Трибьют - Нора Робертс

Когда она подошла к амбару, дверь была распахнута, а мужчины уже были внутри. Похоже, они спорили, кто поднимется по лестнице на сеновал.

— Какого черта вы здесь делаете? — окрикнула их Силла.

— Проверяем, — ответил Стив. — Ты можешь сказать, ничего не пропало?

— Нет, а почему что-то должно было пропасть?

— Прошлой ночью Форд видел, как сюда кто-то крался.

— Я не сказал «крался». Я сказал, что ночью видел кого-то, кто шел сюда с фонарем.

— Если посреди ночи ты идешь с фонарем по чужому саду, это называется «красться». — Стив ткнул пальцем в Силлу: — Я же тебе говорил, что слышал какой-то звук.

Силла покачала головой и повернулась к Форду.

— Каким это образом посреди ночи с той стороны дороги вы могли видеть, как кто-то крадется к амбару?

— Я говорил только о том, что видел свет. Луч фонаря двигался в сторону амбара.

— Может, это было отражение. Лунный блик или что-то еще.

— Я знаю, как выглядит свет от фонаря.

— Плюс, — вмешался Стив, — когда мы открыли дверь, она заскрипела. Этот звук я слышал ночью. Кто-то сюда входил. У тебя здесь столько хлама, Силл.

— И совершенно очевидно, что весь этот хлам на месте.

— Может, чего-то не хватает, каких-то вещей? — спросил Форд. — Тут кое-что рассортировано, и я бы сказал, что это была отважная попытка навести порядок, но я сомневаюсь, что вы можете с уверенностью сказать, что ничего не пропало и все вещи лежат на тех же местах, где вы их оставили в прошлый раз.

— Конечно, я не уверена, — Силла рассматривала разложенные кучками вещи. Так были сложены коробки или не так? Неужели это она оттащила сломанное кресло-качалку в угол?

Откуда ей знать, черт побери?

— Я здесь многое перерыла, но пока не нашла ничего особенно ценного. Ладно, — продолжила она, не давая Стиву вставить слово, — я согласна, что чайная ложка, которой Дженет Харди зачерпывала сахар, достаточно привлекательна, чтобы заставить многих людей лазать ночью по чужим амбарам.

— А кто знает, что ты сложила эти вещи в амбар?

— Все, — ответил Форд за Силлу. — В доме работает куча народу. И все видели, как Силла носит их в амбар, а некоторые даже помогали. Так что любой из них мог рассказать кому-то, а тот еще кому-то. И так далее.

— Я повешу на дверь замок.

— Хорошая мысль. А как насчет писем?

— Каких писем? — заинтересовался Стив.

— Вы рассказывали кому-нибудь, кроме меня, о найденных на чердаке письмах?

— Отцу, но не думаю… — Силла выглядела растерянной.

— Ты нашла на чердаке письма? — перебил ее Стив. — Тайные письма. Круто — это как в фильме, что показывает Би-би-си.

— Ты никогда не смотрел эти фильмы.

— Смотрел, если там были горячие английские цыпочки. Что за письма?

— Письма к моей бабушке от мужчины, который был ее любовником в тот год, когда она умерла. Ты прав, это тайные письма. Она их прятала. Я рассказала о них только Форду и отцу, который, наверное, сказал моей мачехе. Но больше никто не должен знать об этом. Правда… когда мы разговаривали с отцом, то стояли у открытого окна. Если кто-то из рабочих был в это время поблизости, он мог услышать.

— Какая же я бестолковая, — Силла постучала себя по лбу. — Вчера утром я расспрашивала мать, был ли у Дженет перед смертью любовник, кто-то из местных. Она могла и проболтаться — по настроению. Кроме того, она злится на меня.

— Ну, тут ничего нового, девочка, — Стив похлопал ее по плечу.

— Отдайте мне письма и все, чем дорожите. В моем доме их никто не будет искать, — добавил Форд, заметив, что она нахмурилась.

— Возможно. Я подумаю.

— В любом случае, — сказал Стив, — теперь мы можем исключить чокнутого горца с топором для разделки мяса. Так? То есть сможем исключить. Когда Форд заберется наверх и убедится, что там нет трупов и отдельных частей тела.

— Ради бога, — Силла повернулась к лестнице. Форд преградил ей путь и слегка оттолкнул ее.

— Я сам.

Он осторожно проверял прочность каждой ступеньки ветхой лестницы, живо представляя, как падает вниз на цементный пол. Добравшись до верха, он громко выругался.

— Что там? — крикнула Силла.

— Ничего. Заноза. Здесь ничего нет. Ни единой отрубленной головы или трупа.

Когда он спустился вниз, Силла взяла его за ладонь и поморщилась, увидев впившуюся занозу.

