Вновь, или Спальня моей госпожи - Кэтлин Сейдел

Алек слыхал, что такой переворот возможен при съемках кинофильма, но чтобы на телевидении… Приходилось снимать по серии в день. Тем более что от съемки до эфира предусмотрен всего недельный интервал. Ошибка была бы смертельной. О чем, черт побери, думает Дженни?

Из гардеробной сообщили, что появились сразу два новых персонажа и актеры уже ходят на примерку. «Пожилой толстый добряк, — говорили в гардеробной, — и девица с парой роскошных сисек».

Что за роли для них предназначаются? Это волновало всех. Смогут ли они органично влиться в труппу?

Но девушки из гардеробной больше ничего не знали. «В любом случае все будет классно, — сказала одна. — Дженни делает это лишь для пользы дела».

Начиналась полная неразбериха.

Бумаги для леди Кортлэнд сунули в отделение леди Варлей. В галстуке Джаспера красовалась булавка, принадлежащая Колли Лайтфилду. Алеку из гардеробной прислали панталоны для визита в Олмэк. А к тому времени даже он знал, что в Олмэке прилично появляться только в бриджах.

Видимо, Дженни пыталась что-то улучшить, но дела и без того шли гладко. Кто-то должен был предупредить ее, что она ходит по краю пропасти. Обычно это делает исполнительный продюсер. Но Джордж вовсе не собирался ее останавливать. Впрочем, как и Теренс с Гилом. Все они были слабаками: Джордж всегда избегал прямых столкновений, а Теренса и Гила волновала лишь операторская работа. И маленький кораблик мчался на всех парусах неизвестно куда, потому что никто не решался стать к штурвалу. Неужели никто не видит, сколь близка катастрофа?

Алек со злостью засунул последнюю порцию радужных листков в отсек для бумаг. Успеется. Взял лишь те, что могли понадобиться в течение дня, и двинулся в репетиционную.

Было еще рано. Кто-то наливал себе кофе. Трина Нельсон и Барб Эллен Гаррет сидели за столом, смывая лак с ногтей — ведь накрашенные ногти исторически недостоверны. Жидкость для снятия лака и пакетик с ватными шариками стояли посредине стола.

Алек поприветствовал их.

— Так вы все-таки нужны сегодня? — В свете последних изменений в сценарии эпизод с их участием должен был сниматься завтра.

— Ты это о чем? — Трина рассматривала руку, проверяя, не осталось ли на краях ногтей полосок. — Разве что-то переносили?..

Алек встревожился, и через минуту Теренс подтвердил его самые худшие опасения. Действительно, Трина и Барб Эллен понадобятся завтра, а сегодня могут быть свободны.

— А почему нас не предупредили? — Барб Эллен с отвращением отбросила испачканный красным лаком ватный шарик.

— Мы ведь раздали переработанные странички, — сказал Теренс, — и я велел Джилл (она была ассистенткой режиссера) обязательно всех предупредить. Да, кажется, я просил именно Джилл…

Трина медленно завинчивала крышечку на флаконе с растворителем. Джилл ничего ей не говорила. Актриса была расстроена. Каждый потерянный эпизод — это потерянные деньги. Барб Эллен и Трине пришлось вылезать из теплых постелей, тащиться в Бруклин, портить маникюр — и все понапрасну. А кто заплатит им за простой?

— Может, вызвать машину? — предложил Теренс. — Мы обо всем позаботимся и отправим вас домой, а?

— Благодарю, — ответила Барб Эллен. — Ее интонация почему-то не выражала сердечной признательности.

Сидящие за столом переглядывались. Кто-то перешептывался около тележки с кофе. Во всем была какая-то неопределенность. Кто виноват? Может, Трина и Барб Эллен запутались в разноцветных страничках? Или Джилл действительно не предупреждала их? Или Теренс что-то напутал в своих распоряжениях? Этого никто не знал.

Алек взял свой текст и заглянул на вторую страничку, где был коротко изложен эпизод. Теренс пробирался за его спиной за чашечкой кофе. Алек перегнулся через спинку стула и поманил его.

— Смотри-ка, Амелия пьет чай у леди Варлей в акте 2Б, — вполголоса сказал он.

— Как ты думаешь, не покажется странным, если в самом начале сцены при этом будут присутствовать обе служанки?

— Вроде нет, — ответил Теренс, — но ведь у них нет текста, да и делать им нечего…

Если сериал настолько стеснен в средствах, как «Спальня моей госпожи», то платить актерам, которые не заняты в эпизоде, — непозволительная роскошь. Алек встал со стула и отвел Теренса в уголок:

— Две актрисы чувствуют себя так, будто их послали в задницу, и имеют полное право обидеться, — он говорил твердо. Теренс обязан был что-то предпринять. — Денежки поправят дело. Заплати ты, Бога ради, Трине и Барб Эллен за этот день, и они успокоятся. От этого небо на землю не рухнет.

