Магнит - Алексей Семенов

Когда Олег услышал об утрате, он не мог и слова произнести. Будто сосед неведомым образом и словами его завладел и тоже про пил.

Олег с отвращением представил, как кто-то, - непременно жирный и скользкий, - гладит сейчас Юлиным утюгом, - не сгущая краски допустим, что пододеяльники, - и руки у этого мерзкого существа даже не отсохнут.

Он думал о злосчастном утюге так, как будто это было по крайней мере сердце Юли Гуляевой, доверенное ему на время. И он не сберег. Силы Поднебесные! Олег почувствовал себя злым, расте рянным, лживым, бесцеремонным и непочтительным одновременно. / Не об этих ли качествах собирался, но к досаде своей не успел сказать Цзы-Чжан самому Кун-Цзы?/

Добрый сосед дядя Шура был уверен в своей правоте настолько, что спросил - не хочет ли Олег починить что-нибудь еще? Но Олег, ни на секунду не забывая, что он теперь злой и бесцеремонный, ответил со всей возможной грубостью, тем самым дядю Шуру огорчив.

- Не ожидал... - покачал дядя Шура головой. - Я ведь тебя вот таким помню...

И показал свой обмотанный грязным бинтом кривой мизинец. Олег себя таким, хоть убейте, не помнил. И очень сомневался, что это вообще могло быть.

- Вы меня с кем-то путаете, - сказал он как можно резче. - С мизинцем, наверное.

- Возможно, - неожиданно быстро согласился дядя Шура. Похоже что он надеялся получить взаймы до десяти рублей включительно, но просчитался.

Однако этот просчет не мог вернуть утюг. Не удалось даже узнать в чью именно собственность утюг перешел. То, что новый хозяин -существо жирное и скользкое, было несомненно. Но как по таким распространенным приметам отыскать то что надо? Легче купить новый утюг. Правда, копия всегда хуже оригинала. /Утюг, завоеванный в Москве, несомненно был оригинален/. Кроме того, Олег не хотел занимать деньги у родителей, а своих в нужном количестве просто не имелось. Нет, ничто не держало его на земле.

Вот если бы раскрыть тайну подземелья, найти какой-нибудь клад или что-то в этом роде... Тогда бы Олег знал, как поступить. Во всяком случае, ни тайну, ни клад он бы дяде Шуре не доверил.

Успокоенный своей прозорливостью, Олег перешел к заключительному этапу подготовки, в который включил покупку банки тушенки и буханки хлеба. В термосе заварил чай... Спуск был назначен на воскресное утро.

Главное, надо было определиться с местом спуска. Их было два. Все изучив, Олег установил, что особое внимание следует обратить на люк в непосредственной близости от полуразрушенной крепости, которая находилась в метрах трехстах от здания гимназии. Олег помнил, что, по слухам, подземный ход начинался под крепостью. В младших классах сам с друзьями несколько раз залезал в этот люк. Но не в поисках чего-либо, а просто потому, что там одно время находился их детский штаб. Глубоко они не забирались, но, судя по всему, труба внизу была направлена как раз в сторону гимназии.

Люк был лишь слегка прикрыт деревянным щитом. /Крышку, естественно, умные люди давно сдали на металлолом/.

Был и другой вариант. Недалеко от реки в стародавние времена когда-то стояла каменоломня, про которую тоже в свое время рассказывали много историй. Позднее на этом месте построили завод "Красный подпольщик" / слово "подпольщик" Олега заинтриговало/. В последние годы "Красный подпольщик" подвергся ускоренному разворовыванию. В заводоуправлении теперь был зал игровых автоматов, в одном из цехов устроили гаражи, а часть территории осталась просто заброшенной. Причем как раз та часть, где когда-то была каменоломня. Олег проверил. Его внимание привлекло место, облюбованное бомжами. Это был довольно вместительный подвал под зданием полуразвалившегося склада. В подвале, будто бы, имелся какой-то лаз, с которого Олег и собирался начать обследование подземелья. Но один из бомжей накануне рискнул туда залезть первым. И ему слегка придавило ногу. По его словам - передвигаться там невозможно. Олег поверил. Ему почему-то казалось, что бездомные лгут гораздо реже тех, у кого есть дом. Не то чтобы он хорошо знал бездомных. Просто он отлично знал всех остальных, в том числе и себя. Теперь он все время помнил, что с некоторых пор является злым, растерянным, лживым, бесцеремонным и непочтительным одновременно. Из чего следует, что все, кто на него не похож, должны быть по меньшей мере честны.

Таким образом Олег решил спуститься в люк у крепости, тем более что это было ближе к гимназии.

Надолго пропадать он не собирался и первый спуск решил сделать пробным. Но предчувствие было такое, что повезет уже в этот раз. Вдохновляло, что это был, в сущности, не его выбор. Могло ли быть совпадением то, что еще недавно многие решили искать его, Олега Мохова, под землей? По мнению Олега - это был если не перст судьбы, то хотя бы легкий кивок в нужном направлении. Главное воспользоваться подсказкой, написать родителям записку и - вперед. В смысле, вниз.

