Шалости нечистой силы - Татьяна Светлова

Они давно молчали, предаваясь каждым своим мыслям. По комнате клубились страх и тоска. Галю раздирали совершенно противоречивые чувства: с одной стороны, Стасика надо спасать, о нем надо позаботиться, как она это делала всегда; с другой стороны, она была законопослушной гражданкой, и если вдруг он действительно… С третьей стороны, если Стасик ничего не помнит, — значит, он просто болен, и было бы несправедливо его упекать в тюрьму; с четвертой стороны…

Стасик — тот был просто оглушен. В голове не было никакой мысли, ни одной. И не было никаких желаний, кроме одного: бежать.

Спрятаться!

Исчезнуть!

Ему казалось, что ноги его уже начали бег, а он все еще тупо сидит на стуле и ждет какого-то дурацкого и ненужного звонка от дурацкого и ненужного детектива. И впрямь, ноги уже перебирали воздух под стулом, и он сам напоминал себе спящую собаку, которая, дергая лапами, гоняет кошек во сне…

Они вздрогнули оба, когда телефон взвился звонком.

«Сейчас приеду, — бросил Кис в трубку, — диктуй адрес…»

Галя поспешила на кухню готовить ужин — она не представляла себе, как можно принимать в доме человека, к тому же мужчину (они же вечно голодные!) — и не накормить его.

Она была права. Кис даже не сделал попытки, хотя бы из вежливости, отказаться от предложенного ужина. Напротив, он живо поинтересовался, чем его будут кормить, и узнав, что котлетами, расплылся в довольной улыбке, рассудив, что хоть в этом ему с клиентами повезло…

Впрочем, улыбка немедленно сползла с его лица, как только с ужином было покончено. Деловая часть беседы была, скорее, мрачной. Точнее, мрачными были лица троих ее участников.

Кис сверялся по бумажке с датами и вопрошал: «А двадцать второго января что вы делали? А пятнадцатого февраля?», и слушал с неотвратимо каменеющим лицом рассказы о подвале и бомжихе, о кладбище и вампирах…

Он то и дело посматривал на Галю, словно пытался спросить ее: «Он сумасшедший?»

«Сама не знаю, — печально отвечали Галины глаза, — дело какое-то путаное… Только на тебя вся надежда, Кис…»

— Ладно, допустим, что в те дни, когда произошли два последних изнасилования, — вы действительно, за исключением некоторого промежутка времени, которые мы обозначим как провалы в памяти, оказывались в таких… м-м…, странных ситуациях… А не могли бы вы вспомнить, чем, к примеру, занимались вечером восьмого ноября, между семью и девятью часами вечера?

— Что значит «допустим»? — возмутился Стасик. — Я там действительно был! В странных ситуациях, в смысле…

— Разумеется, — быстро согласился Кис. — Только проблема в том, что вряд ли вы сможете позвать в свидетели пьяную бомжиху… Равно как и вампиров.

— Но… — Стасик был растерян, — но можно же как-то… А другие изнасилования?

— Вот-вот, я как раз и хочу это уточнить… Другие три были еще осенью: одно 14-го октября, два других в ноябре, восьмого и двадцать третьего.

Вечер, те же часы.

Стасик полез в календарь.

— Двадцать третье ноября, двадцать третье ноября… Это же вторник!

— Он обрадовано посмотрел на Галю. — У меня как раз есть алиби! Да, Галка?

— Ты спятил, Стас, — Галя даже привстала с дивана. —И думать не моги!

— Но ты же можешь подтвердить, что мы были здесь, дома!

— Очнись, дорогой! Кому я буду подтверждать это? Собственному мужу?

Буду ему рассказывать что весь вечер провела с тобой, здесь, пока он в командировку ездил? Может еще уточнить, что мы с тобой делали? Как и сколько раз? Ты совсем очумел, Стас, — такое мне предлагать!

— Но… Как же… Ведь ты единственная, кто может подтвердить мое алиби!

— Я не могу подтвердить твое алиби, Стас. Исключено. И не обсуждается.

Галя размашисто села обратно, всем своим видом показывая, что тема закрыта.

Кис, который молчаливо следовал за разговором любовников, только вздохнул.

— Не сказать, чтобы вы попытались облегчить мою задачу… — произнес он и полез за сигаретами. — Можно?…

Стасик печально кивнул и достал из заветного ящика и свою пачку: ясно, что с его попыткой бросить курить было бесславно покончено.

— Ну что ж, — пыхтя сигаретой, заглянул в бумажку Кис. — Попробуем 8 ноября.

— Как я могу вспомнить! Это же когда было!

— Это был понедельник, — услужливо подсказала Галя, глядя в календарь.

