Счастье дается всем. Книга 1 (СИ) - Козырь Фаина

Хейд улыбнулась, ласково погладила девчушку по голове:

- Спасибо, умница моя! – и добавила, глядя на ее родителей: – гордитесь, благочестивые Свенсы, у вас в семье сильная вёльва растёт. С большим даром! Настоящая, редкая вёльва, от самой снежной земли.

Хейд поднялась:

- Ну что? Пора идти на лесопилку? С нами будешь, Дуоссия? Не испугаешься?

Дуоссия Свенс бойко спрыгнула с колен матери:

- Пойду! С вами не страшно! Если что, я за неё спрячусь, – хмыкнула девочка, указывая на Яннику, – она высокая и столбом стоять умеет!

Но не успела девочка сделать ещё ни шагу, как её цепко к себе за спину утянула Сельма. Покрасневшая, в секунду изменившаяся женщина с грохотом встала.

- Ишь, чего удумали! – голос женщины зазвенел, и она, уперев руки в бока, резко пошла на вёльву. – Девочку мою к себе забрать захотели! Дар у неё, видите ли! Да пусть пропадёт пропадом энтот твой дар! Пусть иссохнет! Испариться! Не нужон он нам! Как есть не нужон! И так вот Снежной деве сына отдаю! И не спросил никто! Благословением, значит, одарили! А кто просил этого благословения, кто просил? Теперь девочку мою, единственную, и ту привабили к себе. Какая вёльва из неё , какая? Она кроха совсем! Врёт она все! Ничего не видит! Ничегошеньки! И ни к кому, никуда не пойдет!

- Мама, – жалостливо пискнула Дуся из-за спины.

Но ту было не остановить. Она продолжала угрожающе надвигаться на Хейд.

- Много-то счастья быть вёльвой? А?! Много?! Ты, старая, скажи?! Всю жизнь быть одинокой! Не ведать ни мужа, ни семьи, ни детей! Одной век куковать! Да пусть пропадет такая доля! Не отдам я ей дочери своей, не отдам! И не пущу никуда! Иди отсюда, вёльва! Иди и не возвращайся! И благословение своё проклятущее забери. Мы как-нибудь без него проживём! Своей головушкой.

Старая Хейд смотрела на женщину тяжело, хмуря брови. А когда та замолчала, выплюнув весь свой пыл, произнесла отчетливо и страшно:

- Дура, ты Сельма, как есть дура! Против дара идти - это всё равно что ветру преграду решетом ставить. Ну да это твоя дурь, тебе с ней и справляться. А за то, что благословение Снежной девы проклятиями посыпала, будет тебе моё наказание. С сегодняшнего дня никто из твоей семьи на мой порог пусть не поднимается. Вычёркиваю я тебя со всеми Свенсами из жителей благословенного Дергиборга, что силой своей храню! Живите без покрова снежного благословения, раз оно вам так ненавистно! Пойдём, Янника.

У порога вёльва обернулась:

- Тебя же, Дуоссия Свенс, нарекаю с сего дня малой вёльвой Дуоссией Эгген, что значит «отделённая». Род твой сама будешь вести. Над тобой и братом твоим единокровным, если воле Девы будете послушны, пусть и дальше сияет купол снежного благословения. Да будет слово моё твёрдо!

Глава 20

Две вёльвы в странном мужском одеянии летели по зимнему Дергиборгу. Да, летели. И Янника никак не могла поверить, что обычная деревянная лохань для засолки огурцов может летать так же, как летали над Озёрным краем платформы с иллике.

После пребывания у Свенсов, когда целый рой непрошенных мыслей и чувств накрыли Яннику с головой, Хейд строго приказала:

- Все переживания и сомнения потом, доченька. Сейчас на лесопилку полетим. Нужно подготовиться.

И следующий час для Янники стал откровением. С того самого момента, когда Хейд, ловкой змеёй скользнула в подпол и вынула оттуда две стопки белья: два мужских воинских подлатника тёмно-синего, непривычного цвета с женским снежным оберегом по низу сорочки, два плотных воинских плаща и короткий меч.

- Моя каддарка, – любовно погладила вёльва блестящий прямой клинок с немного изогнутым остриём.

- Что это, Хейдуша? – Янника была озадачена.

Вёльва, молодо и остро сверкнув прищуром, подмигнула ей:

- Ты что с рваным пространством делала, юная иллике?

Янника растерялась:

- Когда как… Иногда порошком из порошин засыпала, иногда замазывала как клеем, иногда перевязывала. Да я немного совсем делала. А ты?