Внизу было нехорошо. Мало того что его встретили ненасытная темнота и пресытившаяся вонь, эти две драконьи головы... Так была еще и ужасная теснота, которую не победить ни электрическим светом, ни респиратором.

Вообще-то теснота - это такая богиня любви, но если при задуматься - и ненависти тоже. Причем, ненависти в значительно большей степени. По-настоящему ненавидеть издали невозможно. Особенно самого себя.

Олег боялся, что будет к тому же жарко. Но вонь перебивала жару. Резиновые сапоги были тесны /дополнительный сюрприз богини ненависти/. Гниющие воды слабо плескались.

Lucke f = 1/ пустое место; 2/

отверстие; 3/ пробел/ в знаниях/; 4/

пропуск /в тексте/; 5/ воен. прорыв,

брешь.

из книги(35)

Через минуту он забыл, зачем он здесь. Вероятно потому, что никогда этого не знал. Дальнейший путь он проделал, бездумно передвигая ноги. Ему не было ни страшно, ни противно. Казалось, его вообще не было. И так до тех пор, пока не раздался какой-то металлический шум справа. Повращав фонариком, Олег обнаружил, что справа имеется дверь. Не та ли самая?!

Он дотронулся до двери рукой и, как ожидалось, она не под далась. Но ему и не имело смысла ее открывать. Следовало осмот реться. Но глядеть было, в сущности, не на что. Тем более что дальше проход суживался настолько, что едва хватало места трубе.

Немного закружилась голова, и Олег прислонился спиной к двери, которая неожиданно поддалась. Раздался скрежет, и Олег оказался в слабоосвещенном коридоре, ничем не напоминающем подвал гумани тарной гимназии. Пройдя по коридору, он наткнулся еще на одну дверь, на этот раз полуприкрытую.

Фонарик был уже не нужен. Помещение освещал дневной свет, проникавший из узкого длинного окошка под потолком. Всюду лежали какие-то ящики. При виде них Олег почему-то подумал о сокровищах, которые награбили, но не успели вывезти фашисты. Не хватало только скелета искусствоведа Генриха Риффа.

Или это были ценности купца Бессмертнова, реквизированные чекистами? Тогда где-то поблизости обязан лежать череп следопыта Яниса Грубиньша с пулевым отверстием в затылке.

Но пока Олег искал скелеты и черепа, в комнате появился вполне живой человек / по крайней мере, на первый взгляд/. Одет он был в красно-синий спортивный костюм , с плечами в два раза шире плеч Олега.

- А это еще что такое? - спросил вошедший, скрестив руки на груди.

- Ящики, - растерянно пролепетал Олег.

- Я про тебя спрашиваю...

- Я тут мимо проходил...

- Эй, мужики! - крикнул человек в спортивном костюме, и на зов явились еще двое - такие же огромные и спортивные. Они быстро объяснили Олегу, что он попал в тяжелоатлетический клуб "Лира". Они, конечно, умели объяснять быстро, но до них никак не доходило, что Олег не вор и его нисколько не интересуют дорогостоящие тренажеры, завезенные в клуб накануне и пока что не распакованные. Им по неведомой причине хотелось думать об Олеге плохо. И не только думать, но и применять при этом свою нерастраченную силу.

Когда стало окончательно понятно, что тяжелоатлеты не отступа ют от однажды принятого решения, Олег, воспользовавшись своей относительной миниатюрностью, шмыгнул в коридор и бегом достиг той двери, к которой он так неосмотрительно прислонился.

Обратный путь он проделал в два раза быстрее, то и дело ударяясь о выступы, обрызгивая себя грязью и совсем не замечая ни вони, ни прочих прелестей подземного мира. Олег сам на время стал его частью - такой же отталкивающей, но все-таки имеющей право быть.

Тепло, как в слове "смех".

из газеты(36)

Известие о том, что кавээновская команда Льва Мохова все-таки будет выступать в финале городского первенства - нисколько Льва не удивило. Он знал, что подана апелляция, а в таких случаях все зависит от правильно составленного текста. В прошлом году команда сельхозучилища, проиграв четыре игры подряд, на одних только апелляциях дошла до финала. Им всегда было за что зацепиться. Чаще всего цеплялись за плагиат, которого в каждой игре хватало с избытком. Раньше этого стеснялись, но те времена давно прошли. Как доблесть, правда, плагиат еще не воспринимался, но все шло к тому. Зрителям было все равно или нет... Кое-кому из зрителей было даже приятно слышать проверенные временем шутки, с которыми они чувствовали как-то увереннее, во всяком случае смеялись в привычных, хорошо изученных местах... За плагиат уже не наказывали, но пока что не поощряли, а обнаружив что-то до боли знакомое в выступлениях соперников - не возмущались, а аплодировали, чтобы потом без задержки подать апелляцию. После ожесточенных пятичасовых споров апелляция непременно удовлетворялась.