Мажорный поцелуй - Кирилл Казанцев

— Хватит ругаться, — сказал Дикий. — Сейчас некогда разбор полетов устраивать. Валим отсюда.

— Подождите! — остановила их Маша. — Дядя Володя, где все препараты лежат?

— Часть вон там, в серванте, а часть в холодильнике.

Девушка бросилась к шкафу, достала оттуда большую коробку и принялась рыться в горе упаковок, бинтов, баночек, ампул.

— Есть! — радостно воскликнула она, держа в руке ампулу.

— Что это такое?

Парни непонимающе смотрели на Машу, которая уже набирала содержимое ампулы в одноразовый шприц.

— Столбнячный анатоксин. Он замедлит развитие инфекции…

— Ну, хоть чем-то пригодился этот хирург.

После того, как девушка сделала укол, пацаны подняли Маркела с дивана и понесли к выходу.

— Маша, открой нам дверь, — кряхтя, попросил Дикий.

В этот момент на улице раздался визг колес. Девушка бросилась к окну и испуганно вскрикнула.

— Полиция! Нам конец!

Дикий подбежал и посмотрел во двор.

— Их двое.

— Быстро, быстро! Уходим! — крикнул — Ржавый.

Они вынесли Маркела из квартиры и в нерешительности остановились на лестничной площадке. Куда бежать? Если вверх — то в случае погони это верный тупик. Если вниз — то не факт, что менты не будут подниматься по лестнице. В этот момент загудел мотор лифта. Кабинка опустилась вниз, в нее зашли люди, и лифт начал подниматься.

— Спускаемся на третий этаж! — шепотом скомандовал Дикий.

Они пробежали четыре пролета, завернули в закуток, где размещалась мусоропроводная труба, и затихли. Маркела положили горизонтально на пол. Маша держала его голову у себя на коленях и нежно гладила по щеке.

Лифт поднялся на пару этажей выше. Менты позвонили в дверь и начали ругаться с хозяином квартиры. В какой-то момент прозвучало имя Володя.

— Это точно за нами! — испуганно прошептала Маша. — Мы отсюда не выберемся. Они нас найдут.

— Успокойся и не шуми, — сказал Дикий. — Даст бог, пронесет.

Все затихли, вслушиваясь в происходящее наверху. Через какое-то время перепалка прекратилась, и воцарилась тишина. Минут через пять дверь хлопнула. Лифт спустился вниз, и послышались шаги. Дикий осторожно вышел из укрытия, поднялся на один лестничный пролет и посмотрел в окно подъезда, выходящее во двор. Проследив, как двое полицейских сели в машину и уехали, он вернулся обратно и еле заметно улыбнулся.

— Все в порядке. Идем.

— Но куда? — спросил Ржавый. — Больше некуда. Только в больницу.

— Возвращаемся обратно. Я кое-что придумал. Давай, бери. Там расскажу.

Парни занесли Маркела в квартиру к хирургу и положили на тот самый диван.

— Я вас не понимаю. То приносят, то уносят, то снова приносят — у меня в глазах от вас рябит. Определитесь, что ли.

Дядя Володя стоял посреди комнаты со стопкой водки и озадаченно чесал макушку.

— Так-с, это вам пока что не рекомендуется.

Он забрал стопку из рук хирурга и поставил на стол.

— А теперь слушайте все меня. Так как другого выхода у нас нет, оперировать будем здесь. Маша, ты ведь учишься в медицинском университете?

— Да, а что?

— Ты будешь делать операцию.

— Но я же не знаю, что делать. Мы даже не проходили такое!

— Ничего, дядя Володя будет тебе говорить, что делать. Так как он сам не в состоянии, ты будешь его руками. Короче, времени на раздумья нет.

— Вот это голова! — похвалил парня пьяный хирург.

— Надеюсь, нужный инструмент вы еще не пропили. Все есть? — спросил Дикий.

— Как в лучших больницах Лондо́на и Парижа.

— Вот и отлично.

Пока хирург с Машей готовили инструмент, Ржавый с Диким вытащили на середину комнаты стол, стоявший в зале, расстелили большую скатерть-клеенку, вытерли не совсем чистым полотенцем и положили на нее Маркела.

— Все, удачи. С богом. Если что, мы — на кухне. Идем, Ржавый, не будем мешать.

Парни вышли из комнаты, сели на табуретки и закурили.

— Прикинь, что было бы, если бы менты подкатили втихую. Всех загребли бы. Ладно мы. Но под раздачу попала бы и Маша, и этот мужик.

— Да, пронесло. Эх, скорей бы закончилась вся эта катавасия.

— А ты чем думаешь потом заниматься? — спросил Ржавый.

— Не знаю. Хотел бы устроить себе отпуск, уехать куда-нибудь подальше. А вообще надо бы завязывать со всем этим рэкетом.