Хейд, что во время слов Янники продолжала любовно поглаживать мерцающую гладь оружия, сверкнула лихой улыбкой :

- А я его рубила!

- Рубила?

- Да! – и вёльва задорно подмигнула оторопевшей девушке.

- А разве можно чёрное пространство рубить?

Хейд расхохоталась:

- Ёще как можно, цыпленочек, ещё как! Да ты и сама сегодня увидишь! Переодевайся! – она кивнула на мужскую одежду. – В платье будет несподручно. И волосы заколи так, как закалывала у себя дома при работе, чтобы пряди на спине были свободными. Где твои серебряные шпильки, иллике? Нам вся сила сегодня пригодится. Судя по всему, мы с тобой рукотворный цветок смерти рубить едем. А это похлеще сотни прорывов будет. Так что вся сила иллике нам с тобой ой как пригодится!

Когда Янника оделась, неуверенно завязывая на поясе лёгких брюк узелок, вёльва придирчиво покрутила девушку вокруг оси и спросила:

- Надеюсь, волосами умеешь управляться?

-Волосами? – совсем растерялась Янника.

Хейд разве что не зарычала от досады:

- О, моронский потрох! – грязно выругалась она. – И чему теперь только иллике учат?! Садись, неумёха, покажу!

И стала ловко раскручивать на своей голове вечный, тугой пучок. Когда последняя шпилька легла на стол, серебряные пряди, раскручиваясь лопнувшей пружиной, упали на спину. И Янника оторопела отметила, что по цвету они совсем не уступают яркой белизне волос Верховной.

Между тем Хейд уже перекинула одну прядь себе грудь.

- Смотри, Янника! – руки вёльвы ухватили самый кончик плотного жгута щепотью. – Смотри!

И вёльва потянула конец пряди на себя. Прядь подалась вперёд легко, как тянется лёгкая, белёсая нить из клубка. Девушка не верила. Сейчас на её глазах вёльва вытягивала из своих волос плотную дымную нить. Очень похожую на ту, что с таким трудом плела Гутрун Благочестивая из вороха счастливых порошин.

Вёльва, накрутив немного на ладонь дымной нити, ловко, как обычную, оборвала её и протянула Яннике.

- Возьми. Это твое оружие. А серебряной шпилькой ты можешь превратить эту нить в нож, иголку, крюк. Да во что угодно. Давай свои серебряные шпильки, покажу.

Она протянула руку, но Янника не знала что сказать. У неё никогда не было серебряных шпилек. Только золотые, но и те остались дома. В Дергиборге у неё из серебра осталась лишь брошь. Девушка метнулась к своему коробу, быстро отыскала плащ с той самой брошью и протянула её вёльве.

- Да что же такое делается в мире? – только покачала головой женщина.

Но её умные руки уже вынимали часть серебряного крепления, чтобы, ловко подцепив им дымную прядь, придать ей форму острого крюка. Янника, осторожно забирая из рук Хейд это невероятное творение, чуть не обрезалась об него. Таким крюк был настоящим и острым.

Но самое последнее, что просто перевернуло окончательно устоявшийся мир девичьих представлений, – деревянное корыто, поднявшее вверх двух вёльв.

- Сейчас кину защитный полог от холода и вётра, и полетим, – буднично сообщила Яннике Хейд.

И девушка, уже совсем уставшая от новых невероятных впечатлений, согласилась вполне себе спокойно. Ну и что здесь такого? Полетим, так полетим… Да хоть на кастрюле! Мало ли что ещё Хейдуша умеет…

Они спрыгнули во дворе. Лохань с лёгким стуком ударилась о землю, проехав по снегу ещё чуть-чуть. Была бы жива собака, она уже громким лаем разбудила бы дремавшую семью…

На порог вёльвы зашли беспрепятственно. И в горницу, раскрыв резко дверь, впуская морозный холод. Но дедушка Транум почувствовал нежданных гостей и, кряхтя и постанывая, уже слезал с узкой кровати, что стояла в углу горницы у самой печи.

- Досточтимая вёльва! – обрадовался он, кланяясь в пояс. – Ты сама пришла! А я думал, кого послать-то…

-Ильгерда заболела?

-Да! – мужчина ещё пытался держаться спокойно. – Слава тебе, Снежная дева, что хранительница твоя пришла! Чем только заслужил милость твою?! – он закашлялся слезами. – Вчера днём собачка наша преставилась, а к вечеру и дочка слегла. Всю ночь хрипела и металась. К утру только заснула. И что с ней – не пойму. Хотел к тебе бежать затемно, да ноги не несли! – он ударил по коленям сильно ладонью, словно виня их за всё.