— Пойдемте в дом. Я вытащу.

— Я могу сам.

— Пока вы будете играть в доктора, я возьму инструменты и займусь мужской работой, — съязвил Стив.

— Давно пора, — ответила Силла.

— Приду за оплатой пончиков. Позже, — кивнул Стив Форду и вышел.

— Он принес вам пончики? — спросила Силла.

— Да. В качестве взятки за пользование тренажерным залом.

— Угу. Пойдемте в дом — расстанетесь с куском моей лестницы. Полагаю, этот человек вас еще и разбудил.

— Правильно полагаете, — Форд закрыл за собой дверь амбара. — Прервал очень интересный сон, в котором были вы, комната с красными стенами и латунная спинка кровати. Но пончики с повидлом почти компенсировали это.

— Стив верит в волшебную силу пончиков. И что же я делала в красной комнате с латунной спинкой кровати?

— Это трудно описать. Но я могу продемонстрировать.

Она внимательно посмотрела ему в глаза, ярко-зеленые, с золотистым ободком.

— У меня нет красной комнаты. У вас тоже.

— У меня сегодня есть время сходить за краской.

Смеясь, она подошла к двери прачечной и вдруг оказалась прижатой к стене дома. И тут же с удивлением поняла, какими властными могут быть эти губы.

Он слегка прикусил ее нижнюю губу, прежде чем отстраниться.

— Я думал, что это Стив идет в амбар прошлой ночью. Укладываться спать.

— Зачем Стиву спать в амбаре? — она не сразу сообразила, в чем дело. — А… Мы же взрослые люди, Форд. Я не отправляла Стива ночевать в амбар.

— Да, это я понял. Но он собирается взять у меня спальный мешок. Я не пользовался им лет пятнадцать, после того как ночевка на земле в спальном мешке перестала казаться мне интересной. Стиву это понравится. Он для человека-паука.

— У вас есть спальный мешок для человека-паука?

— Я получил его в восемь лет на день рождения. Это было эффектно, и мешок до сих пор не утратил своего блеска. — Он наклонился, коснулся губами ее губ и открыл дверь позади нее. — Я буду очень рад извлечь его из кладовки, чтобы Стив пользовался им, пока будет жить здесь.

— Это по-добрососедски.

— Не особенно.

Силла открыла аптечку и проверила ее содержимое.

— Здесь есть все, что нужно. Пойдемте на улицу. Там светлее.

Когда они вышли на веранду, Силла жестом приказала ему сесть. Затем она смочила вату перекисью водорода и приложила ее к царапине.

— Это не по-добрососедски, — продолжал Форд, — потому что мои мотивы исключительно эгоистичны. Я не хочу, чтобы вы спали с ним.

— Да ну? — она подняла на него глаза, продолжая протирать ватой иголку и щипчики.

— Если бы вы захотели с ним спать, это было бы чертовски плохо.

— А откуда вам знать, что я не хочу? И что не спала?

— Потому что вы хотите спать со мной. Ай! — он посмотрел на свою ладонь и на каплю крови, выступившую на ней. — Боже.

— Заноза вошла слишком глубоко, и кровь не сворачивается. Ей нужен выход. Высосите ее. Если я хочу с вами спать, то почему я этого до сих пор не сделала?

Он с опаской покосился на иголку в ее руке.

— Потому что вы пока не готовы. Я могу подождать. Но — и не тыкайте в меня этой штукой — будь я проклят, если бы хотел, чтобы вы спали с другим, пока я жду, со старым приятелем или с кем-то еще. Я хочу, чтобы вы были моей, только моей. И я хочу, чтобы вы об этом знали. И думали об этом.

— То есть вы даете свой драгоценный спальный мешок человека-паука Стиву, чтобы я не спала с ним просто потому, что он рядом.

— Примерно так.

— Взгляните на это.

Он повернул голову, чтобы посмотреть в указанном направлении. Резкая боль в руке заставила его вскрикнуть, но Силла уже протягивала ему щипчики со здоровенной занозой.

— Хотите сувенир?

— Нет, спасибо.

— Готово, — Силла закрыла аптечку, запустила пальцы в волосы Форда и жадно прижалась губами к его губам. Затем она так же быстро прервала поцелуй и выпрямилась. — Чтобы вы думали об этом, пока ждете.

С бесстрастной улыбкой она вошла в дом, и дверь с проволочной сеткой с громким стуком захлопнулась за ней.

Глава 9

Силла так привыкла к машинам, которые замедляли ход или и вовсе останавливались у начала подъездной дорожки к дому, что почти не замечала их. Ее не беспокоили всякого рода зеваки и любопытствующие, даже те, кто фотографировал. Рано или поздно, рассудила она, они привыкнут к ней, и лучше всего не обращать на них внимания или вежливо отмахиваться.