Девушка из высшего общества - Татьяна Бонкомпаньи

Роберт закрыл документ, с которым работал, и посмотрел на жену.

— Ничего страшного, — вздохнул он. — Я только одного не понимаю. У тебя полно одежды, которую ты не носишь, но ты почему-то идешь и покупаешь новую. Мы ведь не можем себе этого позволить. Ты ведь знаешь, у нас большой долг.

Лили присела на край стола.

— Проблема в том, что я до сих пор не влезаю в те вещи, которые висят в гардеробной.

— Тогда почему бы тебе от них не избавиться и не освободить место?

Лили показалось, что ей в лицо выплеснули ведро холодной воды. «Я была с ним откровенной и, черт возьми, говорила о своей полноте! А он не только не подбодрил и не сказал, что любит, но и продемонстрировал полное безразличие. Бессердечный придурок!»

Он даже не попытался понять, как она сейчас уязвима и неуверенна в своих силах. Не было смысла пытаться дальше что-то объяснять. Лили вздохнула и подняла глаза к потолку.

— Мне действительно сегодня нужно немного поработать. Может быть, сходим в парк завтра? — спросил Роберт.

— У меня все равно сегодня масса других занятий, — ответила она и вышла, закрыв за собой дверь.

Лили вернулась в гостиную и снова села за компьютер. Но ничего не вдохновляло ее, и в итоге она зарегистрировалась как продавец на электронном аукционе. А потом пошла в гардеробную, чтобы отобрать самые маленькие по размеру и не очень красивые вещи.

Когда она перебирала платья и юбки, Роберт зашел в комнату и сказал, что едет в клуб.

— Вернусь к ужину, — добавил он и опустился на корточки рядом со стопкой вещей, которые она планировала продать. — Оно тебе мало? — удивился он, взяв в руки красное шелковое платье с длинными рукавами и глубоким вырезом.

Лили кивнула:

— В любом случае оно не в моем стиле.

— О, — нахмурился Роберт, — как жаль!

Лили бросила на мужа пронзительный взгляд.

— Совсем нет. — Она забрала платье у него из рук.

Роберт вышел из гардеробной и принялся собирать спортивную кожаную сумку. Лили дождалась, когда он придет в спальню, и встала перед ним с очередной стопкой одежды.

— Слишком занят, чтобы идти в парк, но свободен для игры в сквош, — пробормотала она себе под нос.

Словно услышав эти слова, Роберт вернулся в спальню и заключил ее в объятия.

— Давай сегодня устроим свидание, — сказал он, слегка стиснув ее ягодицы.

— А ты уверен, что не устанешь после игры? — Лили с вызовом взглянула на мужа. Она отстранилась от него и бросила одежду, которую держала в руках, на растущую кучу на кровати.

— Ни в коем случае. — Роберт, приподняв сзади волосы, поцеловал ее в шею. — Увидимся.

Убедившись, что Роберт ушел, Лили перенесла вещи с кровати на диван в гостиной. Она раскладывала их по очереди на восточном ковре и делала цифровые фотографии, снимая крупным планом детали, которые казались ей важными: кружевную отделку, застежку на пуговицы и так далее. Она уже собиралась загружать фотографии в компьютер, когда зазвонил телефон.

— Почему ты мне не позвонила? — Это была Лиз.

— Мама, это ты? — дразня подругу, спросила Лили.

— Очень смешно. Я оставила тебе два сообщения на прошлой неделе, и никакой реакции! С чего бы это?

— Последние недели были просто сумасшедшими. Я побывала у парикмахера и на двух вечеринках. И еще я пытаюсь вернуть карьеру на прежние рельсы.

— Значит, сейчас ты сожалеешь о том, что ушла с работы?

— Ты сама знаешь.

— Что знаю? — Она помолчала. — Хочешь сказать, я тебя предупреждала? Нет, от меня ты этого не услышишь.

— Но ты об этом думаешь.

В свое время, когда Лили размышляла, уходить из «Джорнал» или нет, Лиз советовала ей остаться. Она видела, как много сил прилагала Лили в колледже и после него, чтобы стать профессиональным журналистом, и знала от своего дяди, какое хорошее мнение сложилось о ней в газете.

«Ты самая умная девушка из всех, кого я знаю. И не должна бросать работу, чтобы рожать детей», — говорила тогда она. Но Лили уже приняла решение и заявила подруге, что та, вероятно, сможет понять ее, только когда сама выйдет замуж и забеременеет. Конечно, эти слова прозвучали снисходительно, и у них тут же разразился нелепый спор о женской силе и роли «Спайс герлз» в пропаганде этого понятия. Было сказано множество резких, обидных слов. Фразу Лили: «Ты просто ревнуешь, потому что я удачно вышла замуж, а ты еще нет!» — Лиз парировала, заявив: «По крайней мере меня не назовешь жалкой глупой домохозяйкой!» И хотя через несколько недель девушки помирились, их отношения не остались прежними. К тому времени как родился Уилл, они перезванивались не чаще двух раз в месяц, и сообщения по электронной почте тоже стали редкими и сухими.

