Вождь из сумерек - Николай Ярославцев

– Да, воевода. Чуть не забыл. Груздень твой кремник брать будет. Так, что ты подготовься. У мужика судьба решается. Возьмет кремник – с собой возьму, а нет… На нет и суда нет! Так, что ты уж будь готов. – И подлил масла в огонь: – Груздень воин серьезный и решительный. К тому же кое-чему научился.

Воевода от удивления открыл рот и, так и забыв его закрыть, с непостижимой для него скоростью ринулся вглубь крепости.

– Куда это он? Груздень-то еще здесь.

Пивень помрачнел и озабоченно закрутил головой.

– Впрямь будет, как сказал? – острый колючий взгляд волхва запрыгал по лицу Стаса.

– Что кремник не возьмет? – сделав вид, что не понял вопроса, ответил Стас. – Не думаю. Возьмет! Парень перспективный, мозг не засорен… послушен. Иначе меч сниму. В сторожах будет век вековать.

– Зачем?

– А как мне проверить, хорошо ли он мою науку усвоил? А здесь интерес обоюдный. И воевода себя проверит, и я на своих ребят посмотрю. Или я плохо придумал?

– Не знаю, – искренне ответил Пивень. – Но думаю, что воевода Серд будет недоволен.

– А ему-то за что на меня обижаться? Ребята из других десятков тоже многому научились. Кто не ленив да любопытен. А в остальном? Вольному воля… У него – сотня бойцов, а с Грузднем всего десяток. А пустит его воевода в кремник, наука наперед будет. На ошибках, как у нас говорят, учатся.

– Рисковый ты парень, Волк.

– Какой есть. Ты мне тоже понравился, брат Пивень. А теперь прости, мне надо проверить, как ребята к выходу готовятся.

– Если позволишь, командир, я с тобой пойду. Мне ведь тоже надо готовиться…

Задолго до рассвета три отряда покинули кремник.

Глава 9

Следующий день прошел незаметно. Потом еще день. И еще один. Груздень бросал в его сторону взгляды. Но Стас словно не замечал их. И только к вечеру второго дня, отвечая на немой взгляд десятника, неприметно кивнул головой. И десяток ускользнул из крепости так, что не только воевода, даже дозорные не заметили. Он пропадал на плацу и усиленно гонял оставшиеся в крепости десятки его полусотни. Справедливости ради сказать, в этом вовсе не было никакой необходимости. Десятники прекрасно запомнили нехитрую науку муштры и, как бы сказал Толян, оттягивались по полной программе. А еще бы он сказал на своем шикарном языке, что привычка хуже поноса. Вот, следуя этой пакостной привычке, он и околачивался на плацу.

Рядом с ним неотлучно топтался и волхв. Мало того, что топтался, так он еще, несмотря на весь свой возраст, лез в самую гущу событий. То есть хватался за меч и кидался, очертя голову, в заведомо проигранный поединок. Или засучивал рукава и влезал в рукопашный бой. Забывая про свой немалый чин и высокое положение, щедро раздавал удары налево и направо. Ребята сначала остерегались обидеть старого человека, но после двух крепких оплеух забыли обо всем и прокатили несколько раз по земле. Правда, из осторожности не прибегали к кулакам.

Волхв, не обижаясь, поднимался с земли и снова лез в драку… Стас изредка бросал в его сторону недовольные взгляды, но не мешал. Пивень уроки усваивал быстро. Кстати, по меркам двадцатого века, стариком его можно было считать с большой натяжкой. До настоящего пенсионного возраста ему еще шагать да шагать.

Воевода же целый день метался по стенам от башни к башне, дико рычал на подчиненных, костерил их, на чем свет стоит, поминая недобрым словом Стаса и всю его науку, без которой, слава Роду, жили до него и прожили бы еще столько же и после него. К обеду он выдохся и на какое время исчез в своей «канцелярии».

– Собьется парень с ног и Груздня не дождется, – усмехнулся Пивень, провожая его сожалеющим взглядом. – Зря ты с ним так, Слав. Уж лучше бы совсем не говорил. Воевода-то он неплохой. Лешего за бороду не схватит, но и свою под его ладонь не подставит.

– Долго спокойно жил, а это на пользу не пойдет, – равнодушно отозвался Стас. – О другом, друг Пивень, надо думать – как рубежи уберечь. Держава голая стоит. Обойди кремник за версту отсюда и иди во все стороны. Слова против сказать некому. Или не так?

Волхв поскреб шею под потной бородой и промолчал.

– Вот то-то и оно. А вы поставили здесь крохотный гарнизонишко, покидали сюда мальчишек и успокоились. А это, брат волхв, не колдовство. Это чужой мир к вам рвется. И какой он, с чем он идет – никто не знает. И главное – знать не желает. Не трогает до поры до времени, и то хорошо!

– Так нужны бы были, давно бы пришел… – оправдываясь, ответил волхв.

