Побочный эффект - Рэймонд Хоуки

Тот, что был повыше и постарше, улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.

- Мистер Фицпатрик! - обрадовался он. - Наконец-то мы вас нашли. - И, сняв серую соломенную шляпу, тыльной стороной огромной ручищи вытер со лба пот. - Ну и жара! - Он обмахивался шляпой. - Меня зовут Моралес, а этот джентльмен, - он кивнул в сторону своего лысеющего спутника, с пухлой, как у младенца, физиономией, украшенной бакенбардами и тонкой полоской черных усиков, - мистер Санчес. - Моралес помолчал, чтобы смахнуть каплю пота с кончика похожего на луковицу, чуть тронутого рябинками носа. - Мы из иммиграционной службы. - У него был акцент уроженца Кубы.

- Мистер Фицпатрик, у вас случайно нет при себе паспорта? - спросил Санчес. Голос у него был более низкий, чем у Моралеса, и говорил он с менее заметным акцентом.

- Паспорта? - Фицпатрик снял темные очки и поочередно оглядел обоих мужчин. - Нет, я оставил его у себя в номере. А в чем дело?

- Не хотелось бы огорчать вас, - печально покачал головой Моралес, - но к вам в номер забрались грабители.

- Не может быть! - удивился Фицпатрик. - Не прошло и часа, как я уехал... А кроме того, - добавил он с вдруг вспыхнувшим подозрением, откуда вы узнали, где меня искать?

- Нам сказал портье, - объяснил Санчес. - Грабители, кажется, почти ничего не взяли, поэтому мы и решили, что их, по-видимому, интересовал ваш паспорт. В Майами за паспорт платят большие деньги.

- О господи! - вздохнул Фицпатрик. - Только этого мне не хватало...

Моралес пожал плечами, словно говоря: "И такое случается".

- В следующий раз лучше храните свой паспорт в сейфе отеля, понятно?

Фицпатрик кивнул.

- Машинку мою украли? - спросил он. - И магнитофон, наверное, тоже?

- Магнитофон? - В небольших, близко посаженных глазках Моралеса вспыхнула тревога. - Никакого магнитофона я не видел. - Он повернулся к Санчесу. - Ты видел магнитофон?

Санчес решительно замотал головой.

- Нет, магнитофона там не было. - Он посмотрел на часы. - По правде говоря, нам хотелось бы, чтобы вы поехали с нами в отель составить список пропавших вещей. Не возражаете?

Моралес надел шляпу, готовясь тронуться в путь.

- Мы вас долго не задержим, - объяснил он. - И потом доставим обратно в океанариум.

- Хорошо, - согласился Фицпатрик. Но, когда они втроем пошли к выходу, он вдруг остановился. - Я хотел бы взглянуть на ваши карточки.

Кубинцы обменялись недоуменным взглядом.

- Ваши удостоверения личности...

- А-а! - Моралес улыбнулся, снова блеснув золотыми зубами. - Конечно, конечно! - заспешил он. - Мы покажем их вам в машине.

Фицпатрику вдруг припомнились разговоры о невиданном росте преступности в Америке.

- Если не возражаете, я хотел бы посмотреть их сейчас.

Моралес стер с лица улыбку.

- Когда сядем в машину, - повторил он, беря Фицпатрика под руку. Пошли...

- Прошу извинить меня, но, пока я не увижу ваших удостоверений, я никуда не пойду.

Санчес пробормотал что-то по-испански, и Моралес, нырнув в карман, вынул черный, крокодиловой кожи бумажник. Фицпатрик успел заметить, что под пиджаком через плечо у него висит кобура с автоматическим револьвером.

- Удовлетворены? - Он взмахнул перед носом Фицпатрика какой-то карточкой, которая, как тот догадался, была всего лишь водительскими правами.

Фицпатрик уже сообразил, что, даже если в его номер действительно залезли воры, вряд ли его будут разыскивать, и уж никак не чиновники иммиграционной службы. Кто же тогда эти люди и зачем он им понадобился? Если бы подобная ситуация возникла на экране кинотеатра, он бы четко знал, как следует поступить. Надо поехать с ними, выяснить, в чем дело, и затем наброситься на них с кулаками. А может, прямо сейчас наброситься на них? Если бы они не были вдвоем, он непременно пустил бы в ход кулаки. Но вступать в драку с двумя дюжими молодчиками, которые к тому же при оружии, чистое безумие.

Он оглянулся в надежде, что поблизости окажется один из охранников океанариума. Их можно отличить по тропическому шлему на голове. Раньше они попадались на каждом шагу, теперь же кругом были только посетители. Оставалось одно: бежать, и бежать быстро.

Пока Моралес засовывал свой бумажник обратно в карман, Фицпатрик круто развернулся и изо всех сил помчался вниз по аллее.

