Агни Йога с комментариями. Том 2 - Наталия Ковалева

224. Урусвати знает, что передача мысли на очень дальнее расстояние требует самоотвержения. Каждая человеческая мысль не исчезает в пространстве, но различие велико между мыслями, вылетевшими без определенного назначения, и мыслью, посланной с предназначенной целью, – такая посылка проходит через разные сферы и подвергается различным воздействиям. Представим себе путь такой мысли в виде телеграфной проволоки. Много обстоятельств могут подвергать ее опасности, много может быть касаний, которые причинят даже гибельные последствия. Также и при посылках мысли могут быть замыкания токов и отправитель пострадает. Мы говорим так, чтобы напомнить, какую трудную миссию возложил на себя Мыслитель, но следствия велики.

Сказано, что мысль звучит в пространстве. Это определение не только символично, но должно быть понято в буквальном смысле. Вы слышали звучание струны и серебряные звоны. Напряжение мысли дает звучание в пространстве. Можно назвать много народных преданий, где указано, что события предвозвещались звучащими явлениями. Такое сравнение очень правильно, именно перед большими событиями наблюдается уявление мысли.

Не события звучат, но сопровождающие их напряжения мысли. Они могут проистекать из земного источника, но могут следовать из Тонкого Мира. Субстанция мысли везде одна, она представляет связующую мощь между мирами. Следует обращать внимание на звуковые явления и сопоставлять их с событиями.

Мыслитель говорил: «Мое мышление убеждает меня, что живу в двух мирах. Можно наблюдать природу вещей как плотную, так и тонкую. Пусть слух научится различать звуки пространственные. Трубы могут оглушать, но звучание пространственное даст трепет сердца».

225. Урусвати знает, что иногда вибрации пространственные достигают такого напряжения, что делаются схожими с земными трепетаниями. Трудно различить такие сотрясения, но нужно помнить, что у Нас особенно ощущаются такие сотрясения, и все, соединенные с Нашим проводом, должны ощущать такую напряженную вибрацию.

Обычно говорят о синтезе науки и духовности, но оба понятия остаются неопределенными. Между ними требуется некий огонек, называемый восхищением, без него и познание, и сама духовность останутся мертвыми и не соединенными.

Не следует удивляться, что духовность может быть мертвой – поистине может. И часто мы встречаем людей, преисполненных всеми качествами духовности, но, тем не менее, в жизни они остаются холодными и недействующими. К чему послужит им когда-то заработанная духовность? Она как прокисшее молоко, из которого можно приготовить многие продукты, но уже невозможно вернуть к чистому состоянию молока.

Также и познание нельзя оставить в механических ограничениях. Повторяю, что огонь восхищения есть лучший связующий мост. Он же является и средством равновесия среди бурь пространства.

Когда Мыслитель говорил: «Не бойтесь, не отвращайте взора от смятения земного», Он знал значение взора восхищения.

226. Урусвати знает, что в земной жизни можно отрешиться от понятия времени. Как только человек погружается в мышление, он перестает ощущать время. Постоянно называем мысль поглотительницей времени.

При концентрации мысли можно легко представить состояние в высших сферах Тонкого Мира. И у Нас получается отрешение от времени по причине напряжения мысли. Явление мысли есть и лучший очиститель организма. Если вы видите нездоровых ученых, можно безошибочно сказать, что в них сказывается неуравновешенность мышления с прочими сторонами жизни. Если бы они могли вести уравновешенную мыслительную жизнь, они не только бы пользовались отличным здоровьем, но и не замечали времени.

Не новое говорю, вообще нужно согласиться, что нового не существует. Есть забытое или ранее неосознанное. Мы предлагаем вместо нового говорить – нужное. Не будем набираться самомнения и помышлять о чем-то новом. Лучше будем думать о нужном, о том, что может принести миру наибольшее благо.

Никто не смеет утверждать, что он сложил нечто новое. Может быть, накануне уже некто послал эту мысль в пространство. Не стоит состязаться о новом. Пусть привыкнут люди мыслить о нужном и прекрасном. Самое нужное будет и прекрасным. Безобразие не пригодно для эволюции.

Мыслитель утверждал, что красота есть самое нужное. Он имел основание так убеждать народ.