— Я, если хватит бабла, замутил бы какое-нибудь дело. Магазинчик открыл или бар.

— Ага, так тебе тут и дали. Да тебя все местные менты знают. Придут и спросят — откуда деньги? И что ты им ответишь?

— Ну, не знаю, — замялся Ржавый. — Тогда нужно в другой город сваливать, подальше отсюда. Новые документы прикупить.

— Машку жалко. Хорошая девчонка и без парня.

— Что, запал на нее? — подмигнул другу Ржавый.

— А чего, может, и запал. Вот только намучается она со мной. Ты же знаешь, я с одной не могу, не однолюб я. Я с бабами максимум месяц выдерживал, а потом шел в загул.

— Не загоняйся. Нужен ты ей, как жабе хобот. Найдет еще себе принца.

Забыв за разговором о времени, они перемыли косточки всем знакомым, вспомнили молодость — школьные разборки, вызовы родителей в милицию, постановки на учет.

— Мальчики, все, — в комнату зашла Маша и, стягивая окровавленные перчатки, устало опустилась на табурет.

— Что значит «все»? — перепугался Ржавый.

— Вроде бы все прошло успешно. Достали пулю, заштопали, до свадьбы заживет. Слава богу, пуля кишки не задела, а то бы намучились мы с ним. Теперь ему, в идеале, покой нужен. Но в нашей ситуации, я так понимаю, до утра ждать опасно.

— Конечно! Нужно сваливать, пока темно.

— Спасибо, Маша, ты не представляешь, как ты помогла.

— Потом будете благодарить. Берите Маркела и несите в машину. Я сейчас помою руки и спущусь.

Пацаны зашли в зал и приблизились к лежавшему на столе другу. Маркел лежал с закрытыми глазами, казалось, что он всего на минутку прилег и задремал. На животе у него белела повязка. Рядом, в эмалированной кювете, лежали окровавленные инструменты, от вида которых обоим стало не по себе.

— Мы одолжим у вас плед? — спросил Ржавый у дяди Володи.

— Берите. У меня еще два таких же есть.

Пацаны постелили на диван плед, переложили на него Маркела и, взявшись за концы, понесли к выходу.

— Эй, вы что делаете?! — раздался голос Маркела. — Я и сам могу идти.

Пацаны положили его на пол в коридоре. Маркел открыл глаза и улыбнулся:

— Что смотрите? Помогите подняться.

Поддерживая друга с обеих сторон, Ржавый с Диким вывели его на улицу, усадили в машину и громко выдохнули. Словно камень свалился с их плеч. Теперь за жизнь друга можно не беспокоиться. Через минуту из подъезда выпорхнула Маша. Она что-то сжимала в кулаке и победно улыбалась.

— Ребята, кто хочет взглянуть на пулю, которой Маркела подстрелили? — спросила девушка, садясь в машину.

Одновременно с проверкой всех возможных мест, где мог укрыться раненый налетчик и получить медицинскую помощь, в городе была объявлена операция «Перехват». Все выезды были перекрыты. По ночным улицам патрулировали усиленные наряды полиции. В связи с тем, что было не просто ограбление, а ограбление одного из влиятельнейших людей области, на поиски преступников были брошены лучшие силы. Полиция прочесывала все криминальные притоны, квартиры, подключила сеть осведомителей. Но похитители словно сквозь землю провалились. Андрей Павлович Коровин неистовствовал. Он пачками пил валидол, расхаживая по комнате. По его требованию каждые тридцать минут ему должен был звонить ведущий дело следователь и давать отчет о текущей обстановке. Депутат был в бешенстве. Мало того, что кто-то осмелился так дерзко посягнуть на его деньги, так еще и менты, которых он постоянно прикармливал, оказались не в состоянии найти преступников.

Темно-синяя «Лада-Калина» с четырьмя пассажирами на борту гнала по ночному спальному району. На улицах людей почти не было. Время от времени машина проносилась то мимо запоздалых пешеходов, возвращавшихся домой после гулянки, то мимо молодой влюбленной парочки, медленно идущей вдоль дороги и держащейся за ручки. На дороге машин тоже почти не было. Выехав на широкий проспект, Ржавый немного сбросил скорость и спросил у Маши:

— Ты еще не передумала? Точно едем к тебе? Ведь если нагрянут менты и всех повяжут, тебе впаяют не год и даже не два. Сгоряча могут и в соучастницы ограбления записать.

— Вот зачем опять переспрашивать. Я уже решила, и точка. Если помогать, так помогать до конца.

— Тогда повтори еще раз адрес.

— Дзержинского, пятьдесят пять. Это недалеко от набережной.

Проскочив перекресток, Ржавый вдруг резко изменился в лице, сбросил скорость и, подъехав к остановке общественного транспорта, затормозил.

— В чем дело? — спросил сонным голосом сидевший рядом Дикий.