Моя милая ужасная невеста (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

— Кто-нибудь передайте господину Стоуну, что он должен сдать работу! — надрывался магистр. — И заберите его вещи!

Майкл, очевидно, убоявшись светлой благодати, дожидаться окончания практикума под дверьми кабинета не пожелал и куда-то сбежал. Ловко прикрыв испорченную блузку сумкой, я направилась в сторону женской уборной.

Коридор постепенно заполнялся студентами. К высокому сводчатому потолку улетали громкие голоса. Внезапно меня обогнали Бранч с приятелями.

— Желание, Варлок, — пропел Адам, проходя мимо, и нахально подмигнул.

— Всегда обращайся, — хмыкнула я.

В ответ Бранч пару раз хрюкнул. Громко, сочно и очень натурально. Заслушаешься! Он поперхнулся от удивления и покашлял в кулак, словно пытался выкашлять это позорное хрюканье, как застрявшую в горле кость. Его приятели оценили и зашлись издевательским хохотом.

— Наслаждайся честностью, Адам, — с широкой ухмылкой бросила я.

Что сказать? Скоро до него дойдет, что значит быть честным с собой и миром по Марте Варлок. Помнится, младший брат прохрюкал сутки. Больше не выдержал. Успел признаться родителям в разных хулиганствах, отхватил темных щедрот от матери за безудержную прямолинейность и пришел умолять о пощаде. Интересно, на сколько дней хватит Адама Бранча?

Запершись в туалетной кабинке, чтобы никто не увидел светлой магии, я быстро привела в порядок блузку. Стирку бытовые чары не заменяли, но на некоторое время от пятна избавили. Время перерыва неуклонно подходило к концу, и на лекцию по темным искусствам пришлось трусить споро.

Большой лекционный зал был еще открыт. Над притолокой светилась витиеватая надпись с названием занятия и годом обучения, для которого оно проводилось. Я остановилась в дверном проеме и осмотрелась. Восходящие ряды оказались заполнены. Айк сидел с приятелями и с улыбкой кивнул. Эмбер с несчастным видом прихлебывала кофе на первом ряду.

И только я хотела войти в лекторий, в кои веки не после начала занятия, а даже слегка заранее, как внезапно кто-то нахально сжал мой локоть и развернул к себе лицом. От удивления даже брови поползли на лоб, хотя удивляться было вообще нечему. Передо мной стоял Закари Торстен с подозрительно знакомым букетом.

Розы местами полысели, местами помялись. Одна истрепанная головка понуро скособочилась и только чудом держалась на сломанном стебле. Складывалось впечатление, что несчастный букет пережил бесславную смерть и его воскресили, чтобы продемонстрировать мне.

— Ты спрашивала, какие цветы, Варлок? — тихо проговорил демонски раздраженный Торстен.

— Торстен, ты нашел меня, чтобы показать этот веник? — откровенно обалдела я и аккуратно освободилась. — Ты маньяк?

— Я с утра заявился в оранжерею к декану факультета зельеварения, сам прыгал по кустам, пока выбирал цветы, а ты что, отказалась их принимать?

— Никто не заставлял тебя напрягаться, но мог предупредить, что пытался очаровать Айшу. Я бы тебя отговорила.

— Если бы ты не заблокировала меня в почтовике, то была бы в курсе последних новостей, — ответил он. — Забери цветы и сделай вид, что очень рада!

Закари насильно сунул мне руки злосчастный букет, едва успела подхватить.

— Что мне прикажешь с ними делать? — все еще чуток удивленная уточнила я.

— Да запихни… — сорвался он.

— Куда?

— Сама придумай! — Он раздраженно цыкнул и вроде собрался уйти, оскорбленный в лучших чувствах, как помедлил. — Ах, еще кое-что забыл, милая!

Внезапно Торстен положил руку мне на затылок и резко придвинулся. Мы замерли. Он всерьез надумал устроить представление с лобызанием перед целым потоком четверокурсников, среди которых был Айк.

— Не смей, — грозно прошептала я.

Пальцы покалывало от светлой магии. Кажется, даже в узком зазоре между нашими телами от напряжения искрил воздух. Уголок пунцовых губ Закари нервно дернулся. Зрачки стали вертикальными, а глаза снова — злыми.

— Я не спрашиваю разрешения, Марта.