227. Урусвати знает, что среди первейших основ Братства находятся целесообразность и признательность. Неразумно предположить, что Братство может кого-то использовать, а затем выбросить, как негодный предмет. Если сотрудник был признан целесообразным и не совершил предательства, то он не может быть отвергнут. По чувству признательности сотрудник будет всегда отличен. Конечно, не нужно забывать, что отличие понимается различно. Ребенок вместо ценного предмета предпочитает пеструю погремушку.

Заглянем в сознание требующих воздаяния и удивимся, какие ложные драгоценности предполагаются. Многие желают проникнуть в Братство, чтобы вынести оттуда пригоршни золота. Но такие люди не различают между Братством и базаром.

Нередко крайности уживаются в одном теле. С одной стороны, человек готов к высшим восприятиям, но, с другой стороны, он готов вообразить Нас менялами и ожидает самую мелкую монету. Такой человек забывает, что лишь при соблюдении основ целесообразности приложится и все остальное. Светляки, лишь временно вспыхивающие и затем погружающиеся во тьму, – нецелесообразны.

В мире много произносится кощунств, и люди полагают, что такая хула не рождает последствий. Каждый может запомнить, как в его присутствии поносились наивысшие понятия. Не только словесно, но и мысленно отсекались спасительные нити. Но каждый взрыв не может не разрушать излучения.

Вы видели, насколько эта истина нуждается в повторении. Вы были свидетелями, как люди подходили с целями своекорыстными. Те же люди дерзали произносить слово «Братство». Из такого поведения можно заключить, насколько бережно нужно произносить описание жизни Братства.

Хитрецы будут требовать – скажите и еще, как питаются, как проводят все время, с кем сносятся и не указывают ли базарных цен? Скажите все доподлинно, а мы посмеемся. Мы будем разглашать, каково Братство.

Истинно, когда говорят, что хотят остаться в малом числе, Мы ценим такую бережность. Лучше промолчать, нежели неразумно разглашать.

Мыслитель весьма заботился, чтобы Его ученики не выдавали Учения напрасно. Строгая дисциплина была установлена, чтобы слово не проникало туда, где оно не могло быть воспринято. Безумный разглашатель считается одержимым, часто такие состояния совпадают.

Также Мыслитель очень выяснял значение признательности. Он сопоставлял ее с орошением сада.

Также Он говорил: «Каждое дерево может быть веселым и грустным. Мы полагаем, что в этом заключается наше собственное настроение, но знаем ли мы, насколько чувствует Природа?»

228. Урусвати знает, как многое замечательное проходит не явно, ибо оно не вмещается в сознании. То же происходит и при научных опытах. Напомним о передаче мысли на расстояние. Удачные наблюдения могут ограничиться поверхностным следствием, только по причине, что не обращается достаточно внимания на нервное состояние присутствующих. Мало того, чтобы люди собирались в одно время и в определенном месте, также нужно, чтобы участники находились в ясной гармонии, избегая раздражения.

Недостаточно, чтобы люди уверяли друг друга, что они совершенно спокойны. Когда внутри кипит самое губительное раздражение, невозможно ожидать развития опытов. Когда требуется удесятерение энергии, нужно помнить, что раздражение и беспокойство подобны преградам в ручье.

Не придают значения раздражению, не считают, что такое состояние отзовется на обеих сторонах. Не желают понять, что растрата чужой энергии есть преступление против личности. Человек должен дать себе отчет, насколько он может покушаться на чужое достояние.

При многих явлениях люди упускают главные условия и после жалуются, что им не показано самое большое. Мы посылали иногда даже массовые явления, но даже и они считались случайностью.

Мыслитель говорил: «Пока человек не желает судить без предрассудков, он не может видеть и слышать».

229. Урусвати знает о движении Закона кармы. Можно наблюдать, как карма постигает не только прямого преступника, но и всех косвенных соучастников. Не лишено справедливости речение, что за некоторое злодеяние одного человека страдает целый народ. Не учение о мести, но свойство духа связывает много сообщников. Кто может сказать, где кончается сродство крови? Кто может определить, где заключалась главная причина? Кто может судить, кто словесно и кто мысленно больше способствовал преступлению?

Никто не хочет помыслить, как широко двигается карма, и никто не поищет в «Чаше» накоплений, как он явился соучастником преступления. Мы можем лишь напомнить о законе, но свободная воля должна избрать свой путь.