Возможно, Лиз была права, но в тот момент решение оставить работу казалось Лили правильным. Тогда она решила, что, раз они с Робертом не нуждаются в сумме, которую она получает дважды в месяц, продолжать работу с ее стороны — эгоистичный шаг, нужный только для удовлетворения собственного «я». Она помнила, что тогда считала благородным пожертвовать карьерой ради благополучия детей, а не вкалывать с девяти до пяти ради профессионального признания и чтобы тратить деньги на шопинг.

— Иногда я сомневаюсь, что приняла правильное решение. — Лили решила прервать затянувшееся молчание в надежде закрыть неприятную тему. — Но ты знаешь, как говорят: все мы крепки задним умом. Единственное, что я могу — сосредоточиться на том, что сейчас делаю. Я снова начала писать и чувствую, что становлюсь прежней.

— Замечательно. — Лиз произнесла это тоном, с которым взрослые обычно обращаются к маленькому ребенку, пытающемуся сложить свой первый пазл.

— Ладно, хватит обо мне, — вздохнула Лили. — Расскажи, чем ты занимаешься. Встречаешься с кем-то?

— Хотелось бы. Боюсь, тебе достался последний хороший парень в Нью-Йорке. Но хотя бы карьера продвигается как надо. Мне предложили должность агента по связям с вип-персонами в компании Анри Фонтена. Это французский ювелир. Я буду предлагать украшения звездам перед крупными церемониями награждений.

— Значит, ты переезжаешь в Лос-Анджелес?

— Нет, но работа предполагает постоянные разъезды. Перед «Оскаром» я буду в Лос-Анджелесе, потом кинофестиваль в Каннах, вручение Премии общества кинокритиков в Лондоне, Новый год в Майами, премия Совета модных дизайнеров Америки и бал в музее «Метрополитен» в Нью-Йорке. Ну и так далее…

— Мне кажется, это совсем не «так далее»… Потрясающая работа. Поздравляю.

Лили не знала никого, кому бы так подходила эта работа. Но нужно быть честной с собой: новость о том, какая шикарная жизнь ожидает Лиз, вызвала в ней зависть. И все же Лили была счастлива за подругу и засыпала ее вопросами о том, как она получила эту работу и как они выбирают, кому из знаменитостей и когда предложить свои украшения.

— Мы также не обходим вниманием светских дам, — с намеком произнесла Лиз.

— Только не говори, что имеешь в виду меня.

— Именно.

— Может быть, ты не заметила, но последний раз мои фотографии появлялись в светской хронике два года назад. Знаешь, чем я сейчас занимаюсь? Продаю одежду через Интернет. Вот в каком я отчаянном положении. Думаю, правильным будет сказать, что ты никогда не предложишь мне надеть ваши украшения.

— Никогда не говори «никогда», — поддразнила ее Лиз. — У нас есть пара серег с жемчугом и бриллиантами, которые, мне кажется, будут великолепно на тебе смотреться.

Глава 18

Проснувшись в четверг утром, когда статья должна была появиться в газете, Лили обнаружила, что Роберт уже принял душ и надел деловой костюм.

— Привет, дорогая. У меня сегодня собеседование, но к ужину я вернусь. — Он нежно погладил ее обнаженное плечо.

Утреннее солнце било прямо в глаза, и Лили заморгала.

— Удачи, любимый. — Она зевнула и снова задремала, но через десять минут из детской раздался плач Уилла. Она натянула новые джинсы, сунула малышу бутылочку молока, посадила его в коляску и направилась в газетный киоск на Лексингтон-авеню. Взяв «Сентинл» и новый номер журнала «Куки», Лили вернулась домой — слишком нервничала и не смогла открыть газету на улице.

На кухне, ожидая, пока сварится кофе, она открыла раздел «Разговоры по четвергам». С большой фотографии в самом верху страницы на нее смотрела Слоан Хоффман с дочками-близнецами, уютно устроившаяся на полосатом розово-зеленом диване. Перед ними стоял кофейный столик, на серебряном подносе блестели четвертинки лимона. А под фото крупно шел текст: «СЧИТАЕТЕ СВОЕ ДОБРАЧНОЕ СОГЛАШЕНИЕ УЖАСНЫМ? УСЛОВИЯ О ДЕТЯХ В ВЕК МАТЕРИНСКОЙ МАНИИ».

Лили не могла поверить своим глазам: она автор основной статьи этой недели, которую теперь будет обсуждать весь свет Нью-Йорка. Как удачно, что сегодняшняя встреча игровой группы состоится у Морган в Сохо. Лучшего момента придумать нельзя.