Королевство Крамтон (СИ) - Тали Аксандрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чем ближе к людям мы подходили, тем осторожнее становились. Наконец, Ромус остановился и шепнул:
— Дальше я один.
Он должен был пробраться к торговцу, сговориться с ним и привезти повозку. Мы спрятались в зарослях и притихли. Один раз невдалеке что-то зашуршало, и Симмиус насторожился. Но все замерло, и снова наступила тишина.
Наконец, застучали копыта осла. Риб чуть вздрогнул. Видимо, память о мельничном ослике была еще жива. Поговаривали, что мельник продал животное не из-за того, что почти разорился — хотя у него, и правда, были тяжелые временна — а из-за близости Серой стены. Ослик не выдерживал ее соседства. Вот удивительно, как Риб сумел не покрыться серостью. Он поистине был сильным и выносливым.
Повозка была старая и очень скрипучая, а ослик замученным. Но если первое нам было на руку — скрип скрадывал лишние звуки — то животное было жаль. Когда все мы набьемся в повозку, ему придется несладко. Но Ромус, видимо, хорошо знал торговца. Сначала он достал лепешки из болотных луковиц и вдоволь накормил ослика. Надо было видеть, как оживилось несчастное животное. Постукивая копытом от нетерпения, осел смотрел, как разворачивают лакомства. И принялся проворно жевать лепешки прямо из рук Ромуса.
Когда все мы разместились, Ромус тщательно укрыл нас мешками и ушел проверить дорогу. Что бы там ни было, а встретить королевскую или жреческую стражу никто не хотел.
— Не толкайся, Риб, — услышала я шепот Симмиуса.
— Я вовсе не… — пробормотал Риб в темноте и замолк.
Справедливо полагая, что если толкался не он, то это сделали я или Кадди.
— Прости, больше не буду, — закончил он.
Ромус вернулся, отдал ослику последние лепешки, и тот более охотно зашагал назад. Мы ехали по направлению к дворцу. Ромус шел рядом, неся свой короб с ягодами сам, и изо всех сил помогал трудяге-ослику, подталкивая повозку.
Мы почти проехали торговые улицы, когда к повозке подбежал серый пес и громко залаял. Не на Ромуса, не на осла, а на повозку.
— Что тут у вас? — подошел и спросил стражник, за ним подошли еще несколько.
Это была одна из самых оживленных улиц, здесь сновало множество людей. И они стягивались, чтобы посмотреть.
— Ничего, — спокойно ответил Ромус, — мука и продукты.
— Неужели? — злорадно усмехнулся стражник. — Мой пес не лает на муку. Он лает только на людей. Кого прячешь?
— Никого, — сказал Ромус, — но часть дороги со мной, действительно, ехал друг. Но ехал открыто и сошел на прошлой улице.
— Лжешь! — еще более злорадно произнес стражник, подхватил копье и шагнул к повозке.
Симмиус нашел мою руку в темноте, сжал ее и едва слышно прошептал:
— Я выйду. Не шевелитесь!
Но он не успел. Верхние мешки вдруг откинулись, и из-под них выскочил запыленный мукой и припорошенный соломой Кромс. Он был красен и смущен, но обращался отнюдь не к стражнику.
— Прости, брат, — боязливо залепетал он, — но я так хотел повидать Лислию, что спрятался в твоей повозке.
Ромус неподдельно вспыхнул от гнева, прыгнул к мальчишке, схватил его за вихры и стянул вниз. Здесь, возле повозки, завязалась потасовка с жалобными возгласами Кромса и угрожающими восклицаниями Ромуса.
— Из-за тебя, паршивый мальчишка, добрые люди называют меня лжецом!
Кромс лепетал про красивую Лислию, и Ромус не замедлил пройтись и на ее счет. Люди вокруг потешались, пес лаял уже на двух драчунов. Людей все прибывало, в толпе тоже стало неспокойно, и стражники сочли за лучшее прогнать братьев:
— Прочь! — закричали они. — Разбирайтесь дома!
И ослик, как по команде, быстро припустил вперед. Да так, что двум братьям пришлось резво догонять повозку, к большому веселью собравшей толпы. За нами увязались зеваки, и Ромус долго петлял, прежде чем отделался от них. Только тогда он свернул в глухой переулок, где мы смогли спрятаться до темноты. Ночью нам предстояло добраться до дворца и дальше довериться Кадди. Ромус и Кромс развернули повозку и уехали.
Глава 8. Король
Ночь подбиралась медленно и тихо, дома постепенно погружались во тьму. Наши фигуры, закутанные в темную ткань, были почти незаметны на черных улицах. Мы добрались до стен дворца, а потом вдруг свернули в сторону.
— Что такое? — спросил Симмиус.
— Скоро поймешь, — ответила Кадди.
Она довела нас до оврага, по дну которого струился скудный ручей. Мы спустились и Кадди стала ощупывать кусты, торчащие в стенах оврага. Дернула один из них — и открылся зияющий провал.
— Ну и вонь! — не выдержал Симмиус.
— Заброшенная канализация, — ответила Кадди.
— Ты через нее выбиралась, — догадался он.
— Я случайно нашла ее, когда простукивала пол в своей камере, — сказала брюнетка.
Стало понятно, почему Кадди об этом не рассказывала. Канализация была темной и вонючей. Практически пересохшей, но иногда встречались склизкие лужи. Затем началось повышение, лужи исчезли, но и пробираться стало сложнее. И голова уже кружилась от спертого вонючего воздуха. И когда мы выбрались в тюремную камеру Кадди, она показалась нам раем.
Это была большая, просторная и светлая комната. С простой добротной мебелью. Часть стены занимал шкаф, заполненный книгами. Я узнала некоторые из них и взглянула на Кадди. Значит, книги, которые приносил ей отец, она оставляла.
У нас не было времени осматривать помещение. Кадди метнулась к двери, чуть толкнула ее и выглянула. Затем махнула нам, и мы один за другим выбрались в узкий короткий коридор, заканчивающийся длинной винтовой лестницей. И стали спускаться по ней. Внизу лестницы стояла стража, обойти их было невозможно, и я не понимала, как мы пройдем мимо них незаметными. Но Кадди и не собиралась этого делать. Она потребовала затаиться и ждать. Ждали мы долго. Брюнетка шикала на нас за малейший шорох и прислушивалась к чему-то внизу.
И вдруг она вскочила и бросилась вниз.
— Ваше величество! Ваше величество! — кричала она громко.
И король, который проходил через соседний зал, услышал ее. И узнал. Он приказал страже привести ее.
— Я пришла не одна, — сказала она королю.
Нас всех привели к нему. И я впервые увидела короля. Он был величествен и красив. Это был высокий мужчина с темными, как ночь, глазами и черными гладкими волосами. Ничто серое не коснулось короля, но это и не удивительно — дворца она еще не достигла.
Я знала, что королю было около сорока лет. В ранней молодости он женился на дочери придворного, которую очень любил. Они были счастливы, у них родился прекрасный сын. Король
