Раскрытая - Филис Каст

Афродита быстро дала саркастический ответ, которые так быстро у нее находились, глубоко вздохнула и сказала честно своей подруге:

―Я всегда знала, что моей маме было плевать на меня, но знать это самой и ее высказывание об этом перед всеми — две разные вещи, два разных чувства. От этого больно. Очень.

―Да,― мягко сказала Зои, ее глаза заслезились. ―Я знаю о чем ты говоришь.

Афродита перевернула маленький стульчик так, чтобы она могла видеть лицо Зои.

―Ты знаешь, какой вещи я была рада в первую очередь, когда меня пометили?

―Шикарные волосы?―Зои улыбнулась сквозь слезы.

―Нет, глупая, у меня всегда были шикарные волосы,― сказала она язвительно, но потом ее голос изменился, она опустила взгляд на свои колени. ―Одной из первых вещей, которые делали меня счастливой, было то, что я узнала, что вампиры не могут иметь детей, т. е. я узнала, что не смогу случайно забеременеть, стать дерьмовой мамой и заставить бедного ребенка чувствовать себя таким же несчастным, какой была я.

―Эй, этого не случится.

Афродита вытерла глаза и посмотрела на Зет.

―Да, не случится, пока я буду заниматься супер горячим сексом только с вампиром.

―Да, это правда, но я не об этом говорила. С тобой этого не случится, потому что ты не такая как твоя мать,― сказала Зои осторожно. ―Ты хорошая и преданная, ты не обидишь того, кого любишь.

―Спасибо,―ответила Афродита, снова вытирая глаза.

―И не называй меня глупой,― сказала Зет.

―Ну я же не назвала тебя тормозом. Я была милой и политически корректной.― Афродита развернулась обратно к зеркалу и начала поправлять смазанную тушь.

―И все-таки ты нашла повод употребить слово на Т,― вздохнула Зои. ―Ты действительно нормально себя чувствуешь после потери отца?

―А с тобой действительно все отлично после потери матери?

Зет удивилась вопросу.

―Я думаю, со мной все будет хорошо. Как и твоя, моя мать не особо участвовала в моей жизни. Я привыкла, что ее нет рядом.

―Ну, думаю, тогда и со мной все будет в порядке.

―Если тебе нужно будет с кем-то поговорить, ты знаешь, что можешь поговорить со мной, да?

―Да. То же самое относится и к тебе. Я знаю, что вы с деревенщиной близки, но ведь у нее просто идеальные мама и папа,― Афродита подделала акцент Стиви Рей.

―В том, что у нее такие родители, нет ничего неправильного. Это, вообще то, нормально.

Афродита фыркнула.

―Нам придется согласиться или не согласиться по поводу этого, но речь сейчас о другом. Я просто хочу сказать, что если тебе нужно будет поговорить с кем-то, у кого хотя бы один из родителей мертв, я в твоем распоряжении.

―Спасибо. ― Зет взяла Клинекс и громко высморкалась. ―Почему ты не сопливишься и не страшнеешь, когда плачешь?

―Потому что я не такая отвратительная как ты,― сказала она.

―Могу я взять назад те хорошие слова, что я о тебе говорила?

―Ты можешь попробовать. У тебя не получится, но ты все же можешь попробовать.― Афродита вытянула узкие джинсы с вешалки и щелкнула выключателем, который начал вращать ее «электронный кабинет обуви», и глазам предстал аккуратный ряд туфель. Она схватила одни с красной подошвой от Лубутена. Оглядываясь через плечо на вытаращенные глаза Зет, она сказала:

―Что? Ты не можешь сказать, что они несовершенны.

―Я даже смотреть на них не могу, твой гардероб меня пугает.

―Это еще одна из причин, почему ты являешься катастрофой для моды.

―Как ты вообще додумалась сделать подобное со своим гардеробом?

―Боже, ну ведь моя мать была кошмарной, а не в моде слабой,― Афродита потерла лоб. ―Господи Иисусе, это была неточная рифма, и я составила ее намеренно. Пошли. Мне нужен напиток и посмотреть на вещички мальчиков, держащие наши драгоценности в заложниках.

―Ладно, но если ты не будешь милой, я скажу Крамише, что ты любишь рифмовать, потому что только при этом ты не хочешь законы нарушать,― Зои ухмыльнулась ей, ―Хехе!

―У меня просто нет слов,― сказала Афродита, качая головой, пока следовала по холлу за Зои, которая хихикала как третьеклассница. ― И они еще спрашивают, почему я пью…

Глава 8

Смертные описали бы всё, что сделала Неферет, как сон. Они бы сказали, что ужасы были настолько реальны, что даже после пробуждения эти кошмары остались с ними.

Скрытая от всех в лисьем логове, покрытая только кровью и Тьмой, Неферет, раскрыв своё сознание, анализировала скрытый и видимый миры в поисках выживания.

Нет, бессмертная не спала.

По правде говоря, Тси-Сгили снова переживала события своей жизни, одно за другим, переживала моменты, которые случались с ней до обретения бессмертия. Таким образом, она надеялась снова увидеть то видение в разбитом зеркале: её цель и её истинную сущность.

В зеркале отразился момент потери невинности Неферет. Она снова была шестнадцатилетней Эмили Уиллер, мать которой умерла шестью месяцами ранее. Неферет вновь пережила ту ночь, когда её отец напал на неё и изнасиловал.

Она даже могла почувствовать запах, исходящий от него — запах коньяка, мерзкого дыхания, пота, сигар и похоти. Она почувствовала отвращение от понимания того, чего он хочет, и ужаснулась, осознавая то, что не может от него убежать. Затем она снова испытала ту боль, боль от того, что её избили и поранили.

Тем не менее, Эмили Уиллер убежала, отчаявшись и истекая кровью. В этот момент её спас Ищейка, который Пометил её, после чего жизнь Эмили круто изменилась.

Будучи в безопасности в Доме Ночи Чикаго, её тело исцелили под бдительным присмотром её первого наставника.

Но её разум не смог оправиться. Чтобы полностью исцелиться, Эмили нужно было отомстить. Она слышала голос своего наставника также ясно, как и в ту ночь 1893 года.

― … Ненасытная потребность в мести станет ядом, который отравит твою жизнь и уничтожит твою душу…

Её наставник объяснил Эмили, что она стоит перед выбором: простить отца за то, что он сделал и жить своей новой жизнью недолетки, или же жалеть себя и нести с собой эти раны, которые нанёс ей отец, не в силах простить его и забыть об этом.

Другого выбора у недолетки по имени Эмили Уиллер не было.

Тело Тси-Сгили содрогнулось. Её дыхание участилось, но она не проснулась. Она всё ещё была без сознания и находилась в совершенно другом месте и вновь переживала рождение Неферет, Королевы Ночи.

Она вернулась в поместье Уиллеров, в дом её отца, как мститель. Эмили задушила его до смерти и выбрала своё новое имя и свою новую жизнь — жизнь без прощения, сомнений и жалости к себе.

Руки Неферет дёрнулись также, как руки призрака прошлого, и сомкнулись на жемчужном ожерелье. Она вновь пережила то возбуждение, которое испытывала, лишая жизни Барретта Уиллера.