Об ИИ без мифов. Путеводитель по истории Искусственного Интеллекта - Черняк Леонид

Тем не менее консенсус, пусть и неполный, был достигнут, состоялось девять встреч, первая из них называлась «Механизмы обратной связи в биологии и социальных науках», заметим ни о каких системах автоматизированного управления тогда речи не шло. Деятельность неформального объединения ученых в конечном итоге привела к созданию кибернетики как символа этого консенсуса. Большинство участников конференций вошло в историю науки, среди них фигурами первой величины, конечно же, были Норберт Винер, Джон фон Нейман и Грегори Бэйтсон. Первый был сосредоточен на вопросах управления в искусственных и естественных живых системах, но он смотрел и дальше, на механизмы управления в более широком свете, в том числе и на управление в социальной сфере. Фон Нейман обладал фантастически широким кругом интересов, его увлекали и процессы, протекающие в человеческом мозге. Под влиянием идей Тьюринга он считал возможным описание работы мозга на языке формальной логики, а близость к работам Джона Моукли и Преспера Эккерта по созданию ENIAC позволила открыть участникам конференции сходство между компьютером и мозгом. Бэйтсон же первым распространил системное мышление на семейную терапию, разработал кибернетическую модель алкоголизма и шизофрении.

На конференции с самого начала не было полного единства взглядов, естественным образом участники разделились на три группы по интересам. Как следствие главный продукт конференций – все то, что в последующем стали называть кибернетикой, не сложилось как нечто единое, а современное представление о кибернетике с тех пор сохраняет наследие этого деления, что серьезно затрудняет возможность дать определение тому, что она собой представляет.

В первую группу, лидером которой был Мак-Каллок, входили те, кто стремился раскрыть нейромеханизмы, лежащие в основе психических явлений, и описать их на ясном математическом языке. Их намерение заключалось в создании точной науки о разуме. И хотя их подход имел отчасти механистический характер и концентрировался на общих для животных и машин паттернах, он содержал множество новаторских идей, которые оказали громадное влияние на последующие системные концепции ментальных явлений. Вторая, скажем так, винеровская группа объединила математиков и инженеров. Их работа была тесно связана с военными исследованиями, касающимися проблемы обнаружения и уничтожения самолетов противника, она, в отличие от других, щедро финансировалась военными. Наконец, третью группу составили представители гуманитарного направления, они объединились вокруг Грегори Бэйтсона и Маргарет Мид. После 1953 года перечисленные выше три группы пошли своим несхожими путями, сохраняя, однако, приверженность общему выработанному принципу: «Кибернетика – это междисплинарный подход, используемый для исследования регулируемых систем, включая их структуры, ограничения и возможности». Повторим, единой науки «кибернетики» как таковой нет, но есть общая методология для разных направлений. Любые попытки связать кибернетику с какой-то определенной наукой, как это часто делается в отечественных источниках, несостоятельны.

Одной из причин распада кибернетического сообщества, так или иначе сложившегося за 9 встреч, и тот факт, что кибернетика не сформировалась как наука, стало то, что ее признанный лидер Винер не выдержал испытания медными трубами. После выхода в 1948 году «Кибернетики» на него обрушился немыслимый поток почестей и восхвалений. Его слава вышла далеко за пределы академической среды. О Винере писали все издания – от массовых до элитарных, книга была в числе бестселлеров, конкурируя по тиражам с комиксами и любовными романами. Признаком хорошего тона стало иметь ее дома, хотя с уверенностью можно сказать, что содержание книги было большинству недоступно. Позже, когда просвещенная часть человечества выберет на роль кумира английского астрофизика Стивена Хокинга, это своеобразие в общественном умонастроении стали так и называть «эффектом Хокинга». А в 1950 году далекий от науки писатель Джеймс Болдуин назвал эту кампанию «кибернетическим сумасшествием» (The Cybernetics Craze). Массы уверовали в чудо, способное создать искусственный разум. Через десять лет те же самые общественные заблуждения, та же жажда чуда возведут на пьедестал славы Минского и Маккарти, но они сделали все возможное, чтобы возвести «берлинскую стену» между кибернетикой и AI.

