«На суше и на море» - 71. Фантастика - Вячеслав Пальман

Викинг смотрел на мощную фигуру Пернатого змея, в ему казалось, что он вот-вот расправит крылья для полета. Да, он был великим вождем.

— Завтра на рассвете, — медленно повторил Топильцин, не глядя на ярла, — ты поведешь воинов в земли майя. Верю; ты победишь.

5

Второй месяц двухтысячный отряд тольтеков пробирался по запутанным тропам Ноновалько — страны, опаленной солнцем, покрытой непроходимыми лесами, болотами. Город Пернатого змея — Тулапан-Чиконаутлан — остался далеко позади. Только теперь Асмунд начал понимать, что такое Ноновалько. Здесь, в Долине девяти рек, как в муравейнике, жили, копошились бесчисленные воинственные племена. Даже воины могущественного Толлана, лежавшего где-то на северо-западе, не осмеливались проникать сюда. Племена постоянно враждовали между собой. Каждую минуту они готовы были кинуться в смертельную схватку — с любым, кто захотел бы посягнуть на их свободу и несуществующие богатства. Племена ица, киче, тутуль-шиу, какчикелей… То была грозная, никем не управляемая сила. И этих варваров Топильцин надеется объединить, поднять на войну против майя? Асмунд с сомнением качал головой. Трудное дело, хотя вождю тольтеков виднее, он ведь посланец богов.

…Какой-то непонятный звук нарушил привычную симфонию девственной сельвы. «Цок!» — прозвучал он снова. Ярл подал знак ахкакаутину. Воины остановились. С ветви альгаробо вспорхнул пугливый кецаль. Возбужденно застрекотали обезьяны.

«Цок, цок, цок!» — все настойчивее звучало в сельве.

— Это каменотесы, рабы, — вполголоса сказал ахкакаутин. — Они строят храм. Я посылал разведчика. Он говорит: осталось семь полетов стрелы.

— Пора, — Асмунд вытащил из ножен меч. Стальное лезвие блеснуло в лунном свете.

Воины развязали тюки, надели длинные рубахи, толсто простеганные хлопком и пропитанные солью. Эта жесткая и прочная одежда хорошо защищала тело от копий, стрел, обсидианового меча.

Медленно продираясь в густом подлеске, тольтеки вспугивали ядовитых гадов, кишевших под ногами. Все громче раздавались цокающие звуки.

Асмунд со своим отрядом напал так внезапно, что успел почти без сопротивления продвинуться до главной площади города. И только здесь, среди храмов и дворцов, началась битва. Казалось, каждый дом, каждая ступень пирамиды сражались против тольтеков. Стража и правители майя не сразу поняли, кто осмелился напасть на священный Копан. Свист летящих стрел, глухой скрежет обсидиановых мечей, хрипы умирающих, воинственные крики наполнили еще не вполне проснувшийся город.

…Яростный бой кипел на ступенях главной пирамиды. Ряды воинов, словно волны, то взлетали вверх на несколько ступеней, то отступали вниз. Постепенно ярлу и его воинам удалось пробиться на широкие площадки — уступы пирамиды. Они закрепились здесь. Но сопротивление майя нарастало с каждым мгновением. Жрецы и стража бились насмерть. К тому же все новые силы вливались в их ряды. Тольтеков пока спасала сама религия майя: она требовала не убивать врага, а брать в плен, чтобы принести в жертву богам или продать в рабство. Уже много людей Асмунда попало в плен, и он видел, как их волокли на вершину пирамиды — к жертвенному алтарю.

Сверху обрушилась новая волна защитников. Ряды тольтеков дрогнули, медленно покатились вниз. Асмунд понял: если сейчас не произойдет чуда — все они погибнут, их не выпустят отсюда живыми. Топильцин с презрением будет произносить его имя. Никогда он, Асмунд, не увидит родных фьордов, не вдохнет воздуха открытого моря.