- Tu madre!* - раздалось у него за спиной.

______________

* Грубое ругательство по-испански.

Впереди был мост, по которому шли люди. Вероятно, там запасной выход из океанариума, решил он. Но, подбежав, понял, что это всего лишь один из переходов на небольшой, заросший деревьями островок, окруженный рвом с водой. Судя по раздававшимся за спиной звукам, кубинцы приближались, а потому ему ничего не оставалось, как перебежать через мост.

Очутившись на острове, он повернул налево. И увидел, что кубинцы разделились. Пока Моралес расталкивал локтями образовавшуюся на мосту толпу, Санчес кинулся к следующему, параллельному первому, мосту.

Задыхаясь от быстрого бега, Фицпатрик круто остановился, не зная, что делать дальше.

И вдруг он заметил, что в нескольких шагах от него на двух оранжевого цвета фермах через ров перекинута широкая доска с поручнями, на которых висели два спасательных пояса, - по-видимому, платформа, откуда служители кидают в ров корм.

Пробравшись сквозь толпу, стоявшую у поручней, он пригляделся повнимательней. Если сделать попытку перебраться через ров по платформе, то первые десять шагов придется пройти по узкой-преузкой ферме. Удовольствие сомнительное, и тем не менее, поскольку кубинцы приближаются с двух сторон, другого выбора нет, решил он.

Смахнув со лба пот, он перелез через поручни и ступил на ближайшую ферму. Раскинув руки, как это делают канатоходцы, медленно и осторожно переставляя ноги, он двинулся к платформе.

Ему начали аплодировать, решив, что это входит в программу развлечений в океанариуме.

Аплодисменты стали громче, когда на соседнюю ферму ступил Моралес и пошел вслед за Фицпатриком.

Фицпатрик догадался, что происходит, но не позволил себе обернуться. Он продолжал двигаться вперед по узкой перекладине.

Оставалось еще четыре медленных, осторожных шага, и он у цели. Схватившись за поручни, он подтянулся и влез на платформу.

Моралес повернул голову и крикнул что-то Санчесу. Движение это было совсем незначительным, но из-за него он потерял равновесие. Он падал медленно, сделал сальто и ударился о воду животом, окатив зрителей фонтанчиком брызг.

Поскольку Моралес очутился в воде, Фицпатрик теперь не боялся встретиться с Санчесом лицом к лицу. Но где он? Последний раз Фицпатрик видел Санчеса, когда тот устремился назад, туда, где он должен сойти на берег, спустившись с платформы.

Зажав в кулаке на манер кастета свою данхилловскую зажигалку и три монеты, Фицпатрик пустился его разыскивать.

Тем временем Моралес вынырнул из воды. Смахнув с лица длинные черные волосы, он попытался скрыть свое замешательство и весело помахал зрителям.

Хотя они знали то, чего не знал он: во рву обитали акулы-людоеды, никто не проявил беспокойства. Если бы он закричал, позвал на помощь или проявил хотя бы малейшие признаки испуга, реакция зрителей была бы иной. Но Моралес улыбался, и они бездействовали, ибо не раз видели, как ныряльщики кормят из рук мантовых скатов, мурен и гигантского морского окуня с головой бульдога, а дрессировщики гарцуют верхом на дельфине-касатке.

Шагая по колени в воде, Моралес поднял голову и огляделся. Вылезти из рва шириной в двадцать пять футов не очень-то просто, сообразил он. Ступенек нигде не видно, а над водой высотой по меньшей мере фута в четыре сплошь идет стена из бетона.

И тут он заметил, что под мостом, по которому он шел раньше, проходит труба, соединяющая остров с парком. К ней, решил он, ему и следует добраться. Он взберется на трубу, а с нее - на мост.

Когда Моралес двинулся к трубе, маленький мальчик в толпе зрителей дернул отца за куртку.

- Папа, а почему этот дядя в воде?

Зная, что покоя не будет, пока он не даст ответа на вопрос, отец сказал первое, что пришло в голову:

- Наверное, рекламирует какое-то средство, отгоняющее акул...

Догадку его быстро подхватили. Матери стали поднимать детей, чтобы им было лучше видно, а все, кто захватил с собой фотоаппараты и кинокамеры, приготовились запечатлеть то, что обещало быть кульминацией их посещения океанариума.

Первой присутствие Моралеса учуяла тигровая акула четырнадцати футов длиной, что резвилась на противоположной стороне рва. Она не спеша повернулась, и по ее широкой темной спине забегали блики от солнечных лучей. Еле приметно шевеля серпообразным хвостом, она устремилась туда, откуда исходили сигналы, которые она ощущала сенсорными клетками, пучками расположенными вдоль ее тела с обоих боков.

Заметив появление акулы, чей темный спинной плавник разрезал воду без единого всплеска, толпа зашевелилась и взволнованно зашепталась.