Конрад - Дэвид Ферринг

Конрад никак не мог понять, зачем нужны две пивные. Потом он решил так: наверное, одна не может вместить всех желающих освежиться.

Конрад и подумать не мог, что на свете бывают такие большие города. Вдали он разглядел поля, но они находились так далеко, что почти скрывались за высокими зданиями.

– Пришли, – раздался голос. – Хочешь выпить?

Конрад уже и думать забыл о своей встрече с незнакомцами. Хайнц куда-то пропал – наверное, уже зашел в таверну. Карл стоял в дверях; он и окликнул Конрада.

Конрад кивнул и хотел войти.

– Ты лучше спрячь нож, – сказал Карл. – А то вид у тебя не очень дружелюбный.

Конрад взглянул на свою правую руку – она сжимала кинжал. А он и не заметил, что всю дорогу так и шел с ним.

Входить через парадную дверь ему было очень непривычно. В таверне Бранденхаймера ему разрешали пользоваться только черным ходом. Конрад увидел грубые деревянные столы и табуретки, на полу свежую солому, почувствовал знакомый запах пива. Из кухни доносились ароматы жарящегося мяса и готовящегося эля.

Хайнц уже дожидался их возле высокого деревянного стола, рядом с которым на боку лежали три огромные бочки. Около одной из них стоял хозяин таверны и, открыв кран, наполнял оловянную кружку. Передав ее Хайнцу, он заметил Карла и принялся наполнять вторую.

Карл что-то сказал Хайнцу, и они посмотрели на Конрада, который все еще стоял в дверях. Карл протянул кружку ему.

– Иди сюда! – позвал он и поставил кружку на стол. – Я плачу, – сказал он хозяину.

Карл бросил на стол несколько монет, и хозяин начал наполнять третью кружку.

Конрад несмело вошел в таверну. Несколько посетителей, бросив на него беглый взгляд, вернулись к своему элю. Конрад подошел к столу, за которым сидели Карл и Хайнц, и взглянул на кружку с элем. Свою кружку.

Конраду не позволялось пить хозяйский эль, впрочем, это не мешало ему наверстывать упущенное, когда Бранденхаймера не было поблизости. Хозяин терпеть не мог, даже когда Конрад пил его воду.

– Кто это, Карл? Ваш новый приятель? – спросил хозяин таверны, ставя на стол большую кружку с элем и сгребая монеты.

– Да вот, в лесу встретили, – ответил Карл, прихлебывая пиво.

Конрад облизнул губы, взял кружку двумя руками и поднес ее ко рту.

– Никакой он нам не приятель, – сказал Хайнц, глядя на Конрада, и поставил свою кружку на стол.

– Точно, – сказал Карл и тоже поставил кружку.

Не успев сделать и глотка, Конрад понял, что сейчас произойдет. Еще он понял, что ничего не успеет сделать.

Но это его не остановило. Резким движением он плеснул эль в лицо Карлу и сразу отпрыгнул в сторону, пытаясь выхватить кинжал.

Но не успел. Хайнц схватил его за кисть, а Карл со всех сил ударил в живот. Конрад согнулся от боли.

Схватив его за волосы, Хайнц поднял его голову, а Карл приставил ему к горлу нож.

– Ну, уж нет! – выкрикнул Карл, стирая с лица пиво. – Никакой он нам не приятель.

– Это браконьер, – сказал Хайнц.

Конрад лежал на каменном полу, глядя, как за толстыми прутьями начинается рассвет, и в который раз думал, что с ним теперь будет.

Да, не следовало доверять Карлу и Хайнцу. Нужно было верить инстинкту, тогда бы он не оказался в этом погребе.

Он объяснял, что не знал о запрете ловить кроликов, спрашивал, что с ним собираются делать, но предатели не вступали с ним в разговор, сказали только, что его судьба решится завтра. Он даже слышал, как Карл обещал хозяину таверны заплатить, если тот продержит пленника у себя до утра.

В его деревне законом была воля Вильгельма Кастринга. Всякого, кто нарушил закон, тащили к нему. Преступника подвергали штрафу, били, заставляли бесплатно работать или надевали на него колодки – в зависимости от тяжести преступления.

Интересно, а как в этом городе наказывают за убийство кролика? Нет, двух кроликов. Если штрафуют, то денег у него нет. Он может только отработать. Может быть, его накажут кнутом. Ну, к этому-то он привык. Послышался звук отпираемого замка, и в погреб хлынул свет.

– Встать! – приказал чей-то голос.

Конрад встал и подошел к ступенькам, ведущим наверх. Там его ждали Хайнц и Карл, оба держали в руках ножи. У Карла был нож Конрада.

– Острый, – сказал он, заметив, что Конрад взглянул на свое оружие. – Браконьеру такой иметь не обязательно.

– Повернись! – сказал Хайнц. – Руки за спину!

Конрад почувствовал, что ему связывают за спиной руки.

– Что происходит? – спросил он. – Что вы собираетесь делать?

– Мы – ничего, – ответил Хайнц.

– Точно, – сказал Карл. – Делать будет кое-кто другой. – И он засмеялся.

Сунув нож Конрада в ножны, он вывел юношу из таверны. Проходя мимо стола, на котором лежали кролик и колчан, Хайнц захватил их с собой.

Несмотря на ранний час, на улицах было полно людей. Заметив, что ведут пленника, прохожие обращали на него внимание.

– Кто это? – спросил один.

– Эй, что он сделал? – окликнул другой.

– Пойди да узнай! – огрызнулся Карл.

Хайнц хмыкнул. Они вели Конрада куда-то вверх по улице, навстречу утреннему солнцу. Они кого-то искали, и Конрад уже понял: судью…

Через несколько минут вдали послышался стук копыт. Судя по звуку, лошадей было несколько; к ним приближалась группа всадников. Схватив Конрада за шиворот, Карл вытащил его на середину дороги; Хайнц подталкивал его в спину.

Через несколько мгновений из-за угла вывернул первый всадник, за ним ехали еще пятеро. Наконец показалась вся свита – еще человек двенадцать, включая двух егерей, каждый из которых вел на поводках по паре гончих.

Четверо всадников были солдатами в шлемах с голубым плюмажем, ярко начищенных нагрудниках, с мечами и щитами, на которых красовался один и тот же знак – голубой дракон.

Пятым всадником была женщина, одетая в богатые и яркие одежды. Она ехала в дамском седле, рядом с ней шла служанка и держала над ней зонтик с длинной-предлинной ручкой. Лицо женщины закрывал легкий шелковый шарф.

Впереди процессии ехал мужчина, которого, видимо, и дожидались Карл и Хайнц. По сравнению с его одеждами наряд женщины можно было считать просто нищенским. Атлас и замша, и все отделано пышными кружевами. В наряде преобладали всевозможные оттенки синего – от синих кожаных сапог до светло-голубой шляпы и пышного пера на ней еще более светлого оттенка. Только сокол, сидевший у него на правой руке, не был синим; впрочем, на нем был голубой колпачок.

Улицы заполнялись людьми, и все приветствовали важного всадника, кланяясь ему. Он не обращал на них внимания, держась высокомерно и надменно. Заметив Конрада и его стражей, всадник направился прямиком к ним.

– Барон! – сказал Карл.