— За мной, вперед! — крикнул ярл, прыгая сразу на две ступени вверх. Бешено вращавшийся над его головой меч превратился в сверкающий круг. В шлеме с забралом, в кольчужной рубахе, от которой отскакивали стрелы и копья, он был неуязвим. Майя пятились от него, считая, что неведомого воина охраняют чужие боги.

В крови ярла ожил дух убитого берсерка Ролло. Асмунд впал в настоящее безумие, находя мрачное упоение в убийстве. Франкский меч легко крушил деревянные щиты и шлемы, просекал рубахи из хлопка, бронзовые тела. Всякий раз, когда удар достигал цели, поверженный падал сверху прямо на ярла, и он едва успевал сбрасывать с себя безжизненное тело. Ступени пирамиды были высокими и узкими, но ярл не чувствовал усталости. Он поднимался вверх все выше, а за ним двигались тольтеки.

Уже близка вершина пирамиды… Вдруг позади жрецов Асмунд разглядел огромные плюмажи головных уборов. Его сердце забилось толчками. Он понял: наступает решительная минута. Такие плюмажи могли принадлежать лишь двоим — правителю и Верховному жрецу. Стоит захватить их в плен или убить — и победа за ним. Враждебное войско разбежится, потому что потеря вождя означает: боги покинули обреченных.

Тут Асмунд заметил, что жрецы майя что-то задумали: за линией стражи, оборонявшей вершину пирамиды, собрался хорошо вооруженный отряд. «Сейчас этот отряд бросится вниз, — подумал ярл. — Своими телами опрокинет нас. Правитель и Верховный жрец, воспользовавшись общим замешательством, вырвутся из ловушки».

Хрипло, дико закричал Верховный жрец — и воины устремились вниз. Решение пришло к Асмунду мгновенно.

— Ложись! — скомандовал он во всю силу своих легких. Приказ был настолько неожиданным и невероятным, что все воины, и тольтеки, и майя, не рассуждая, бросились ниц на каменные ступени. Воины, начавшие атаку, не смогли удержаться на ногах… Гора барахтающихся тел, все увеличиваясь, поползла вниз. И тогда Асмунд встал. Прямо перед ним — без охраны и свиты — стояли две одинокие фигуры: правитель и Верховный жрец Копана. Ужас сковал их движения.

В лучах утреннего солнца сверкнул франкский меч…

Нагруженные добычей тольтеки покидали город. Они шли мимо дымившихся громад храмов, мимо испепеленных жилищ, среди разбросанных тут и там изваяний богов. Асмунд дремал в носилках, которые несли пленники, и вспоминал празднество в честь победы. Оно состоялось там же — на ступенях главной пирамиды.

…Тольтеки были полны пьянящей радости победы. Огромный барабан, в который били два силача, наполнял своими звуками весь мир. Под этот всезаглушающий грохот вверх по пирамиде, к площадке на ее вершине, где был невидимый снизу алтарь, тянулась живая цепь знатных пленников. По трое в ряд: два тольтека, а между ними обреченный. Высокие ступени достигали бедра. Не выпуская связанных рук пленника, тольтеки разом вспрыгивали на ступень. Поворот — и наверх мягко вздергивалась жертва. Размеренно, гулко рычал священный барабан. Подчиняясь его ритму, цепь не рвалась. Каждая ступень была занята. Словно исполняя танец, вновь и вновь возносились со ступени на ступень звенья — тройки. Ярла невольно поразило то, что ни один из обреченных не сопротивлялся. Многие даже гордо прыгали сами. Потом он понял, что участь умереть на жертвенном алтаре не страшила майя. Ведь души жертв вступали в особую обитель неба, где их ждали боги. Бытие там несравнимо с долей тех, кто умирал на земле — от болезни, укуса змеи, когтей зверя, просто от голода. Заглушаемое грохотом барабана, таинство жертвоприношения совершалось как бы неслышно.