Фиговый листочек для меня - Джеймс Чейз

– Бессердечный малый, – сказал я с возмущением. – Попав во Вьетнам, он вам не писал?

– Один раз прислал Китти открытку, в которой сообщал о своем приезде. После этого ничего.

– У вас нет случайно его фотографии, мистер Боткине? – спросил я как бы между прочим.

– Фотографии? Как же, есть. Припоминаю, что он прислал Китти свой портрет в военной форме до того, как они сели на корабль...

Он вопросительно посмотрел на меня:

– Хотите взглянуть?

– Если это не доставит вам больших хлопот.

Я широко улыбнулся ему:

– Понимаете, ловлю рыбу...

Он медленно поднялся на ноги:

– Пойдемте в дом. Я покажу вам.

Мы вошли в аккуратную гостиную. Он подошел к письменному столу и начал рыться в ящике, а я подошел к заднему окну и посмотрел на маленький садик с тыльной стороны дома. Там имелась превосходная лужайка и другие розовые кусты. Темнокрасные крупные цветы покачивались на длинных стеблях. Я подумал, что лишь в редких цветочных магазинах можно увидеть такую красоту.

Я осмотрелся. На письменном столе виднелась портативная пишущая машинка.

– Вы печатаете, мистер Боткине?

– У меня отвратительный почерк. Я поддерживаю связь с некоторыми старыми друзьями и не хочу портить их зрение.

Он выпрямился и протянул мне конверт:

– Вот фотография Сида.

Я вытащил оттуда хороший портрет работы фотографа-профессионала, на котором был изображен молодой человек в армейском тропическом шлеме.

Так вот как выглядел Сид Боткине!

Узкие плечи, коротко подстриженные черные волосы, близко поставленные глаза, рот с необычайно тонкими злыми губами, короткий курносый нос и белый шрам, идущий от правой брови до подбородка. Оденьте его в грязное белье, потертые джинсы и рубашку, и вы увидите типичного порочного головореза.

– Я никогда не смотрю на нее, – сказал Белли, отходя в сторону. – На этом снимке ясно видно все его скверное нутро.

– Шрам?

– Этот-то? Он заработал его в пятнадцатилетнем возрасте.

Поножовщина, по всей вероятности. Мы с Китти не стали расспрашивать. Он явился домой весь в крови, мать его перевязывала и лечила. Мы были в таком ужасе... Даже не то, нас это настолько потрясло, что мы не пожелали знать подробности...

Он тяжело вздохнул:

– Мы к тому времени уже научились молчать. Уговоры, просьбы, нотации, все это было пустой тратой времени.

Я спрятал фотографию снова в конверт и положил его на стол.

– Вы недавно видели Джонни Джексона? – спросил я, ошарашивая его внезапным вопросом.

Он замер, потом посмотрел на меня.

– Что вы говорите?

– Я спросил, видели ли вы Джонни Джексона уже после смерти деда?

Он отвел в сторону глаза.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Кто-то положил красные розы из вашего сада на могилу старого Фрэда. Кто-то напечатал записку: "Покойся в мире, дедушка. Джонни". Эта записка могла быть напечатана на вашей машинке. Позвонил ли Джонни сюда и попросил вас это сделать, или же он сделал это сам?

Он выбил свою трубку, закурил ее, выгадывая время. Затем, все еще не глядя на меня, слегка улыбнулся:

– Догадка правильная, мистер Уоллес. Вы умный человек. Это сделал я. Я подумал, что Джонни, где бы он ни находился, одобрит это. Это была моя идея. Мы со стариком Фрэдом были хорошими друзьями. Мне было неприятно думать, что его опустили в землю без цветов. И поэтому я срезал розы и напечатал записку... Джонни бы это сделал, если бы он был здесь.

И вновь вымученная тень улыбки:

– Надеюсь, старина Фрэд оценил то, что я сделал от имени Джонни.

Я посмотрел на него. Он был слишком честным человеком. Конечно, он очень старался, но я не сомневался, что он лжет.

– Хорошая мысль, – сказал я. – Итак, вы не виделись и не разговаривали с Джонни с тех пор, как он исчез?

Он снова помедлил, потом пару раз затянулся трубкой и пробормотал, не глядя на меня:

– Нет.

После этого я уже не сомневался, что он говорит неправду.

– Ну что же, благодарю, мистер Боткине, возможно мне придется побеспокоить вас еще раз.

Повернувшись, я пошел к выходу. Мне его было даже немного жалко, такой у него был несчастный, пристыженный вид.

Когда я добрался до шоссе на Сирль, я выключил мотор, остановил машину на обочине, закурил и мысленно обдумал, о чем я должен буду доложить полковнику Пармеллу по его возвращении из Вашингтона. Время бежало, мне оставалось всего три дня для работы. Я не сомневался, что как только Пармелл прочитает мое донесение, он сразу же закроет это дело. Во-первых, на него не было денег. Во-вторых, мой рапорт обнаружит тот фиговый листок, в который превратилась смерть Митча. Пармеллу не захочется, чтобы национальный герой был изобличен как преступный распространитель наркотиков. Ну и потом, в конце-то концов, кому какое дело до того, что случилось с Джонни Джексоном?

