Ала ад-Дин и повелитель джиннов - Леонид Резников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дом вздрогнул от фундамента до трубы. Потолок пошел трещинами и чуть просел. На головы людей посыпалась штукатурка, спрессованная временем солома и прочий разный мусор. Переполошенные мухи закружили в воздухе с недовольным гудением.
– Уй-юй, что вы натворили, о несчастный?! – старушка, пригибаясь и прикрывая голову руками, стремглав выскочила в дверь.
Ала ад-Дин заметался по комнате, ища, чем бы подпереть все более проседающий потолок, потом заметил длинную толстую жердь, лежавшую вдоль стены у окна, схватил ее и стремительно подпер ей опасно поскрипывающую несущую балку.
Абаназар продолжал сидеть истуканом, разводя руками и оглядывая потолок широко распахнутыми глазами. Его лицо выражало крайнее непонимание происходящего и даже удивление.
– Нет, все-таки «перды, берды», – пробормотал он, размышляя вслух, и стряхнул с плешивой головы и ушей побелку. – Или это совсем неправильный потолок.
– И это вы называете ремонтом, дядюшка? – подлетел к колдуну Ала ад-Дин, схватил его за грудки и приподнял над полом. – Да за такую работу!..
– Тихо, тихо! – Абаназар, поджимая худые ноги, постарался успокоить взбешенного молодого человека. – Я же сказал, что ни разу в жизни не чинил потолков! Но если ты желаешь, о мой дорогой племянник, то я попробую еще раз!
– Ну уж нет! Я не желаю вовсе остаться без дома.
Ала ад-Дин, превозмогая в себе жгучее желание больно огреть колдуна чем-нибудь тяжелым или выдолбить его тщедушной фигурой выемку в стене, все же отпустил его и брезгливо отряхнул ладони. Абаназар грохнулся на костлявый зад и прижался спиной к деревянному боку сундука, закрываясь руками.
– Прости меня, о племянник, я дам тебе еще денег. Сходи на базар, купи новой одежды и еды, а я пока подумаю, как все поправить, хорошо? – Абаназар выхватил из-под мантии кошель и протянул его дрожащей рукой Ала ад-Дину.
– Хорошо! – Тот порывисто выхватил кошель из пальцев Абаназара. – Но не вздумайте еще что-нибудь попробовать починить без меня!
– Ни-ни! – замахал руками Абаназар. – Да, и прошу тебя, купи мне новые чувяки.
Ала ад-Дин сурово поджал нижнюю челюсть и, не говоря больше ни слова, вышел на двор, где его мать все еще продолжала тихонько причитать, боясь зайти в дом.
– Куда ты, сынок? – вцепилась старушка в Ала ад-Дина, проходящего мимо нее.
– На базар, пойду куплю еды. А вы, мама, чем валяться здесь, лучше проследите, чтобы «дядя» не натворил еще чего-нибудь похлеще.
– О всемогущий Аллах! Умоляю тебя, сынок, не оставляй меня наедине с твоим дядей, – вновь взялась прричитать старушка, раскачиваясь из стороны в сторону. – Я еще не так стара, я жить хочу-у. Ой-ё!
– Да все будет нормально, мама. Только не позволяйте ему колдовать, поняли?
– Да-да, я поняла, все поняла. И откуда он только свалился на наши несчастные головы!
– Я пошел! Крепитесь, мама.
– Сынок! – несчастная старая женщина простерла к сыну руки, но тот только рукой махнул в ответ, приближаясь к калитке.
– Я скоро вернусь! – и зло подумал, выходя со двора на улицу: «Ну, Каззан, ну, Бздын! И это, по-твоему, счастье?»
Ахмед с Максимом все это время крутились поблизости. Ахмед не понимал, на что сдался его бывшему предводителю какой-то глупый мальчишка. Главное, отвязались от этой черной язвы в чалме, так чего же опять к нему клеиться? Однако Максим, похоже, был иного мнения на сей счет. Он каждый раз, едва заслышав чьи-нибудь шаги, подходил к углу дома, за которым скрывались друзья, и осторожно выглядывал из-за него. Время тянулось медленно, ничего не происходило, и Ахмед, порядком измучившись от безделья и ожидания неизвестно чего, не вытерпел.
– Шеф! – дернул он за рукав Максима, когда тот в очередной раз оглядывал улицу и дом Ала ад-Дина. – Чего мы тут ждем?
– Ала ад-Дина или твоего друга. Или обоих вместе.
– Какого еще моего друга?
– Абаназара.
– Этот чирь мне не друг! – взвился Ахмед. – С каким бы удовольствием я его придушил – о, вам этого не понять!
Ахмед выразительно покрутил кулаками одним над другим и оскалился в злорадной ухмылке. Звериные огоньки промелькнули в его глазах.
– Тихо ты, душитель! – шикнул на него Максим. – Еще услышит кто.
– А мне плевать. Пусть все слышат!
– А мне вот не плевать, – прорычал Максим.
– И чего вы так в него, вернее, в обоих вцепились, не возьму в толк? С них даже поиметь нечего: один – нищий бездельник, а другой – бестолковый колдунишка. Который, впрочем, может запросто обратить нас в куриц. Вы хотите стать курицей, шеф?
– Не особенно, знаешь ли, но колдунишка, как ты его назвал, знает, где раздобыть… – Максим вовремя прикусил язык. Он еще не решил, стоит ли рассказывать о лампе Ахмеду. К тому же Максим не без причины подозревал, что отправили его на Восток не просто так, а именно из-за этой проклятой лампы, будь она неладна.
– Раздобыть – что? – заинтересовался Ахмед, от любопытства вытянув шею.
– Так, – пространно отозвался Максим. – В свое время ты все узнаешь.
– Скажите, шеф! – взялся гундосить Ахмед. – Что за тайны такие? Мы же кореша, не в падлу будет сказано.
– Потом! – бросил Максим и замолчал.
– Потом, потом… – разочарованно протянул Ахмед. – Шеф, может ну их обоих, а? У нас куча бабла, то есть звонких динаров, хватит открыть лавку или даже небольшую чайхану. Будем готовить манты… Вы любите манты?
– Нет, не люблю!
– Вы просто не ели настоящих мантов! – мечтательно протянул Ахмед, облизнувшись. – Ведь настоящие манты – это… А шурпа? Шеф, как вы насчет шурпы? Или лагмана? Самбусы? Такие, с горой мяса и курдючным жиром!
Максим почувствовал, как его опять начинает мутить.
– А шашлык? Чего вы молчите, шеф?
– Жду, когда же ты, наконец, закончишь трепаться! – процедил сквозь зубы Максим. – Какой из тебя повар, Ахмед?
– Эх вы, а еще шеф! – обиженно засопел Ахмед. – Да если я захочу… Молчу, молчу. – Он перехватил тяжелый взгляд Максима и сомкнул губы.
Вздохнул. От нечего делать поковырял в ухе пальцем, потом взялся выдергивать волоски из носа, каждый раз долго и тщательно разглядывая добычу. Все это сопровождалось довольно звонкими «тук».
– Ахмед, вот ты что сейчас делаешь? – не вытерпел Максим спустя некоторое время.
– А что такое? – Ахмед поспешно выбросил очередные выдернутые волоски и невинным взглядом уставился на Максима.
– И так нервы на взводе, а тут ты еще со своим носом. Если не прекратишь, я тебе его вот этим самым ножичком побрею, – пригрозил