– А если силу копит перед броском?

Пивень кольнул его взглядом.

– А не круто ли наговариваешь, Слав?

– Да нет, Пивень. Я еще углы сглаживаю. Уж поверь мне, имел честь видеть, как из ничего буря вскипала, а потом сметала целые народы. Брат на брата, а сын на отца с оружием шел. Да этот кремник давно надо было встряхнуть, как следует, чтобы с потолков пыль посыпалась. Я воеводе Серду говорил и тебе скажу, ты мужик умный и соображаешь быстро, что давно надо было закрыть все Сумерки караулами. А за спиной у караулов серьезные силы поставить. А не полторы сотни полусонных и плохо обученных бойцов. Не обороняться от Сумерек, а выбросить вон!

– Развернемся, а зря, – Пивень попытался осторожно возразить.

– И дай-то Бог! Осторожность никогда еще делу не вредила. Запомни, волхв, из других миров не все, как мы, с миром придут. И не с мечами да луками. Найдется и пострашнее оружие. Тебе уже говорили, что я своим оружием могу творить. Так это детские игрушки.

– Давно хотел посмотреть. Серд мне все уши прожужжал про него, – глаза волхва сверкнули. – Все как-то не с руки было.

Немолодой уже мужик, а как малец любопытствует.

– Время будет еще, – остановил его Стас. – А сейчас дозорный рукой сигналит. Послушаем… А вот и воевода торопится.

Но слушать дозорного уже не пришлось. На полном скаку в раскрытые ворота влетел Веселин. Лицо грязное, в разводах от дорожной пыли. Лошадиные бока потемнели от пота.

Скатился с седла, подошел к Стасу на плохо слушающихся ногах.

– Командир, Алексей приказал передать, что из Сумерек идет отряд, немалым числом.

– Точней! – и жестом, остановив его доклад, скомандовал: – Взвод! По коням! Веселин, продолжай…

– Куда? Кремник стеречь надо! – грохнул воевода начальственным басом. – Я воевода здесь!

Веселин покосился на него, но поймал на себе требовательный взгляд Стаса и, не сбиваясь, закончил:

– Алексей сказал, что примерно в три сотни. Он и Груздень встретили их засадой, а сейчас идут следом, висят, как собаки на медвежьих холках. Будут держать их уже в знакомом тебе месте.

– Ясно! Воевода, крепостные ворота закрыть! Всех на стены. Пивень, а ты куда? – крикнул он, пуская коня галопом. – Веселин, можешь отдыхать.

Но волхв, не слушая, уже выскакивал из ворот, путая ряды бойцов. А Веселин уже вывел из конюшни другую лошадь и торопливо перебрасывал на нее седло. И не проскакали они и двухсот метров, как он уже догнал.

– Командир, Алексей велел передать, что по два воя отрядит в обе стороны вдоль Сумерек, – крикнул он, занимая свое место в строю.

– Молодец, Леха!

Но волхв укоризненно покачал головой.

– И без того малые силы еще меньше сделал.

Стас досадливо поморщился.

– Пивень, ты же не глупый мужик! И с какой стороны меч в руке держать – тоже знаешь. Пойми, когда в строю два десятка воев, то одним больше или меньше – положения не выправит. Я этих ребят готовил к другой войне. А в этой войне главное не число…

Скакали молча, не жалея конских боков.

Лишь изредка Стас оглядывался, окидывая быстрым и взыскательным взглядом на строй и этого было достаточно, чтобы отставшие подтянулись и, хотя в этом не было особой нужды, даже ряды начинали выравниваться.

Лошади начали задыхаться, потемнели от пота, но Стас все настегивал и настегивал своего гнедого.

Через реку переправлялись, как предки скифы, держась за конские хвосты.

И снова скакали… Почти не останавливаясь.

Наконец поднял руку и скомандовал.

– Спешиться! Спень, остаешься коноводом. Подыщи место, чтобы укрыть их. И будь готов каждый миг!

– Командир! – Спень был явно оскорблен и не собирался скрывать это.

Но Стас тут же пресек эту слабую попытку пререкания гневным движением бровей и, не обращая внимания на жалобную физиономию несчастного, скомандовал:

– В колонну по два, бегом марш…

Войтикова обувка, не грубые яловые сапоги. Бежали широко, размашисто и бесшумно. После почти трехмесячных истязаний пробежать несколько верст было вместо прогулки. Лица ребят порозовели. В глазах плескался охотничий азарт.

И только волхву приходилось несладко. Короткие ноги никак не могли поспеть за резвыми, привычными к бегу ногами молодых здоровых парней. Лицо побагровело. Дыхание сбилось. Но Пивень терпел, то и дело выгребая из ноздрей седую шерсть усов.

– Куда бежим, Слав? – прохрипел он, сделав нечеловеческий рывок, чтобы поравняться со Стасом.