Впрочем, меня это очень интересовало!

В этом деле было столько неясностей, которые следовало бы уточнить. Я вынужден был сознаться, что и сейчас ни капельки не приблизился к решению возложенной на меня задачи.

Мне припомнились слова отца: "Когда ты зайдешь в тупик, сын, возвращайся в исходную точку, и, возможно, если ты хорошенько подумаешь, тебе удастся найти важный ход, который ты раньше проглядел".

Я определенно зашел в тупик, поэтому вернулся назад.

Фредерик Джексон, фермер-лягушатник, поручил полковнику Пармеллу разыскать его внука, Джонни. Он уплатил рэтейнер в сотню долларов, напомнив полковнику, что его сын Митч, отец Джонни, был награжден "Медалью Почета". Таким образом, полковник не мог отказаться от этого задания и поручил мне заняться расследованием.

Я обнаружил следующее:

Фрэд Джексон был убит. Чтобы защитить пьяницу-шерифа и не допустить к расследованию полицию штата, коронер, доктор Стид, вынес вердикт о самоубийстве. Под кроватью Фрэда имелось скрытое отверстие, тайник, в котором Фрэд наверняка хранил свои сбережения. Кто-то очистил хижину, прихватив с собой медаль Митча и деньги Фрэда. Городские слухи указывали, что Митч был отпетым негодяем, который проводил время с таким же подонком, Сидом Воткинсом. Они вместе воровали и учиняли дебоши. Обоих призвали в армию. В Сирль, вскоре после того, как Митча послали во Вьетнам, явился 8-летний мальчишка, который разыскивал своего деда, Фрэда Джексона. Мальчик дал почтальону письмо, адресованное миссис Стелле Коста. Мальчик остался жить у деда и до четырнадцати лет посещал школу. Тут пришло известие о гибели Митча и о его награждении медалью. Джонни бросил школу, последующие шесть лет его ни разу не видел никто из тех немногих людей, которые бывали на ферме Джексона, но Велли Боткине был уверен, что он никуда не уходил. Затем два месяца назад он удрал, и тогда Фрэд попросил Пармелла разыскать его. В течение шести лет после смерти Митча на имя Фрэда из Майами приходил каждый месяц конверт. Хотя армейские офицеры были высокого мнения о Митче, сержантнегр, Хэнк Смит, заявил, что Митч был "толкачом" наркотиков и погиб, пытаясь сохранить своих молодых клиентов, которые и были источником его немалого дохода. Смит был раздавлен каким-то водителем, который удрал с места наезда. Мне сначала пригрозил высокий негр, потом на меня напали два подонка. Затем нужно было еще подумать о Гарри Везерспуне: бывший армейский агент по борьбе с наркотиками намеревался арестовать Митча Джексона как раз перед тем, как тот погиб геройской смертью. Везерспун хотел приобрести ферму Джексона. Через своего адвоката Эдварда Венболта он поместил объявления для Джонни, но теперь утратил интерес к этому делу. Завещание Фрэда было составлено должным образом: его ферма и деньги переходили к Митчу, в случае же, если бы Митч умер, к его отпрыску мужского рода, рожденному в браке или незаконно. Таким образом, Джонни наследовал ферму и неизвестное состояние Фрэда. Стелла Коста, видимо, мать Джонни, работала в сомнительном ночном клубе, который принадлежит мексиканцу Эдмундо Рейзу. Молоденькая танцовщица, занимающаяся стриптизом, Би-би Менсл, заменившая Стеллу после того, как та ушла из клуба, заявила, что Стелла умерла от повышенной дозы героина, а Джонни, ее сын, был педерастом, связанным с каким-то негром. Би-би пользовалась спортивной машиной, принадлежавшей миссис Филлис Стобарт, которая год назад вышла замуж за богатого бывшего торговца из Сайгона Герберта Стобарта Боткине, отец Сида Воткинса, регулярно встречался с Джонни, когда тот приходил в его бакалейную лавку. Велли сказал мне, что это он положил цветы на могилу Фрэда, потому что, как он считает, Джонни захотел бы это сделать, но он был неопытным лжецом, и я был уверен, что Велли до сих пор связан с Джонни.

Я все это "разложил по полочкам" и в который раз подумал о том, что очень многое следовало бы раскопать.

Поскольку я находился в какой-то миле от фермы Джексона и поскольку у меня было еще два часа до ленча, я решил еще раз съездить туда и хорошенько проверить, не прозевал ли я чего-нибудь. Тщательный обыск без Билла Андерсена, который отвлекал меня, мог что-то дать.