Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

Предлагая Мойре переместить оборудование внутрь Амальтеи, Маркус, очевидно, выражал готовность следовать одному из вариантов.

Тому, к которому инстинктивно склонялся и сам Дюб. Только странно, что такой человек, как Маркус, принял решение до того, как закончены расчеты.

Может, он знает что-то, неизвестное Дюбу?

Мойра, впрочем, отреагировала раньше:

— А если придется «все бросить и бежать»?

Она имела в виду гамбит, который неоднократно обсуждался и даже разыгрывался на бумаге. Согласно ему, Амальтею отсоединяли от станции, а «Иззи», облегченная, но лишенная защиты, разгонялась, чтобы выйти на более высокую орбиту, где болидов меньше.

— Тогда мы просто перед этим перенесем все обратно в Узел Икс, — ответил Маркус. — Или в то место на «Иззи», где, как мы решим, будет безопасней всего.

Мойра испытующе уставилась на него. Маркус поднял руки в знак капитуляции:

— Я понимаю твое возражение. Но должен признать — я все больше и больше склоняюсь к тому, что «все бросать и бежать» мы не будем.

— Мои чувства насчет «чистороек» тебе тоже известны, — пожала плечами Мойра.

Речь шла о другом гамбите под названием «чистый рой», в котором всё — включая, надо полагать, и лабораторию Мойры — следовало распределить между каплями, которые затем вместе поднимутся на орбиту повыше. Люди и припасы будут далее перемещаться между каплями в рамках децентрализованной экономики, основанной на рыночных принципах.

— Послушай, — возразил Маркус, — теперь, когда внизу все мертвы и нам больше не нужно мириться со всяческой хренью, ты вскоре обнаружишь, что Ху и его команда не столь радикальны в своих взглядах, как вынужденно притворялись.

Речь шла о том, что Чжон Ху, основной теоретик роя и создатель «Параматрицы», по общему мнению относится к «чисторойкам».

Дюб кивнул. Ему все еще приходилось делать усилие, напоминая себе, что миллионы интернетовских комментаторов, яростно отстаивающих ту или иную стратегию, уже переместились в загробный мир.

— Тебе что-то известно, — вырвалось у него. Он тут же продолжил, поскольку ему пришла в голову новая мысль: — От Дины. Радио.

— Верно, — сказал Маркус. — «Имир» на подходе — и идет «горячо, высоко и тяжко»[496].

Произнося эти три слова, он пальцами изобразил в воздухе кавычки.

— То есть как? — удивилась Мойра. — Он же изо льда, как он может быть горячим?

— Он приближается на высокой скорости. Не то чтобы с этим нельзя было справиться. Однако… будет горячо, и поэтому весело.

— А «высоко»? — подсказал Дюб.

— Шон передал парамы, — ответил Маркус. — И похоже, что он сделал нам большую услугу. Пока это было сравнительно несложно, в L1 он сменил орбитальную плоскость.

— Значит, — предположил Дюб, — под «высоко» Шон имел в виду, что у «Имира» высокое орбитальное наклонение. Близко к нашему?

— Очень близко, — подтвердил Маркус. — Фактически кусок льда падает прямиком нам в руки.

— То есть, — хмыкнула Мойра, — Шон Пробст сбрасывает нам на голову комету — словно у нас сейчас других забот мало.

— Кусок кометы.

— И немаленький, раз уж он назвал его «тяжким», — предположил Дюб.

— Число он передал очень внушительное. — Маркус нагнулся поближе к Дюбу и посмотрел ему прямо в глаза.

— Ого, — изумился Дюб. — Его что, хватит на «долгую поездку»?

— Если мы сможем подвести «Имир» к «Иззи» — да, хватит, — кивнул Маркус. — Этого будет более чем достаточно.

«Долгая поездка» была третьим возможным вариантом. Речь шла о том, чтобы вывести на более высокую орбиту всю «Иззи» целиком, включая Амальтею. Это считалось трудноисполнимым, учитывая расход топлива. И даже не просто трудноисполнимым, а физически невозможным — если только не вернется «Имир». Потеряв уже всякую надежду на Шона, сторонники этого варианта в последнее время перешли к обсуждению урезанных версий, как то: пустить часть Амальтеи на постройку противометеоритных щитов, а основную массу все-таки сбросить.

— И на смену плоскости тоже? — не унимался Дюб.

Губы Маркуса тронула легкая улыбка. Он прекрасно знал, что у Дюба в голове. Тот никак не мог забыть про Расщелину и уже успел показать фото своего любимого куска Луны самому Маркусу, Конраду, Ульрике, Айви и еще кое-кому из тех, кто, насколько можно судить, осуществлял сейчас неформальное руководство Ковчегом.

— Во избежание недоразумений, — сказал Маркус. — Говоря о «долгой поездке», я имею в виду полную программу. Мы забираем с собой всю Амальтею целиком. Поднимаемся до лунной орбиты. Меняем плоскость. Переходим на круговую орбиту. И в конце концов высаживаемся в Расщелине.

— И воды «Имира» для этого хватит?

— Да, — ответил Маркус, — при условии, что нам удастся установить над ним контроль и привести к «Иззи».

— Этим разве не Шон занимается?

— Уже нет, — ответил Маркус. — Информация, которой я сейчас с вами поделился, содержалась в последней радиограмме Шона, и больше уже не будет.

Дюб и Мойра уставились на него.

— Здоровье экипажа «Имира» было подорвано, и довольно давно, — объяснил Маркус. — Шон умер последним из членов экспедиции.

— Ты хочешь сказать, «Имир» — корабль-призрак? — переспросил Дюб.

— Да.

— А дистанционный контроль невозможен? — поинтересовалась Мойра.

— К сожалению, морзянка Дины здесь не годится, — ответил Маркус.

— Значит, кому-то придется…

— Кому-то придется лететь к долбаной ледышке, — перебил ее Маркус, — высадиться на нее, войти в «Имир», запустить ядерный реактор и выполнить серию маневров, чтобы сблизиться с «Иззи».

— И кто… — начал было Дюб, но заткнулся, когда Маркус неловко указал пальцем на себя. Случайно или нет, это походило на пантомиму самоубийства из револьвера.

Маркус продолжил:

— С завтрашнего дня я объявляю Айви командиром «Иззи» и Облачного Ковчега. Сам я соберу экипаж, который отправится к «Имиру» на борту ЦМА. Мы высадимся на борт «Имира», установим контроль над его системами и доставим груз к «Иззи» на ручном управлении. Затем мы используем оставшийся лед, чтобы поднять орбиту «Иззи», и вместе с Амальтеей отправимся в «долгую поездку».

— Это… весьма существенные новости, — произнесла Мойра. — Кто еще об этом знает? И когда ты собираешься объявить остальным?

— Я сам только что решил, — вздохнул Маркус. — Послушайте, выбора нет. Мне всегда казалось, что и «бросить все и бежать», и «чистый рой» — варианты слишком рискованные. Случившееся с ГАЧ это только подчеркнуло. Остается лишь «долгая поездка». Она действительно будет долгой — что-то около двух лет. Зато все это время самые важные ресурсы будут надежно укрыты Амальтеей. Я сейчас имею в виду тебя, Мойра, и твое оборудование. Ресурсы Шахтерского поселка, которые потребуются, чтобы обезопасить генетическую лабораторию, в твоем полном распоряжении.

— Хорошо, — сказала Мойра, — я поговорю с Диной.

— Поговори с тем, кого она оставит вместо себя, — поправил ее Маркус. — Дина отправляется со мной в экспедицию. Она мне нужна, чтобы управлять распроклятыми роботами.

— А я чем