Стая - Владимир Сухарев

Но Кривцов не выстрелил. Но даже не это было главным! Самым удивительным было то, что Кривцов себя не корил, не поносил последними словами за проявленную слабость. Ничего подобного! Напротив, настроение было приподнятым, и он вместо того, чтобы лечь спать и хорошенько выспаться, разгуливает по городу с женщиной, которую знает всего несколько дней.

— Вон, посмотри, — показал Кривцов Ольге на большую наряженную ёлку в центре торговой площади, — а ты говорила, что город не украшен к Рождеству.

Ёлка переливалась всеми цветами радуги. Видимо, все ёлочные украшения, которые были в наличии у коммунальных служб, вместе с гирляндами лампочек были навешены на эту единственную ёлку. Поэтому самой ёлки почти было не видно. Вместо неё посреди площади стояло пёстрое, сверкающее дерево.

— По-моему, с этой ёлкой явно переусердствовали. Но я же тебе тогда в машине задала вопрос обо всём городе. А с этим — проблема.

— А ты в этом городе родилась?

— Да, даже могу показать тебе дом, где прошло моё детство. Мы скоро до него дойдём.

— Это интересно, — сказал Кривцов, — и как же так получилось, что у тебя сейчас ни кола, ни двора?

— Получилось? Всё просто. Родители умерли, я вступила в наследство, стала собственницей хорошей трёхкомнатной квартиры сталинского проекта. Потом замужество. Муж занимался бизнесом. Ему понадобились деньги, поэтому квартиру я продала. Все деньги он куда-то вложил. Мы с ним жили в другой квартире, у которой собственником был он один, причём квартира была ему подарена родителями. Я была в ней только прописана. Потом развод, он подал в суд, и меня из квартиры выписали. Так я и оказалась у тётки. А дальше ты знаешь.

— Да, — только и смог сказать Кривцов, — что же у него совсем совести нет? Куда же он деньги твои дел?

— Понимаешь, Олег. Он, оказывается, и не был бизнесменом. Он всё проиграл в каком-то казино, или ещё где-то. Наделал кучу долгов, даже ко мне приходили какие-то странные люди и требовали денег. То, что я в разводе их не интересовало. Наверное, бандиты какие-нибудь, у них свои законы. Но продолжалось это недолго. То ли бывший муж расплатился, то ли наоборот. Одним словом он был найден мёртвым два года назад где-то за городом. С тех пор меня никто не тревожил.

— Как же ты так смогла влюбиться в человека, даже не узнав толком, кто он такой? Ты же девушка серьёзная.

— Сама не знаю. После смерти родителей, я осталась одна. А тут — он. Красивый парень, бизнесмен. Образованный, не пьющий. Квартира, машина, хорошие вещи, с родителями познакомил. Ну и влюбилась. А оказывается, его интересовала только моя квартира. Он уже тогда был в долгах, как в шелках. Пусть это будет мне уроком, ведь жизнь ещё не закончилась.

— Урок тебе впрок, видимо, не пошёл.

— Почему? — удивилась Ольга.

— А я? Ты доверилась первому встречному, ты про меня совсем ничего не знаешь.

— Но ты же меня приютил бескорыстно, ничего за это не просишь. Ты мне помог!

— А может у меня какие-нибудь низменные цели? — весело спросил Кривцов, — может, я затаил желание тобой овладеть?

— Не смеши. Если это и так, то ничего низменного в этом желании нет. Мог бы тактично намекнуть, и кто знает, чем бы твой намёк закончился.

— Как это, тактично намекнуть? Разве такое возможно?

— Очень просто, — поддерживая шутливый тон Кривцова, прошептала Ольга, — подошёл бы к моей кровати и поинтересовался. Добрый вечер, мол, уважаемая леди, разрешите, мол, с вами прилечь, пожалуйста. Обещаю, что вы об этом не пожалеете. Ну и так далее.

— При чём здесь такт? — рассмеялся окончательно Кривцов, — это не такт, а вежливость. Такт — это более высокое человеческое качество. Вежливыми должны быть все. Это по силам каждому, а вот такт — это свойство штучное. Хочешь пример?

— Давай.

— Хотя, может быть и излишне рассказывать тебе об этом случае, так как он произошёл не в нашей стране, а ты все-таки только что вернулась из-за границы. Так вот, в одной английской гостинице коридорный зашёл в номер, чтобы прибрать. Открыв ванную комнату, он увидел в ней голую женщину. Та, естественно, вскрикнула от неожиданности. Тогда этот коридорный сказал:

— Извините, сэр. «Извините» — это как раз и есть вежливость, которая доступна всем. А вот «сэр» — это такт.

— Ах, вот что такое такт! — ехидно проговорила Ольга, — ну, уж теперь-то я буду знать.

