Мёртвая вода. Часть 2 - Внутренний Предиктор СССР

Тем не менее и дилетантская концептуальная деятельность мешала надиудейскому предиктору, поскольку оказывалась достаточно часто эффективной, а в случае России поставила даже саму экспансию конгломерата на грань опрокидывания. Мешал сам принцип неограниченной монархии, поскольку, если монарху концепция пришлась по душе, то остановить исполнение концепции в целом в верноподданном обществе может только смерть монарха; но и то лишь на какое-то время, поскольку о хорошей концепции рано или поздно напомнят наследнику, а непрерывный[47] дворцовый переворот (как в России XVIII — XIX вв.), не позволяет использовать ресурсы страны в интересах конгломерата должным (с точки зрения его заправил) образом. Кроме того, в абсолютной монархии существует ГОСУДАРЕВА ТАЙНА, известная монарху и ближайшим его сподвижникам, доступ к которой затруднен для межрегиональной мафии и которая представляет для неё опасность.

Обе эти проблемы решаются введением парламентаризма: во-первых, парламент только штемпелюет представленную ему концепцию; в толпе этой говорильни победит та концепция, какую представляет демагог с более широкой глоткой и мафиозной поддержкой; во-вторых, как было показано ранее, государственные тайны — тайны от народа, но не от межрегиональной мафии, а ГОСУДАРЕВА тайна в условиях парламентаризма уже не государственная тайна; она вытеснена в сферу семейной жизни монарха. Президентская же тайна случайна и живет не дольше его полномочий: 10 лет — максимум, а потому угрозы для наиболее важных низкочастотных процессов большой продолжительности не представляет.

По этим причинам и произошел переход к парламентаризму. Он происходил всегда и всюду в интересах межрегиональных сил в периоды проявления в жизни общества концептуальных ошибок самодержавных дилетантов. При этом монарху в лучшем случае отводилась либо роль символа нации или государственности, как это устроилось во всех конституционных монархиях Европы; либо, в худшем случае, роль искупительной жертвы за “преступления” национального самодержавия против “богоизбранного” племени биороботов и его каменноголовых братьев-масонов, как это произошло во Франции, Австро-Венгрии, России.

Парламент же к концептуальной деятельности не способен. Это всего лишь машина голосования и изучения мнения толпы, допущенной надиудейским предиктором к парламентской “власти” продажными средствами массовой информации. Подлинная концептуальная деятельность не терпит ни толпы, ни пятиминутного регламента выступлений в прениях. Давать же каждому толпарю по полтора часа на словоблудие, с точки зрения предиктора, нецелесообразно: дурь отдельных “парламентариев” и “парламентаризма” в целом видна будет сразу. Опыт показывает, что при смене партийного состава правительства в парламентских странах меняются только высшие чиновники государственного аппарата, а основной штат министерств и департаментов, который, собственно, и занят управленческой (исполнительной по отношению к концепции) деятельностью, остается на своих постах, что обеспечивает преемственность процесса управления в структурах государства после перевыборов. Вне структур государства преемственность политики на больших интервалах времени обеспечивается мозговыми трестами партий; а с образованием единого народнохозяйственного комплекса — взаимной зависимостью различных отраслей народного хозяйства друг от друга. Это ведет к тому, что, приведя к власти “свою” партию, выигравшая группировка капиталистов просто вынуждена учитывать и интересы проигравшей группировки капиталистов. А поскольку весь национальный капитал в Евро-Американском конгломерате уже давно в зависимости от еврейского транснационального капитала, то в реальной политике правительства любого государства конгломерата отражаются прежде всего интересы высшего надиудейского масонства. С формированием транснациональных корпораций государственные структуры в конгломерате вообще низводятся до уровня их слуг, призванных обеспечить несколько более, чем воспроизводство и обучение кадров для транснациональных производств. Отсюда и раскрытие границ для удешевления местной рабочей силы за счет пришлой и коктейлизация национальных культур, поскольку однородным рабочим стадом проще управлять. Это называется общеЕВРопЕЙСКИЙ дом (тоже пример взаимной вложенности понятий).

