человека действие.
Хотя Кант, как мы убедились, всячески подчеркивал различие между эстетическим удовольствием и телесными ощущениями, различие это скорей относится к источнику возникновения их (первое — от восприятия формы предметов, второе — непосредственно от самих предметов), а не к конечному результату. «Удовольствие (Vergn*gen) (пусть даже причина его заключается в идеях) всегда, по-видимому, состоит в чувстве поощрения всей жизнедеятельности человека, стало быть, и физического состояния, т. е. здоровья; так что Эпикур, который всякое удовольствие в сущности выдавал за телесное ощущение, в этом отношении, быть может, и не был не прав…» (5, 349).
Говоря конкретно о музыке, которая, по мнению философа, ведет от ощущений к неопределенным идеям, Кант утверждал, что «оживление… телесное, хотя оно и возбуждается идеями души, и что чувство здоровья благодаря соответствующему этой игре движению внутренних органов составляет все почитаемое столь тонким и одухотворенным удовольствие оживленного общества. Не суждение о гармонии в звуках… которая с своей красотой служит [здесь] только необходимым средством, а повышенная жизнедеятельность в теле, аффект, который приводит в движение внутренние органы и диафрагму, — одним словом, чувство здоровья (которое без такого повода обычно и не ощущается) — вот что составляет удовольствие, которое находят в том, что можно помочь телу также через душу и использовать ее в качестве исцелителя тела» (5, 351).
Таким образом, Кант не впадает в узкую односторонность при рассмотрении функции искусства, а стремится выявить всю сложность и взаимодействие различных уровней человека при восприятии произведений искусства. Но и здесь, как и в остальных случаях, не отрицая гедонистической, компенсаторной и терапевтической функций, на первый план он ставит социальную функцию, а именно способность искусства повышать общую культуру человека.
Таким образом, при рассмотрении и решении всех основных проблем эстетики социальное, общественное Кант ставил выше личного, природного. Методологическая ценность подобных выводов особенно замечательна при сравнении их с последующими теориями буржуазных эстетиков. которые выпячивали природное, биологическое в человеке и ставили его выше социального, общественного.
В эстетике Канта отразились и некоторые характерные для его времени особенности воздействия искусства на различные классы людей. Поэтому философ вовсе не склонен был усматривать в занятиях искусством только пользу для повышения культуры человека. Он видел и отрицательные стороны воздействия искусства в случае превращения общения с ним в самоцель и форму утонченного развлечения. Очевидно, под влиянием Руссо Кант считал, что занятия науками и искусствами смягчают «грубость и неистовство» склонностей человека, связанных с его животным началом, и этим самым делают человека более цивилизованным, но чрезмерное увлечение ими, характерное для высших классов, не способствует нравственному совершенствованию людей, а даже в известной степени препятствует ему. «Нельзя отрицать, — писал Кант, — перевес зла, которым осыпают нас утонченность вкуса, доходящая до идеализации его, и даже роскошь в науках — питательная среда для тщеславия…» (5, 466). Упрек Канта явно обращен к аристократическим кругам, которые в основном и могли в то время иметь изощренные эстетические вкусы, ибо только они имели привычку и возможность постоянного общения с искусством, занятие которым превращали в средство развлечения.
Таким образом, Кант в своей эстетике отразил некоторые противоречия, связанные с функционированием искусства в классовом обществе. Более детально и широко эта проблема исследована одним из последователей Канта — гениальным немецким поэтом Фридрихом Шиллером.
ВЛИЯНИЕ КАНТА
НА ТЕОРИЮ И ПРАКТИКУ НЕМЕЦКОГО ИСКУССТВА
КОНЦА XVIII И НАЧАЛА XIX В
При всей своей оригинальности и самобытности эстетика Канта создавалась не на пустом месте. Ф. В. Асмус убедительно показал, как несправедливы многие исследователи эстетики Канта, которые видели в нем «абсолютную исходную точку движения»[37] в развитии немецкой классической эстетики. Он выяснил, что в разработке эстетических проблем Кант следовал и определенным традициям, сформировавшимся в современной ему немецкой и зарубежной (особенно английской) эстетике. Поэтому, по заключению Асмуса, «будучи началом эстетики классического идеализма, эстетика Канта одновременно была и завершением немецкой эстетики, развивавшейся в течение сорока лет до Канта. Предшественниками и современниками Канта в эстетике были, кроме Баумгартена, Мейер, Зульцер, Мендельсон, Винкельман, Лессинг»[38].
Но тем не менее эстетика Канта положила начало новому направлению в мировой эстетике. Кант был одним из инициаторов в создании философской эстетики, т. е. эстетики, рассматриваемой как часть или звено целостной философской системы.
Отсюда как оригинальность и глубина идей Канта, так и его способ или метод системного обоснования и исследования эстетических проблем оказали огромное и подчас неподдающееся точному учету влияние не только на последующих немецких теоретиков и практиков искусства — Шиллера, Гёте, Шеллинга, романтиков, Гегеля и других, но и на многие направления мировой эстетической мысли.
Особенно значительное воздействие идей Канта испытал на себе Фридрих Шиллер (1759–1805).
В начале творческого пути немецкий поэт, следуя революционно-демократическим традициям просветителей, выступал в своих поэтических и теоретических сочинениях как страстный борец против феодально-монархического режима. Но неприятие революционного пути преобразования современного ему общества, выражавшееся в осуждении французской революции, привело Шиллера к отказу от многих юношеских радикальных устремлений. В связи с этим изменились взгляды Шиллера на роль и назначение искусства и эстетической деятельности в обществе. Этому во многом содействовало изучение эстетики Канта.
Но, как справедливо отметил В. Ф. Асмус, влияние кенигсбергского мыслителя на поэта осуществлялось в той степени, в какой оно отвечало его собственным устремлениям и исканиям. Это подтверждает, например, тот факт, что в статье «Театр, рассматриваемый как нравственное учреждение», написанной Шиллером до выхода кантовской «Критики способности суждения», уже имеются зародыши позднейших его взглядов на искусство. В ней особенно ярко проявились просветительные тенденции, согласно которым