 Секундой позже разряд прокатился по колючим стеблям, и розы разлетелись, выстрелив Закари в лицо. Невольно он отшатнулся и убрал руку. Мир вокруг нас замер. В воздухе кружилось и опускалось облако алых лепестков. Не долетая до пола, разрушенные светлой магией они рассыпались прахом.

Восторженный развязкой зрительной зал ожил и из лектория бабахнули бурные аплодисменты.

— Доволен, Торстен? — процедила я.

— Более чем, милая, — отозвался он, снимая с рукава лепесток, и растер его между пальцами.

ГЛАВА 6. Цвет настроения — февраль

Случаются дни, когда лучше не вставать с постели, а если уж встал, то не выходить из комнаты. Запереться, никому не открывать и по заветам шаманских манускриптов обложиться еловыми венками, отпугивающими неприятности. Но я вышла в люди, а теперь стояла с засохшими колючими ветками в руках, утром представлявшими собой неплохой, в сущности, букет.

Ошпарив Торстена ледяным взглядом, я припечатала шипастые прутья к его груди. Закари не пошевелился, даже не поморщился, и те ссыпались нам под ноги. Да еще издевательски жалобно хрустнули под ботинком, когда с каменным лицом я вошла в лекционный зал.

Быстрый взгляд в сторону Айка, прямо сказать, настроения не улучшил. Парень, с которым мы вроде как помирились, что-то с хмурым видом черкал в блокноте. Не иначе как рисованием останавливал себя от благородного мордобоя с Закари Торстеном, но скорее всего просто злился.

— Дорогая подруга, спасибо! — Эмбер ухмыльнулась и отсалютовала термосом с кофе. — Я так не веселилась со времен вашей с Торстеном войны. Поняла, что жизнь снова заиграла яркими красками.

Одарив синеволосую ехидну выразительным взглядом, я плюхнула ей на колени лежащую на стуле сумку и села. Закари из коридора испарился, а остатки роз превратились в кучу пепла.

— Готова поспорить, все гадают: у вас роман или новый виток вражды? — чуть склонившись, охотно продолжила делиться впечатлениями Эмбер. — От вас искрило.

— Это были светлые чары, — буркнула я, прекрасно понимая, что пожалею о магии.

Собственно, карма нагнала меня почти мгновенно. С часовым боем в лекционный зал вошел магистр по темным искусствам и немедленно объявил, что чувствует в воздухе светлую магию. Дескать, волосы на голове шевелятся. Фигурально выражаясь. Он был безнадежно лыс.

— Госпожа Варлок. — Он вперил в меня тяжелый взгляд. — Еще одно предупреждение, и вы отправитесь практиковаться к своим лучшим друзьям-чародеям в Эсвольд.

Золотое правило гласило: если можешь промолчать, то сомкни челюсти и промолчи. Магистр Мэдлей был не только язвителен, злопамятен и лыс, как коленка младенца, но еще являлся деканом нашего факультета. Ей-богу, лучше прикусить язык, не мычать и не дышать.

Сама виновата, даже свалить не на кого. Могла бы сдержать светлую магию и по-простому отходить Торстена проклятущим букетом. Пусть это несколько противоречит легенде о серьезных отношениях, но, как говорит моя ненаглядная маменька после каждого громогласного скандала с отцом: чем хуже ссора, тем слаще примирение. Утверждение спорное, однако план-то рабочий.

Всю лекцию я старалась не шуршать страницами, не скрипеть пером и по возможности дышать через раз. Едва занятие подошло к концу, и народ начал собираться, как Айк стремительно спустился с верхнего ряда. На ходу запихивая в сумку блокнот, он зашагал к выходу.

— Эмбер, встретимся в столовой, — подхватывая свои вещи, бросила я подруге и припустила следом за Айком.

Коридор, как всегда, быстро заполнялся студентами, и Вэллар терялся за чужими спинами, словно специально пытался спрятаться. Добраться до него не удалось. Ловким прискоком староста группы перерезал дорогу и зачастил рядом.

— Варлок, скажи, куда ты отправила Стоуна? — взмолился он. — На лекции его не было. Приходится таскать его вещи.

Справедливо говоря, он действительно тащил две заплечные сумки. Первая болталась на одном плече, вторая на другом.

— Он в общежитии, — уверенно ответила я, стараясь не выпускать из поля зрения Айка.