— Извини, я не хотел тебя учить, — оправдывался Кривцов, — так получилось. Не знаю, почему мне пришёл на ум этот случай.

— Знаю, знаю твои устремления, — продолжала Ольга, — приютил невежественную даму, для которой даже поездка за заграницу не отразилась на её манерах. Тогда вношу изменения в твои низменные рефлексы. Ты зайдёшь ко мне в комнату, подойдёшь к кровати и тактично поинтересуешься: «Извините, сэр, не скажете, как пройти на кухню».

— Ну, уж нет, — запротестовал Кривцов, — если я и подойду к твоей кровати, то буду просто вежливым, а тактичным — ни за что!

Ольга толкнула Кривцова в ближайший сугроб. Тот не удержал равновесие и упал. Ольга набросилась на него сверху и стала заваливать его снегом:

— Вот тебе за все твои нравоучения, тактичность и вежливость сразу.

Кривцов неохотно отбивался, они весело смеялись, а когда лицо Ольги оказалось напротив его лица, он снял перчатки и положил ладони на её раскрасневшиеся щёки. Слегка подняв голову из сугроба, он нежно поцеловал её в губы. Он почувствовал, что Ольга отвечает на его поцелуй. Следующий поцелуй был уже более глубоким и продолжительным, а потом они продолжали целоваться до тех пор, пока не замёрзли. После этого, отряхнув снег, они, как ни в чём не бывало, продолжили свой маршрут по ночному городу.

Разговор между ними продолжался, но он был не таким оживлённым. И Кривцов, и Ольга уже тщательно подбирали слова, стараясь не обидеть друг друга. Им очень хотелось сохранить то, что произошло в сугробе. Сохранить до возвращения в квартиру, так как каждый понимал, что самое главное в сегодняшней ночи ещё не произошло, но должно обязательно произойти.

ГЛАВА 24

Иван Андреевич сидел за кухонным столом и пил только что сваренный кофе. Лидочка ещё спала, сын уехал встречать Новый Год с друзьями за город и обещал вернуться только завтра. Одинцов с супругой вернулись от её родителей уже под утро, но Иван Андреевич спал недолго. Сейчас он пил кофе и вовсе не чувствовал себя разбитым от бессонной ночи. Лидочка скоро проснётся, и они пойдут кататься на лыжах. Это было традицией в их семье: первого числа каждого Нового Года всегда становиться на лыжи. Правда, сын в последние годы покинул их компанию, и катались они вдвоём с женой. Лидочка протестовала, но Иван Андреевич относился к изменившимся пристрастиям сына философски. Возраст, куда денешься. Конечно, молодому парню интереснее проводить время с друзьями и подругами, а не с родителями. Это пройдёт, но ещё не скоро.

Зазвонил сотовый телефон.

— С новым Годом, Иван Андреевич, — Одинцов услышал в трубке голос Игоря Борисова.

— А, Игорёк, привет, тебя тоже с наступившим. У тебя что-то случилось?

Иван Андреевич спросил об этом коллегу, так как они были не настолько в приятельских отношениях, чтобы тот звонил ему с поздравлениями. Причина звонка была, видимо, в другом. Да и телефонный номер Одинцова был, наверняка, Борисову неизвестен. Поэтому, не дождавшись объяснений Игоря, Иван Андреевич задал ещё один вопрос:

— Как ты меня нашёл?

— Пришлось постараться, мне нужно срочно с вами поговорить. Приезжайте, Иван Андреевич, ко мне домой, адрес знаете.

— У меня дела, — раздражённо ответил Одинцов, подивившись такой наглости своего юного коллеги.

— Я бы не стал вас беспокоить из-за какой-нибудь ерунды.

— Игорь, у меня действительно нет времени.

— Иван Андреевич, я не буду вас уговаривать, но если вам интересны откровения некого Серёгина, то в вашем распоряжении ещё два часа, потом меня дома не будет. А завтра может быть уже поздно.

Борисов бросил трубку. Одинцов побледнел и дрожащей рукой достал сигарету.

— Чёрт возьми, молокосос проклятый, чего же он раскопал? Вот уж с этой стороны я никак не ожидал никаких осложнений, — забеспокоился про себя Одинцов. Он вспомнил звонок Серегина перед Новым Годом. — Неужели это Игорь возил Серегина в лес и там допрашивал? Бред! Этот слюнтяй поклялся, что никаких бумаг не подписывал, значит, протокол не составлялся. Господи, да и какой протокол? На основании чего? Никакого дела в отношении Серегина не заведено, а все остальные дела, то есть по убийствам Исаева, Седова младшего и по делу сына Исаева вел я. Поэтому бояться мне нечего, но ехать надо.

Он быстро допил кофе, затушил только что прикуренную сигарету и стал одеваться. Тут из спальни вышла Лидочка:

— Ты куда?

— С работы звонили, срочно вызывают.