Москит (том I) - Павел Николаевич Корнев

— Воду грей!

— Да ладно! — заподозрил я розыгрыш. — Вы серьёзно?

Вася помахал у меня перед лицом бланком направления.

— Предельно!

— Да на кой?!

Ничего конкретного аспиранты ответить не смогли, посоветовали не тянуть резину и все вопросы адресовать Звонарю. Я ругнулся в сердцах и скрылся в каморке, там переоделся в комбинезон, натянул кеды и вышел обратно.

— Поехали!

Я нагрел воду, затем потратил минуту на генерацию электроэнергии, а потом ненароком сжёг предохранитель в конструкции, призванной измерить уровень помех. Решил подшутить и ослабил заземление, вот и перестарался.

— Да ну тебя! — расстроился Лёня.

— Сами виноваты! — огрызнулся я. — И вообще — какие планы на вечер? Может, по пиву?

Мы уговорились встретиться на прежнем месте, и я отправился по врачам. Начал с двадцать четвёртого кабинета. В него очереди не было, а дверь стояла распахнутой настежь, вот и заглянул внутрь.

— Разрешите, Максим Львович?

Подтянутый господин с щегольскими усиками и прилизанными волосами оторвался от газеты, вдавил в пепельницу окурок.

— Да-да?

Я подошёл и протянул бланк направления.

— А-а-а… — понимающе протянул врач. — Марина Сергеевна, господин Звонарь просил провести обследование безотлагательно. Я пока настрою установку, а вы займитесь стандартными анализами.

Я поморщился.

— Опять жечь?

Мужеподобная ассистентка щёголя улыбнулась и указала на стул.

— Это обычная процедура. Садитесь.

Обычная? Ну да! Даже несмотря на табачный дым и намеренно устроенный сквозняк, в кабинете ощутимо пахло палёной кожей. Я с обречённым вздохом опустился на стул и выложил перед собой руки. Одно запястье обожгли, второе порезали, затем наложили повязки. Было не слишком больно, скорее уж просто неприятно.

— Проходите! — указала Марина Сергеевна на дверь в смежное помещение.

С установленной там измерительной камерой я работал неоднократно, в инструктаже не возникло нужды, сделал всё как надо. Уже выбравшись наружу, не утерпел и спросил:

— И как?

Максим Львович поглядел с плохо скрываемым неодобрением, но всё же отмалчиваться не стал и сказал, одновременно записывая результаты на бланк:

— Сопротивляемость организма сверхэнергии увеличилась до средних показателей десятого витка.

— А это плохо или хорошо?

— Это объективно.

Пояснений не последовало, и от дальнейших расспросов я воздержался, пообещал зайти через час. В этот час и уложился, поскольку благодаря протекции Звонаря меня везде принимали в первоочередном порядке, а толпившихся в коридорах соискателей вводил в заблуждение синий рабочий комбинезон, обходилось без скандалов.

Занятая обустройством на новом месте Лизавета Наумовна и вовсе сразу шлёпнула штампик и выставила за дверь.

— Ой, Петя, не дуйся! — заявила она напоследок. — Позавчера тебя осматривала, ничего за день измениться не могло!

Я пожал плечами и спустился в подвал, поколебался немного и решил перед визитом в третий кабинет посетить «гадалку». Жгучая брюнетка для начала изучила записанные на бланке результаты обследований, уделив особое внимание данным из двадцать четвёртого кабинета, потом пристально глянула и указала на вход в каменную келью.

— Проходи.

Задание оказалось проще некуда: от меня требовалось просто сидеть и ждать, пока не уловлю сверхэнергетическое воздействие, а как только уловлю, незамедлительно об этом сообщить. Поскольку речь шла не о ментальном сигнале, а об энергетическом излучении, проблем с этим возникнуть не могло, и я с относительным комфортом разместился в каменном мешке и погрузился в лёгкий транс.

Ждал, ждал, ждал. Заподозрил даже, что каким-то образом ухитрился это немудрёное испытание провалить, но почти сразу после этого ощутил пробежавшую по коже щекотку, вроде как чужой взгляд почувствовал, вот и выдохнул:

— Всё!

Но на этом обследование вовсе не закончилось. Стоило только покинуть нишу и рассказать о своих ощущениях, брюнетка позвала в соседнее помещение, дверь в которое до того была завешена ковром. Короткий коридор привёл в процедурный кабинет с белым кафелем на полу и стенах, яркими электрическими лампами под потолком, застеклёнными шкафчиками и прочим современного вида убранством, нисколько не вязавшимся с полутёмным залом гадалки.

— Руку! — потребовала та, и ловко наложила на левый бицепс жгут. — Кулаком поработай.

— Это зачем ещё? — забеспокоился я. — Что колоть будете?

— Жидкие грибы принимал? — ответила брюнетка вопросом на вопрос. — У вытяжки из них действие то же, но клиническая картина чище, а воздействие более контролируемое.

С этими словами она воткнула в набухшую вену иглу и впрыснула препарат. Как-то сразу закружилась голова.

— Идём!

Меня вернули в келью, и на этот раз сверхэнергетическое воздействие я уловил куда раньше, а само оно проявило себя заметно чётче.

— Ну и как? — поинтересовался я, когда брюнетка заполнила бланк, записав на него результаты обследования.

На ответ особо не рассчитывал, но та, как ни странно, отмалчиваться не стала.

— Без патологий. Естественный уровень чувствительности соответствует средним значениям девятого витка, после медикаментозного воздействия достигает предельных величин.

— То есть восприимчивость у меня нормальная? — сообразил я.

— Именно так.

С одной стороны, такое заключение порадовало, с другой — не очень.

Что-то же было во мне не так? Что-то же не позволяло выйти на пик витка!

В третий кабинет я зашёл откровенно сбитый с толку. Плешивый дядька в синем рабочем комбинезоне при моём появлении расплылся в широченной улыбке.

— Ну кто бы подумать мог? Снова ты!

— Здравствуйте, Трофим Фёдорович! — вздохнул я, протягивая бланк. — Прислали вот.

— Да в курсе уже! — усмехнулся тот и подошёл к одному из тёмных проходов, сначала включил там свет, затем усилием воли активировал энергетические экраны. — Ну, сколько пробьёшь?

Я поморщился, опустился на табурет и погасил разом все десять щитов.

Трофим Фёдорович аж крякнул от удивления и не удержался от крепкого словца, а я спросил:

— И к чему это всё? Понимаю, соискателей сразу после инициации обследуют, а меня-то зачем?

Дядька уселся напротив и принялся заполнять бланк.

— А если подумать? — в свою очередь поинтересовался он, макнув стальное перо в чернильницу.

Я пожал плечами.

— Нет, так-то часть обследований какую-то новую информацию может дать…

Трофим Сергеевич покачал головой.

— Почему ты здесь?

— На пик витка выйти не могу.

— Вот! — воздел дядька указательный палец. — В этом-то всё и дело. Думаешь, ты один такой уникальный? Да ни в коем разе! Где место уникальным вещам, я тебе уже говорил!

— Это не ответ.

— Чтоб ты знал, Петенька, причины, которые мешают операторам выйти на пик способностей, относятся к пяти категориям. — Трофим Сергеевич принялся загибать пальцы. — Преимущественно проблемы возникают в силу пониженной чувствительности, аномально высокой сопротивляемости либо же из-за неблагоприятного сочетания этих параметров. Ещё таким образом способны проявляться недиагностируемые патологии, ставшие следствием сбоя инициации. И, на минуточку, у операторов могут быть проблемы с головой. — Он постучал себе пальцем по виску. — Допустим, человек сам не верит, что добьётся успеха. В случае