Она чувствовала себя предательницей, и это, надо признать, было очень мерзкое чувство. Но не могла же она в самом деле, признаваться мужу в измене! И с кем! С главным подозреваемым по делу об изнасилованиях!

— По понедельникам у нас тобой нет свиданий, — заискивающим голоском продолжила она. — Вспомни, ты после работы…

— Захожу в пивную, — сухо ответил Стас, не глядя на предательницу. — И кто меня там вспомнит? Где я свидетелей найду?

— А после?

— Дома был! Один! Без свидетелей! А если даже и не дома, то все равно — где я возьму свидетелей? На крыше их тоже не было!

— На какой, Стасик, крыше? — вкрадчиво поинтересовалась Галя.

Кис заинтересованно уставился на Стасика.

Стасик окончательно смутился.

— Ну… Я тебе не говорил… Так по-дурацки вышло… Я как-то на крышу попал.

— Что же это была за крыша, Стасик?!

— Пятиэтажки какой-то. Здесь, в моем районе.

— И что ты там делал?!

— Спал.

— Вот как?… — Галя всматривалась в Стасика, словно ища в его лице признаки безумия. И даже ноги непроизвольно подобрала под себя, будто боялась, что он ее укусит.

Кис самым внимательнейшим образом слушал, переводя глаза с одного на другую, не вмешиваясь в разговор.

— Спал, — кивнула Галя. — Ну и как? Хорошо выспался? — она, несмотря на всю свою настороженность, не могла отказать себе в ехидстве. — И что потом было?

— Проснулся и пошел домой.

— Пошел? И как же ты пошел? С крыши спрыгнул?

— Зачем? — удивился Стасик. — Открыл дверцу на чердак, спустился, затем с чердака спустился, затем с лестницы спустился и вышел на улицу. И домой пошел.

— Врешь? — с надеждой спросила Галя.

— Зачем мне врать! — обиделся Стасик. — Чистая правда!

— И когда же это было? Уж не в один ли из этих дней? — она кивнула на листочек с датами.

— Весьма возможно…. — задумался Стасик. — Во всяком случае, это как раз во вторник было. А вот в какой — теперь не помню…

Кис уже не знал, что ему и думать. Он все еще не решил, браться ли ему за это весьма странное дело — хотел сначала составить предварительное мнение о его сложности… Но мнение никак не составлялось. То есть, вне всякого сомнения, дело было сложным, очень сложным — но, может, скорее, для психиатра?

— У нас осталось еще 14 октября, — напомнил детектив.

— Четверг, — снова влезла Галя.

— Не помню. Хоть убейте — не помню! — заявил Стасик.

— Но, по крайней мере, никаких крыш, чердаков, подвалов, кладбищ, крематориев и прочих симпатичных мест вы не посещали?

Стасик так расстроился, что у него почти слезы выступили на глазах.

— Еще одно место было… — произнес он, покраснев. — Я в какой-то квартире очутился, там наркоманы… Они трахались… И…

— И что? — поторопил Кис замолкнувшего Стасика.

— И все. Я очнулся на диване, и ушел домой, — сократил до предела историю посещения злачного места Стасик.

— Когда это произошло?

— Недавно, недели три назад… Кажется, 9-го февраля…

— Ну, 9-го никаких происшествий, к счастью, не случилось, — облегченно вздохнул Кис. — Какими еще историями порадуете?

— Все, кажется… Вот разве что вещи у меня пропадали, а потом находились, да причем иногда чужие… И потом, мне кто-то мебель переставил в квартире… И еще девчушка приходила из «Вашего Домового» — делать уборку, которую я никогда не заказывал… А в довершение всего — несколько дней назад меня какая-то девушка убийцей назвала…

Галя было вновь вскинулась с недоверчивыми вопросами, но Кис остановил ее жестом и принялся подробно расспрашивать Стасика, делая пометки.

Закончив, он задумался. И думал так долго, что Галя не вытерпела и встряла в сложный мыслительный процесс детектива:

— Кис, ну что ж ты молчишь? Что ты об этом думаешь? Берешься за дело?

— Вы мне позволите снять у вас отпечатки пальцев? — встрепенулся Кис.

— У меня? — испугался Стасик. — Зачем?

— Дело в том, что на местах преступлений найдены некоторые предметы с отпечатками, не принадлежащими хозяевам квартир. А я завтра попробую в деле покопаться…

Стасик так обреченно протянул руки, словно Кис собирался защелкнуть на них наручники.

Кис приложил Стасиковы пальцы к чистому листу бумаги, затем аккуратно настрогал карандашный грифель и припудрил белый лист. Проступили отпечатки, на которые Стасик смотрел почему-то с испугом.

— Знаете что? — произнес Кис. — Собирайтесь-ка. Вам нужно где-то переждать хотя бы несколько дней. Пока я не разберусь, что к чему.

— Я его на нашей даче хотела спрятать…