Таким образом, за две тысячи лет надиудейское знахарство в НАЦИОНАЛЬНЫХ обществах избавилось от профессиональной концептуальной деятельности и профессиональной программно-адаптивной деятельности на высших постах государственных структур, вынеся все это за кулисы парламентов в масонские ложи, осуществляющие директивно-адресное диктаторское управление внешне демократическими институтами, открытыми для всеобщего обозрения толпы.

Если рассматривать эти процессы на примере истории России, то история её — история абсолютной монархии, обеспечивавшей не более чем концептуальное двоевластие с сионо-интернацизмом, поскольку концептуальной деятельностью на дилетантском уровне занимались ограниченные Библией ближние бояре, высшее духовенство и цари в допетровские времена; а после странной ранней смерти Федора Алексеевича (старшего брата Петра I) — немцы; сначала заезжие, потом “обрусевшие”; а с екатерининских времен (если не со времен Бориса Годунова[48]) к ним присоединились каменноголовые братья-масоны — французы, австрийский еврей Нессельроде и прочие, принявшие мертвящее участие в концептуальной деятельности и государственном правлении. К мнению знахарских кланов России, осевших большей частью в простонародье (следует вспомнить комментарии к рис. 1) и которые противостояли концептуальному диктату хозяев Библии, правящая “элита” России прислушивалась далеко не всегда, да и знахари исторически достаточно часто приносили интересы народа в жертву своей узко клановой корысти. В итоге САМО-U-правление, подорванное крещением Руси, рухнуло в 1917 г. вполне закономерно.

Если оставить в стороне глобальный исторический процесс, то внутрироссийские причины этого явления — общий кризис толпо-“элитаризма”, статистически предопределенные “случайности” рождения монарха, воспитания его личных качеств, деятельности и смерти.

Советский же период истории России (СССР) начинали благонамеренные дилетанты, они же — проводники чужих, враждебных народам страны концепций. Переплетение благонамеренности и враждебности по отношению к народам страны её высшего руководства — главное качество всей послереволюционной эпохи.

Однако, менее чем за двадцать лет, профессионализм правления был восстановлен. Последующим поколениям руководителей оставалось восстановить два других компонента САМО-U-правления.

Общественные структуры СССР в наибольшей степени соответствовали полной функции управления в период с начала 30-х гг. до 1987 г. и в некотором смысле повторяли функциональную нагрузку структур древних добиблейских государств.

Партия, ВКП(б)-КПСС, несла методологическую философию и декларировала свою руководящую роль в обществе обоснованно. Если не вся она, то высшие эшелоны её аппарата исполняли социальную функцию жречества: вырабатывали долгосрочную политику государства. Так было по крайней мере во времена руководства И.В.Сталина. Партия, как и жречество, проникала и соприкасалась со всеми слоями советского многонационального общества; проникала и в государственный аппарат, в его структуры, и тот работал под контролем высшего партийного аппарата.

Л.Д.Бронштейн (более известный под псевдонимом «Троцкий») еще на заре советской власти высказал совершенно правильное предложение: о придании законодательных функций Госплану. Если исходить из полной функции управления, то орган концептуальной власти — Госплан — в иерархии структур государства должен стоять над органами исполнительной власти — Советом Министров и министерствами. То есть соответственно полной функции управления должен быть не Госплан при Совете Министров, а Совет Министров при Госплане, объединенном с Госкомстатом.

В СССР впервые с добиблейских времен среди множества государственных структур появился орган концептуальной власти, хотя он так и не нашел своего места в иерархии структур. Полная функция управления распалась по следующей иерархии:

1. Политбюро.

2. Аппарат ЦК.

3. Совмин; АН СССР; Госплан; Комитеты партии в регионах; Советы.

На Советы на местах легла функция организации общественной жизни вне сферы производства под контролем партийных органов. На комитеты партии — координация производства в регионах. На аппарат министерств — управление отраслями народного хозяйства в масштабах Союза в целом. Госплан хотя и оказался юридически на уровне исполнительной власти, все же более обслуживал потребности концептуальной деятельности Политбюро и аппарата ЦК КПСС.