Военные-прагматики увидели в кибернетике перспективы для создания новых систем вооружения, прежде всего систем для управления зенитными ракетами. И тут случилось неожиданное, в отличие от будущих отцов AI, Винер не пожелал пойти на активное сотрудничество с военными, он был убежденным пацифистом и гуманистом. Публичная демонстрация такого рода взглядов в эпоху маккартизма не поощрялась и уже к 1952 году Винера заметно отодвинули в сторону и к нему вернулся статус чудаковатого профессора, интересы которого ограничены стенами МТИ. Технические кибернетические решения военные взяли под свое крыло, а другие направления не получили существенной материальной поддержки.

Период МТИ

В этом же 1952 году и Мак-Каллок перешел в МТИ, где в то время работал Питтс и, казалось бы, виделось возможным создание тройственного союза Винер-Мак-Каллок-Питтс, он мог одарить человечество новыми достижениями в кибернетики. К несчастью, ничего подобного не случилось, не прошло и нескольких месяцев, как отношения между Винером с одной стороны и Мак-Каллоком и Питтсом с другой были разорваны, причем нелепо и навечно. Здесь стоит разделить причину и повод конфликта. Причина, скорее всего, состоит в том, что Винер, уверовавший в свое величие, потерял способность принимать иную точку зрения, чем свою. А поводом – грандиозный скандал, устроенный госпожой Винер, желавшей быть первой леди МТИ, организатором салонов и других светских мероприятий. Она не могла принять бражнический образ жизни Мак-Каллока и Питтса, усугубленный неумеренным пристрастием к виски, поэтому нашла повод, чтобы рассорить мужа с этими двумя. Супруга убедила Винера в том, что Мак-Каллок действует растлевающим образом на их старшую дочь, в итоге состоялось объяснение, закончившееся разрывом.

Этот разрыв оказался фатальным для всех троих. Винер превратился в свадебного генерала, его даже привозили в СССР и выставили напоказ на сцене под портретом Ленина. Он отошел от активной работы, написал две замечательные автобиографические книги «Я – математик» и «Бывший вундеркинд». Мак-Каллок продолжил работу совместно с Литтвиным, но и его лучшие время прошли, а судьба Питтса оказалась еще печальнее. Ему было трудно пережить разлад в наметившемся тройственном союзе и собственный научный кризис, выразившийся в том, что реальные мозговые процессы оказались сложнее создаваемых им моделей, и то, что чисто математический путь исследования не может дать желаемых результатов. На новый виток его сил не хватило. На фоне депрессии и усилившегося одиночества проявились определенные психические расстройства, они в сочетании с тяжелым алкоголизмом привели к смерти Питтса в возрасте 46 лет от цирроза печени.

Кибернетика после конференций Мэйси

Как видится сегодня, область действия кибернетики распространяется на сложные системы вообще, причем любые, независимо от их природы, при этом ее не интересует то, как эти системы устроены. Эти системы могут быть любыми – биологическими, социальными или техническими, поэтому кибернетика лишена междисциплинарных границ. Специалисты из разных областей обращают свои взгляды на системные связи в экологических, социальных, биологических и других системах. Их объединяет стремление изучить соответствующие системные свойства в дополнение к природе этих систем.

Несмотря на утверждения об универсальности кибернетического подхода, существуют два основных видения кибернетики. Одно, назовем его винеровским, наиболее популярно и основывается на очевидных системных замкнутостях, которые легко обнаружить в технологических системах, например, в автоматических системах управления. Такое видение изучается ТАУ и другими техническими дисциплинами. Его основоположники, будущие классики кибернетики Норберт Винер, Джулиан Бигелоу и Артуро Розенблют, описали его в своей совместной работе «Поведение, предназначение и телеология» (Behavior, Purpose and Teleology) в 1943 году. Заметим, тогда они еще не использовали термин «кибернетика», введенный в оборот на конференциях Мэйси. Они назвали этот подход к изучению систем термином телеология (от греческих телос – назначение, конечная цель и логос – причина, объяснение), заимствованным из философии, но придали ему несколько отличный, более прикладной смысл. В 1948 году Винер склонился к термину кибернетика, считая, что предметом кибернетики является изучение телеологии механизмов с ключевым моментом в виде понятия обратной связи.