Сестра звезды - Елена Жаринова

Слова сторожа мало что меняли в сложившейся ситуации. У меня не было денег, чтобы отправиться домой по Сольту, и я за гроши уговорил капитана одного из судов довезти меня до Мидона. Мидон — средоточие мировой науки, и я надеялся поступить в ученики к кому-нибудь из мудрецов. Говорят, там можно встретить истинных ученых, не продающих свое знание за деньги. Но все это опять же скучно слушать охотнику. До Мидона я не добрался. В море разыгрался шторм, корабль отнесло к северу, а там нас захватили ачуррские пираты. Я долго плавал с ними по Горячему морю. Меня держали в трюме, заставляя выполнять всякую грязную работу. Мои руки — руки художника! — превратились в одну сплошную мозоль. Я забыл, что такое свежий воздух. Когда меня впервые после долгого времени вытащили из трюма на палубу, я едва не ослеп от солнечного света. Но когда я огляделся, то пожалел, что не лишился зрения и разума. Пираты вышли через пролив Тонсо к порту Цесиль. Ты не бывал там, охотник?

— Не приходилось, — буркнул Рейдан.

— Тебе повезло. Чего я только не увидел — и коврики из человечьей кожи, и мочалки из женских волос — говорят, они дают силу в любви. Живой человек там стоит дешевле, чем искусные поделки из его внутренностей. От страха я был готов наложить на себя руки. Но мне повезло: в Цесиль как раз прибыл купеческий караван из Лю-Штана, из тех, кто постоянно ездит на Большой Базар. Они дали за меня хорошую цену, затолкали в телеги вместе с прочим сбродом и повезли через леса. Я чуть не умер с голоду: остальные рабы-дикари питались сырым мясом, а для меня одного купцы готовить еду не желали. Наконец меня купил Сайсан. Он додумался осмотреть мои вещи. Плащ с красивым мехом приглянулся ему и был продан за баснословные деньги.

Такова моя история. Ты узнала, то, что хотела, голубоглазая Шайса?

Я едва сдерживала гнев. Все мои надежды рухнули. Признаться, я была уверена, что услышу четкие указания о том, как мне вернуться в храм. Я встала из-за стола и холодно сказала:

— Мы отдали за тебя хорошую шкуру, раб, потому что ты обещал помочь мне найти дорогу домой. Вместо этого ты кормишь нас историями про твои страдания. Твой рассказ мне ничем не поможет. Придется вернуть тебя Сайсану или продать кому-нибудь другому.

Рейдан посмотрел на меня, одобрительно подняв бровь, Готто же заметно погрустнел.

— Госпожа, ты ищешь храм богини Келло? — спросил он почтительно.

— Храм звезды Келлион, — крикнула я так, что Виса, дремавшая под столом встрепенулась. — Келлион, которая явилась тебе в твоих недостойных снах!

Затем я тихо добавила:

— Я выросла там. Мое место среди сестер звезды — ведь я одна из них. Здесь для меня все чужое. Я не должна противиться своему предназначению, я должна вернуться.

Верила ли я тогда сама в то, что говорила? Или сомнения, которые внушал мне Рейдан, уже оказали свое воздействие? Теперь мне трудно судить, ведь столько времени прошло с тех пор… Но тогда мне показалось, что я приношу клятву, которую должна исполнить любой ценой. Я заново приняла решение, и это меня успокоило.

Готто посмотрел на меня серьезно и оценивающе.

— Значит, я не ошибся, — задумчиво произнес он, — и ты не простая девушка. Я почувствовал это с первого взгляда. Среди всех этих дурно пахнущих лесовиков ты выделялась не только своей красотой.

Я перебила его, чувствуя, что слова художника обидны для Рейдана. Охотник молчал, как будто его не интересовал наш разговор. А еще я чувствовала, что краснею от неприкрытой лести Готто.

— Значит, ты не знаешь дороги туда, — произнесла я сурово.

— Я не знаю дороги туда. — Готто выдержал паузу, желая меня подразнить, а потом с торжествующим видом добавил:

— Но я наверняка смогу узнать.

Мы посмотрели на него: я — снова обретая надежду, Рейдан с недоверием.

— Жрица Келлион уничтожила мою картину, но что мне помешает нарисовать еще одну? Образ прекрасной богини навсегда остался в моей душе. Женщина из храма появится вновь. И мы сумеем расспросить гостью. Ты, Шайса, легко найдешь с ней общий язык.

— И как ты собираешься это сделать? — вмешался наконец Рейдан.

Готто пожал плечами.

— Ну, здесь я вообще не смогу ничего нарисовать. Мне нужны краски, их сложно готовить: вода с отражением безоблачного неба, сок ланцолы и все такое — ты и представить себе не можешь, как трудно искусство живописи. Короче говоря, придется возвращаться в Фолесо. Со времени моего изгнания прошел год, у меня отросла борода, так что возвращение мне ничем не грозит. И тебе, Шайса, необходимо там побывать. Я многое читаю в твоих глазах. Разве не красоте поклоняются в вашем храме, если его главное божество так красиво? Рейдан, о чем-то сосредоточенно думавший, спросил:

— Фолесо недалеко от Мидона?

— Ты знаком с картами мира, охотник? — удивился Готто. — Ты не ошибся. До Мидона несколько дней пути по морю.

— Хорошо, раб. Через недельку мы отправимся в путь.

— Постой, охотник, — вдруг вкрадчиво произнес Готто, — я сказал, что могу нарисовать картину, но не говорил, что буду это делать.

Рейдан сделал угрожающий жест, но юноша его перебил.

— Да, да, я знаю, вы можете вернуть меня Сайсану. И что с того? Скоро меня купит какая-нибудь почтенная семья, чтобы я учил детей грамоте или живописи. Здесь много северян, а они гораздо больше ценят просвещение, чем вы, дикие лесовики. Я буду жить в довольстве. Но ради твоих прекрасных глаз, Шайса, я готов попутешествовать в приятной компании. Правда, нужно будет еще кое-что добавить.

— Чего ты хочешь? — с досадой спросил Рейдан.

— Свободу, разумеется, — не задумываясь, ответил Готто. — И деньги, чтобы из Фолесо я смог отправиться домой по Сольту.

— Давайте сейчас не будем торговаться, — предложила я, заметив, как напрягся Рейдан. Он и так, пожалуй, сожалел о шкуре керато, которую мы истратили на такой ненадежный товар. — До Фолесо еще надо добраться.

— Хорошо. Ты отправляешься с нами, и если ты действительно поможешь нам найти храм Келлион, ты получишь больше, чем просишь. Но не вздумай бежать, — сказал Рейдан, поднимаясь из-за стола. — Даже если тебе удастся покинуть Базар без бирки о свободе, здешние места ничуть не менее опасны, чем знаменитый Цесиль.

— Ладно, — легко согласился Готто. — А где я буду спать? Я вижу только две кровати.

Мы постелили Готто на полу. Слегка посетовав на такую несправедливость, Готто уютно завернулся в теплые одеяла и мгновенно уснул. Виса неслышно подкралась к спящему юноше и, привалившись к его теплому боку, тоже с наслаждением растянулась, заняв собой почти весь пол в комнате. Моя четвероногая сестренка быстро становилась взрослой! Рейдан куда-то вышел. Я задула свечу, разделась, расчесала на ночь волосы и забралась на лежанку. Однако мне не спалось: то ли рассказ Готто растревожил меня, то ли не давали заснуть мысли о предстоящем путешествии. Поворочавшись с боку на бок, я встала и, как была, в одной лишь рубашке и юбке, босая вышла на крыльцо.