Похоть - Шарлотта Физерстоун

— Мне требуется лишь волшебство моих рук, — хитро подмигнул Эйвери.

— Полагаю, привести их к нашему двору — это лишь полдела, — тихо произнес король. — Важно еще и удержать их у нас. Этим женщинам придется оставить единственную известную им жизнь, все, что они когда-либо знали. Их семьи, друзей — их смертность. Это будет самая трудная задача.

— А что насчет остальных трех добродетелей? — поинтересовался Киан. — У Леннокса четыре дочери, которые олицетворяют собой целомудрие, умеренность, доброту и смирение. Где же прилежание, милосердие и терпение?

— Я как раз навожу справки, — веско изрек Ниалл, следя взглядом за лазурной птицей, перелетающей с дерева на дерево. — У нас нет времени слишком осторожничать. Кто знает, сколько еще остальных дворов, населенных феями, присягнули на верность моей матери? Немало других тоже могут добиваться этих женщин.

— Что ты предлагаешь? — спросил Тейн, чувствуя, как в душе нарастают тревога и ярость. Ему не нравилась идея о том, что искать расположения Честити будет кто-то еще, кроме него самого. А особенно — какой-нибудь благой мужчина-фея. Мысль о том, что это и в самом деле был Кром, который, как подозревал Ниалл, взял дом Леннокса под свою охрану, и вовсе привела Тейна в неописуемое бешенство. Он просто не выносил родного брата короля, и, стоило темному принцу представить, как Кром овладевает Честити, как его кровь начала гневно бурлить. Нет, Тейн ни за что не мог допустить, чтобы благой заявил права на его добродетель! Его…

Не в силах сдерживать порыв, Тейн воскресил в памяти сладостные моменты в лабиринте, и страстное желание, которое он испытал тогда, снова дало о себе знать, начав терзать с еще большей силой. Ничто не могло утолить эту страсть, смягчить эту ноющую боль вожделения. Тейн хотел свою добродетель. Прошлой ночью он попытался проникнуть в ее комнату. Именно тогда принц и обнаружил, что городской дом надежно охраняется. Тейну не удалось разрушить мудреные чары, и эта неудача только усилила кипевший внутри его гнев. Тейн хотел Честити, причем хотел ее прямо сейчас.

— А ты попробовал прибегнуть к более традиционным способам проникновения в дом? — осведомился Ниалл. — Не попытался познакомиться, представиться или, может быть, нанести визит?

Тейн метнул в короля сердитый взгляд. К счастью, они были сводными братьями, и Ниалл смотрел на дерзости Тейна сквозь пальцы, позволяя ему намного больше, чем остальным при своем дворе.

— А что, по-твоему, я делал? Разумеется, я уже позаботился о том, чтобы представиться.

Черт возьми, Тейн никак не мог выкинуть это знакомство из головы! Принц совсем не хотел, чтобы оно прошло вот так, но Честити выглядела такой невыразимо прекрасной, стоя там, в лабиринте, и Тейн так возжелал ее, что должен был из последних сил бороться с крепко сидевшей внутри его похотью, чтобы не наброситься на добродетельную девицу и не взять ее силой.

— И? — поторопил Ниалл.

Тейн нахмурился, вспоминая, как Честити сбежала от него.

— Она не хочет меня видеть.

Ниалл уставился на него, иронично усмехаясь:

— Чуть более серьезный вызов, чем ты думал поначалу?

— Да, — с досадой прошипел Тейн, — но это не стало бы проблемой, если бы некоторые благие варвары не позаботились о том, чтобы помешать мне увидеться с ней. Я нисколько не сомневаюсь, что слугами притворяются благие, которые проникли в дом специально для того, чтобы не дать нам возможности использовать свои умения и добраться до женщин. Благие пустили в ход свои чары. Сражаться с ними будет нелегко, ведь в том, что касается магии, наши силы равны.

— Что ж, могу ли я тогда посоветовать тебе поискать другие способы?

— Я пытался. Окна наглухо закрыты при помощи колдовства. Я являлся туманом и мглой, даже дождем, но так и не смог попасть внутрь.

— Тогда будь настойчивее! — рявкнул, приказывая, Ниалл. — Наш двор заслуживает, чтобы в этом вопросе ты проявил все свое упорство.

Тейн невольно зарычал от злобы. Да, он был упорным, но сейчас запутался, совершенно забыв о том, что нуждался в Честити прежде всего ради выживания своего двора, а не только для того, чтобы унять эту ноющую боль страстного желания в своих чреслах.

Потребность еще раз ощутить ее в своих объятиях оказалась для Тейна гораздо важнее истинной цели его пребывания здесь, в смертном королевстве.

— Эйвери, что ты выяснил о Ленноксе? — полюбопытствовал Ниалл.

Самый крупный из всех мужчин-фей, Эйвери отличался высоким ростом — он был значительно выше шести футов — и плечами шириной с гигантский дуб. Настоящий обжора, Эйвери был тем не менее бесконечно далек от жирного, ленивого лорда. Но его извечная потребность в большем — во всем — будоражила импульсивное желание испытать то, что могло насытить его неуемные чувства. Что ж, Ниалл умело использовал грех Эйвери в своих интересах. Ненасытный мужчина-фея ни за какие коврижки не остановился бы до тех пор, пока не убедился бы, что «сожрал» абсолютно все сплетни, ходившие о герцоге Леннокском.

— Очевидно, что герцог, который пытался произвести впечатление изначально состоятельного, финансово благополучного человека, получил весьма внушительную сумму три года назад. Люди его круга считают, что Ленноксу чертовски везет с инвестициями. Но эта хваленая удача герцога, смею добавить, не была такой уж невероятной — и улыбнулась ему лишь три года назад.

Глаза Ниалла вспыхнули.

— Судя по всему, Ленноксу удалось найти курицу, которая несет золотые яйца.

Кивая, Эйвери продолжил:

— Все, к чему он ни прикасается, обращается в золото. Леннокс стал не просто богатым, он добился гораздо большего. Герцог влиятелен, и нет человека в Лондоне, который не отдал бы все, что угодно, ради возможности поучаствовать в инвестиционной схеме Леннокса.

— А во что он вкладывает деньги? — ворчливо поинтересовался Киан.

Тейн уже явственно видел, как грех, сидевший внутри его брата-близнеца, придал голубым глазам Киана мрачный зеленоватый оттенок. Зависть… ужасный грех, ложащийся на плечи своего хозяина непосильным грузом.

Пожав плечами, Эйвери прислонился к стволу дерева.

— Как обычно. В земли, недвижимость. В биржевой консорциум, который занимается разработкой земельного участка за Гросвенор-сквер, в завод на севере, строящий какие-то локомотивы, приводимые в движение паром. Его интересы и капиталовложения разнообразны. Но, — добавил Эйвери, искоса взглянув на собратьев, — существует одно дело, о котором он предпочитает помалкивать.

— Да ну? — отозвался Ниалл, моментально настораживаясь.

— Торговля телами, — объяснил Эйвери. — Я обнаружил этот факт прошлой ночью, когда подпитывал свой грех. Вы ведь знаете этих нимф, никогда не умеют держать свои языки за зубами — воистину, благословенный дар!