Теренс бережно снял пушинку с рукава черной рубашки. Поразмышляв, он вдруг решился:

— Ты, безусловно, прав. — Он вернулся на свое место и сделал пометку на полях рукописи. Потом постучал по столу, призывая всех сесть.

— Небольшие изменения, ребята. Прошу внимания. В акте 2Б ты, Трина, входишь в комнату вместе с Амелией. Ты, Барб Эллен, берешь у нее шаль. Потом вы обе удаляетесь. А если вы захотите получить кассету с копией этого эпизода для представления на «Эмми», то лишь мигните…

Шутка Теренса разрядила напряженность. Актеры заулыбались. Это был широкий жест. Старший в семье следил за порядком. Всем стало легче.

— Тогда мне нужна шаль, — сказала Карен. — Мне уже прислали костюм, а шали нет.

— Отлично. — Теренс снова что-то пометил у себя в рукописи. — Кто-нибудь скажет костюмерам, что Амелии понадобится шаль?

«Нет. Только не говори „кто-нибудь“. Кто-то должен нести за это персональную ответственность. Иначе о шали могут забыть. Потому-то у нас все так запуталось…» Алек поймал взгляд Стива, одного из ассистентов продюсера. "Он указал на него пальцем, и Стив кивнул. Да, он обо всем позаботится.

Алек взял чашечку с кофе. И вдруг поймал тяжелый взгляд Брайана. Тот заметил, что Алек дал распоряжение Стиву, и это ему явно не понравилось.

«Прекрасно. Ну и пусть тебе это не по нутру. Не хочешь, чтобы это делал я, — сделай сам».

Если произойдет взрыв, все шишки посыплются на Дженни. И именно Брайан как профессионал и просто по-человечески должен обезвредить бомбу. Он был так же опытен. Он тоже видел, что Теренс поступает неправильно. И знал, каким образом сразу же все уладить. Но он и пальцем не пошевелил.

Алек чувствовал, что раздражение перерастает в презрение. Ему нелегко было относиться так к собрату по искусству. И тут на помощь пришел Лидгейт. Что ж, он сыграет все это. Может ли герцог сочувствовать слуге?

Он дождался подходящего случая. В одной из сцен Амелия, снедаемая горем и страхом, возвращается домой слишком поздно. Из-за этого откладывается обед. И, хотя речь в эпизоде явно шла о том, насколько несчастна Амелия, но, когда Гастингс пришел доложить о происшедшем герцогу, герой Алека сорвал всю злобу на нем.

Взрыв презрения, обрушенный на него, озадачил Брайана. Но Алек был невозмутим. «А теперь представь себя на месте Дженни. Каково ей жить бок о бок с эгоцентристом!»

Алек тотчас же покинул декорацию, но его остановила костюмерша, чтобы развязать его галстук. И тут Брайан «появился в кадре», как обычно писали в ремарках.

— Гастингс хороший парень, — сказал он дружелюбно. — Почему ты так сурово с ним обошелся?

Алеку мучительно захотелось дать ему в морду. У Брайана не хватало мужества вступить с ним в поединок!

Теперь Алек начал понимать совершенно отчетливо, что Брайан невзлюбил его. До появления Алека он был самым заметным актером в труппе. Его самоуверенность была плодом успеха и серьезного опыта, Брайан единственный из всех удостоился отдельной гримуборной, причем не только самой просторной, но и с телефоном. Но дело было совсем не в его сценических успехах, а лишь в том, что он был близким другом главного сценариста. Работа над сериалом началась, когда кабинет Дженни не был еще до конца оборудован. Ей надо было где-то работать. Вот почему там появился телефон — для нее, не для него. Брайан просто оставил его за собой, когда Дженни переехала выше этажом.

«Тебе нравятся эти знаки отличия, приличествующие звезде, — телефон, отдельная гримерная. Но ты не желаешь нести груз ответственности, ты птица невысокого полета и вовсе не звезда».

Но он все же оставался близким другом главного сценариста, а Алек знал, что главные сценаристы — страшные люди и совершают ужасные ошибки. Он заставил себя говорить спокойно и мягко. Для открытой злобы повода не было, так же, как и для продолжения разговора о героях. Дело было совсем не в этом.

— Как поживает Дженни?

— Кто? Дженни? — Брайан был изумлен таким резким поворотом. И сразу насторожился. — А почему тебя это интересует?

— Да все эти изменения в сценарии… Что-то не так.

— Конечно, но тебе пора бы привыкнуть. — Тон был почти отеческим. — Если у нее появляется хорошая идея, она ее воплощает. Иногда нам приходится и такой ценой платить за успех нашего дела.