Врата Смерти(пер. И.Иванова) - Стивен Эриксон

Он вдруг умолк. Ласэна тоже долго молчала.

— Ты собираешься быть моим судьей и палачом?

— Да.

— А мне позволено сказать слово в свою защиту?

Калам стиснул зубы. Голос Ласэны слышался отовсюду… отовсюду, кроме одного места — угла слева от него, до которого было не более четырех шагов.

— Ну что ж, попытайся.

«Хорош палач. Я еле стою на ногах, а она в любой момент может позвать стражу. Как говорит Быстрый Бен: "Остался ни с чем — рискни всем"».

Голос Ласэны зазвучал тверже.

— Верховный маг Тайскренн направил свои усилия по ложному пути. Уничтожение «сжигателей мостов» вообще не входило в мои замыслы. Но в твоем взводе была девчонка, находившаяся под властью одного из богов. Он хотел ее руками расправиться со мной. Я послала адъюнктессу Лорну, чтобы она нашла и убила эту девчонку.

— Ты говоришь известные мне вещи, императрица. Я напрасно теряю время.

— Я так не считаю. Время — единственное, чем можно по-настоящему наслаждаться в смертном мире. А теперь я отвечу на твои обвинения… Объявление Дуджека изменником, по сути, было уловкой. Мы уже давно знали об угрозе, исходящей из Паннионской области Генабакиса. Однако Дуджек придерживался мнения, что с паннионским пророком ему в одиночку не справиться. И тогда, Калам, мы решили превратить наших заклятых врагов в союзников. Чтобы одолеть этого безумца, нам требовалось многое: богатства Даруджистана, помощь Каладана Бруда, поддержка ривийцев и баргастов. Нам был нужен Аномандер Рейк и его тистеандии, а также сила и умение Малиновой гвардии. Все они могут ненавидеть Малазанскую империю, но ни у кого из них не отнимешь реального взгляда на вещи. Они понимают, насколько опасен паннионский пророк и сколачиваемая им империя. Мне было нужно, чтобы они поверили Дуджеку. Я согласилась с его предложением. Я знаю Дуджека: он и его солдаты не могут не воевать. Объявленные изменниками империи, они все равно останутся армией и не превратятся в толпу головорезов. Но в таком качестве Дуджеку было легче снискать доверие его недавних врагов.

— И кто знает об этой уловке?

— До нашего с тобой разговора знали только Дуджек и Тайскренн.

— А какова роль верховного мага? — спросил Калам. Ему показалось, что Ласэна улыбается.

— Он остается за кулисами событий, вне поля зрения. Но если Дуджеку понадобится, Тайскренн станет его… как это у вас говорится… «нужной картой в рукаве».

Калам замолчал. Единственными звуками вокруг было его дыхание и стук капель крови, падавших на плиты пола. Потом он сказал:

— Но остаются более давние преступления, в которых ты повинна.

— Убийство Келланведа и Танцора? Да, я прекратила их правление. Захватила трон. Совершила ужасное предательство. Но любая империя держится на незыблемом законе: жизнь империи важнее жизни каждого из ее подданных.

— Включая и тебя.

— Да. Включая и меня. Империя учитывает свои нужды, выдвигает требования, продиктованные долгом. Груз долга. Ты ведь воин и должен понимать такие вещи. Я очень хорошо знала и Келланведа, и Танцора. Знала лучше, чем кто-либо, в том числе и ты. Я откликнулась на неизбежную необходимость, с громадной неохотой пошла на этот шаг. Внутри меня все сжималось от боли. С того времени я допустила и допускаю серьезные промахи в суждениях. И этот груз я тоже должна нести на своих плечах, Калам.

— А Дассем Ультор?

— Он был моим соперником. Честолюбивый человек, преданный культу Клобука. Я страшилась гражданской войны и потому ударила первой. Я отвела эту угрозу, и сожалений по поводу гибели Дассема Ультора у меня нет.

— Надо же, — пробормотал Калам, — на все у тебя есть ответ.

«А как же иначе? Она тоже готовилась к этой встрече».

— Если бы на моем месте сейчас находился Дассем Ультор, думаешь, он бы позволил тебе проникнуть сюда? Думаешь, стал бы рассуждать с тобой?

Ласэна опять замолчала.

— Чувствую, ты разгадал, где я нахожусь. Так смелее, Калам! Еще три-четыре шага, и ты сумеешь навсегда прекратить правление императрицы Ласэны… Что ты замешкался?

Усмехаясь, Калам повертел в пальцах рукоятку кинжала. «Что ж, будем играть до конца».

— А мятеж в Семиградии? — спросил он.

— Наказание понесут все, кто виновен. С обеих сторон, — отчеканила она.

Его поразили нотки гнева, прозвучавшие в ее голосе.

«Тебя это задевает, императрица, раз твоя невозмутимость дала брешь. И незачем было прятаться за иллюзии… Я прекращаю охоту».

Он убрал кинжал в ножны и улыбнулся, услышав, как она вздохнула.

— Тебя что-то удивляет, императрица?

— Твое поведение, Калам.

— Наверное, не меньше, чем меня твое. Ты могла бы умолять о пощаде. Могла бы привести больше доводов в свое оправдание. А ты предпочла говорить не своим голосом, а… голосом империи.

Он повернулся.

— Твое пристанище в безопасности. Я ухожу.

— Постой.

Калам остановился, ощутив внезапную неуверенность в ее голосе.

— Ты мне не все сказала?

— «Когти»… я не могу вмешаться. Не могу остановить их преследование.

— Знаю. Незыблемые законы братства. Со своими они разбираются сами.

— И куда же ты теперь пойдешь?

Ассасин улыбнулся.

— Ты настолько доверяешь мне, что беспрепятственно позволяешь уйти? Мне лестно это слышать.

Калам развернул коня и повел его к дверям. Там он в последний раз обернулся и сказал:

— Тебя ведь волнует другое. Ты хочешь знать, приду ли я по твою душу еще раз. Отвечаю: нет.

Минала стояла в нескольких шагах от входа. Увидев открывающуюся дверь, она вскинула арбалет и тут же опустила. Стрелять было не в кого. Калам вывел коня, потом плотно закрыл двери.

— Ну как? — прошептала она.

— Что как?

— Я слышала приглушенные голоса. Один какой-то странный, будто неживой. Она мертва? Ты убил императрицу?

«Наверное, я убил призрака. Нет, пугало, похожее на Ласэну. Ассасину нельзя видеть под маской своей жертвы лицо живого человека».

— Ты ошиблась, Минала. Там не было никого. Только насмешливое эхо, отвечавшее мне из углов. Охота закончена.

Глаза Миналы вспыхнули.

— После стольких испытаний… насмешливое эхо? И ты пересек три континента, чтобы его услышать?

— Такова наша природа. Нам неистребимо хочется верить в существование простых решений. Знаешь, идя туда, я ожидал увидеть настоящий поединок. Магия, брызги крови. Мечтал, как собственной рукой убью заклятого врага. А вместо этого, — он громко расхохотался, — был обыкновенный разговор с обыкновенной смертной женщиной.

Калам встряхнул головой.