Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фекла кивнула.
— Да. Дина меня саму спасла, агрессивно нарушив правила космической станции. Проблема не в агрессии. А в отсутствии дисциплины. Человек может быть агрессивен, — она указала взглядом на Дину, — и быть при этом конструктивным членом общества, если держит страсти под контролем.
Тут она бросила многозначительный взгляд на Аиду, которая фыркнула и отвернулась.
— То есть ты предлагаешь вывести породу людей с повышенной дисциплиной и самоконтролем, — переспросила Айви. — Не уверена, что я все правильно уловила.
— По-моему, Камила просто хотела сказать, что определенные черты характера, доведенные до нездоровых пределов, ничуть не лучше диагностируемых психических заболеваний как таковых. Если не хуже, — заметила Джулия.
— Не надо за меня говорить, — возмутилась Камила. — Пожалуйста, Джулия, никогда больше не смей за меня говорить.
— Я всего лишь пыталась помочь, — возразила Джулия. Но там, где в голосе прежней Джей-Би-Эф прозвучал бы упрек, сейчас слышалась лишь усталость.
— Ну а я просто хочу сказать, — снова вмешалась Дина, — что не желаю, чтобы на меня навешивали ярлык генетического урода, которому в будущем человечестве нет места!
— Никто о тебе и не говорит, — сказала Айви. — Камила имела в виду тех недоумков, которые ее чуть не убили за то, что она хотела учиться.
— А сама-то ты что думаешь? — спросила Фекла у Айви.
— Примерно то же, что и ты. Агрессия приемлема. Ее следует держать под контролем. Задавать ей направление. Но средством для этого служит интеллект. Разумное мышление.
У Аиды это вызвало смешок.
— Ой, простите. Мне что-то Рой пришел в голову. Восемьсот человек, тщательно отобранных за свой интеллект и разумное мышление. Под конец все наши мысли были лишь о том, у кого какой вкус.
— Никто из нас друг друга не ел, — возразила Айви.
— Но вы все об этом задумывались, — ухмыльнулась Аида.
Дина громко хлопнула ладонью по столу. Посидела еще мгновение с закрытыми глазами, потом вскочила и вылетела из комнаты.
— Подозреваю, что ей не хватает дисциплины или интеллекта, чтобы контролировать агрессию, — снова хихикнула Аида.
— Это такая разновидность самодисциплины, — пояснила Фекла. — Чтобы ей не пришлось тебя убивать. Видишь ли, Аида, думать и делать — не одно и то же. Для этого и требуется дисциплина.
— Радость моя, но что ты имеешь в виду, говоря о дисциплине? — спросила ее Мойра. — Я сейчас пытаюсь перевести это слово на язык генетики. Я могу найти генетический маркер для муковисцидоза. Но не уверена, что это возможно для дисциплины.
— Некоторые расы дисциплинированны. Факт, — ответила Фекла. — Японцы дисциплинированней, чем… итальянцы.
Она наградила Аиду взглядом, способным любого приморозить к стулу, но Аида лишь триумфально расхохоталась, задрав подбородок:
— Про римские легионы ты забыла. Но продолжай, будь любезна.
— Мужчины дисциплинированней, чем женщины. Тоже факт. Должны быть гены.
Снова повисло молчание, на сей раз его нарушила Луиза:
— Сейчас, Фекла, я вижу тебя с такой стороны, с какой раньше не знала.
— Можешь называть меня расисткой, если хочешь. Ты сейчас скажешь: это все воспитание, культура. Не согласна. Если тебе не больно, ты и не реагируешь на боль. И еще гормоны.
— Что там насчет гормонов, любовь моя? — уточнила Мойра. Ее нежные чувства к Фекле были всем очевидны и даже помогли ослабить напряжение в комнате.
— Мы все здесь знаем, когда определенные гормоны, эмоции очень сильные. В другое время — нет. Это генетика.
— Или эпигенетика. Мы и правда не знаем, — ответила Мойра.
— Все равно, — не сдавалась Фекла. — Я про то, что людям, которые будут сотни лет жить в жестянках, нужна дисциплина. Не сверху. Изнутри. Если в твоей генетической лаборатории можно это организовать, то нужно.
— Мы так и не обсудили точку зрения Айви, — сказала Луиза, — что ключом является интеллект.
— Да, — подтвердила Айви, многозначительно взглянув на Аиду. — Меня перебили.
Аида прикрыла рукой рот и театрально усмехнулась. Айви продолжила:
— Если мы действительно собираемся улучшать наше потомство генетическим путем, по-моему, нам следует обратить взгляд на самое важное качество. И это очевидным образом интеллект.
— Почему ты думаешь, что он важнее прочих? — уточнила Луиза.
— Посредством интеллекта ты осознаешь необходимость проявить дисциплину, если ситуация к тому обязывает. Ну, или действовать агрессивно. Или не действовать. Я полагаю, что человеческое сознание достаточно гибко и что можно стать любым из тех человеческих типов, которые описали Камила, Аида и Фекла. Но все они имеют в основе то, что и отличает нас от животных. Наши мозги.
— Есть много разновидностей интеллекта, — заметила Луиза.
Айви мотнула головой:
— Читала я про всякий эмоциональный интеллект и что там еще у тебя в списке. Ладно. Пускай. Но ты-то прекрасно знаешь, о каком именно я говорю. И знаешь, что он обусловлен генетически. Стоит только изучить школьные оценки и экзаменационные баллы евреев-ашкенази.
— Как представитель евреев-сефардов, — ответила Луиза, — я даже не нахожусь, что по этому поводу сказать.
— В конечном итоге мы нуждаемся в мозгах, вот и все, — продолжила Айви. — Мы давно уже не охотники и не собиратели. Мы живем, как пациенты реанимации. И жизнь в нас поддерживает вовсе не храбрость, не физическая сила и не прочие качества, полезные для пещерного человека, а наша способность управляться со сложной техникой. Наша к ней страсть. И плодить нам следует маленьких гиков. — Айви повернулась, чтобы смотреть Аиде прямо в лицо. — Ты хотела реализма. Твои претензии к ней, — она мотнула головой в сторону Джулии, — и к ее окружению заключались в том, что они предлагали плацебо. Закрывали глаза на факты. Прекрасно. Вот тебе факты. Все мы тут гики. И есть смысл сделаться гиками продвинутыми.
Аида насмешливо покачала головой:
— Ты совсем забыла про человеческий фактор. Потому-то ты и плохой лидер. Потому тебя и заменили Маркусом, пока власть была у тех, кто хоть что-то соображал. И потому мы в конце концов здесь и оказались.
— Оказались, причем в полной безопасности, — согласилась Айви. — В отличие от тех, кто пошел за тобой. Эти все мертвы.
— Они мертвы, — сказала Аида, — а я жива, и вижу, чем все кончится: вы запрете меня в капле, чтобы я производила для вас генно-модифицированных младенцев, а вы их будете у меня отбирать.
И она разрыдалась.
— Она совсем как я, только в худшем варианте, — пояснила Джулия. — Видит множество вариантов — большинство, учитывая текущую ситуацию, довольно мрачные — и поступает соответственно.
— Неожиданный для тебя уровень самоанализа, Джулия, — заметила Мойра.
— Ты и понятия не имеешь
