Полупарюр - Галина Павлова

– Ладно. Прорицатель. Пошли досыпать.

Мы поплелись к метро. Иван Эдуардович пристроился на скамейке в зале ожиданий. Разговаривать нам было больше не о чем.

Возвратившись к себе в комнату, заснуть я, конечно, не смогла. Мои мысли были плотно приклеены к МММ. На его отвратительной личности были сосредоточены все мои ожидания. От него зависело решение загадки, которая задевала безопасность моей семьи, и… я волновалась за него. Может, с ним что-то случилось?

Хотя Игорь был совершенно прав. С чего бы Денису так беспокоиться об этой фотографии? Или обо мне? Он мог спокойно продолжать жить своей обычной жизнью, ходить на работу, а после работы…

Об этом лучше не думать.

Весь день мое настроение было отвратительным. Игорь тоже хмурился, преподаватели на всех парах были раздражающе скучны, даже моя предательница-сумка казалась мне необычайно тяжелой, когда я перемещалась из аудитории в аудиторию. Наконец, мы вышли на улицу. Привычные сумерки казались просто настороженно-враждебными, а возле фонаря маячили две неясные фигуры. Я невольно схватилась за рукав Игоря. Он засмеялся, покачал головой и покрутил у виска пальцем. Фигуры, увидев нас, радостно замахали руками и поспешили навстречу.

– Наконец, вы освободилсь! – произнесла одна из фигур, оказавшаяся Иваном Эдуардовичем. – Я уже думал, что умру от нетерпения раньше, чем вас отпустят.

– Иван Эдуардович мне сказал, что вы приходили меня встречать? Это правда? – вторым был Денис. Глаза его блестели так ярко, что это было заметно даже в полумраке. – Я приехал Симферопольским поездом.

– А я встречал все поезда подряд, мне, все равно, нечем было заняться, – пояснил свое присутствие наш бывший гид.

Симферопольский поезд проходил через наш город и прибывал в Киев около одиннадцати утра. Денис все-таки ездил в Николаев! Ему не все равно! Я победно посмотрела на Гороха, а он неопределенно хмыкнул. Чтобы не выдавать своей радости, я нахмурилась и, как можно равнодушней, спросила:

– Ты был у Яны?

– Был. Но ее не видел. Яна в клинике. Но кое-что я все-таки узнал. Пойдем к тебе?

Я посмотрела на разношерстную компанию, окружающую меня, и решила, что повод для сплетен будет слишком явным. А я не хотела, чтобы моим родителям говорили обо мне всякую ерунду.

– Вас слишком много. Давайте поговорим прямо здесь.

– Как пожелаешь, – пожал плечами Денис.

Мы приземлились на той же скамейке, что и вчера, и та же холодная сырость с жадностью набросилась на мои джинсы. Но я стойко не обращала на это внимание. Неоновый свет уличного фонаря делал наши лица похожими на театральные маски, а лихорадочно блестящие глаза выдавали нездоровое волнение. Денис положил на колени свой дипломат и движением фокусника открыл его.

– Але-оп! – мы увидели темно-бардовый старинный альбом с красивым золотым тиснением и тяжелой застежкой из позолоченного серебра. – Нравится?

У меня некрасиво отвисла челюсть. Как у поломанного щелкунчика из сказки. Мои компаньоны выглядели не лучше. Они сначала вытаращились на альбом, а потом на меня.

– Где твой экземпляр? – сдавленно прошептал Игорь. – Ты его оставила у себя в комнате?

Я напрягла память, но вспомнить, что происходило с альбомом после моего возвращения домой, не могла. Во всяком случае, воспоминаний о том, что я его вынимала из сумки, у меня не было. Я заглянула в свою сумку и к величайшему своему изумлению нашла там необходимый предмет.

– Ты его все время носила с собой? И не замечала? Он же тяжеленный! – изумился Горох – Ты совсем озверела!

– Где ты его взяла? Неужели меня обманули, и это всего лишь сувенир, стилизованный под старину? – не меньше Игоря изумился Денис – Но у меня есть доказательство его подлинности!

Денис открыл альбом и с внутренней стороны обложки показал нам текст.

«Дорогому Илюше.

В память о нашей дружбе и досадном приключении.

Не теряй его.

Эд.»

– Ты считаешь это доказательством подлинности? – ядовито засмеялась я и показала ему аналогичную надпись в своем экземпляре.

– Это шутка? – поинтересовался Иван Эдуардович, недоверчиво глядя то на меня, то на Дениса – Вы нас разыграли?

– Если это шутка, то не моя, – помрачнел Денис.

– И не моя.

Мы начали рассматривать свои экземпляры заново. Они полностью совпадали. Мы начали листать альбом Дениса. На передней страничке фотография отсутствовала. На остальных – снимки были очень старые. Существовало среди них и изображение Шмавца, стоящего в обнимку с каким-то молодым человеком. Дальше в альбоме, как в какой-то семейной саге, менялись лица, одежды персонажей становились все более современными. В самом конце просмотра мелькнуло лицо мальчика, очень похожего на Дениса. МММ быстро захлопнул альбом.

– Сериал окончен, – он попытался убрать альбом в дипломат.

– Погодите! – вдруг воскликнул Иван Эдуардович и еще раз раскрыл альбом Дениса на последней странице. Теперь это заметили и мы. Внизу стояла пометка «Илье М.». – А у Вас?

На последней страничке моего экземпляра числилось «Илье О.» Я благодарно посмотрела на Пулавского. Нас никто не разыгрывал. В этих альбомах что-то скрывалось. Денис начал осматривать свой с тем же успехом, что и мы накануне. Потом нервно подергал за золоченую застежку, потом покрутил. Я решила прекратить эти бесполезные издевательства над прекрасной вещью и потянула альбом на себя. Не выдержав моего давления застежка в руках МММ перекрутилась на сто восемьдесят градусов, и обложка вдруг распалась на два слоя. Внутри между слоями лежала записка, написанная уже знакомым нам размашистым почерком.

«Привет, Илюша!

Я рад, что ты понял секрет моего подарка. За мной следят и, боюсь, у меня уже не будет возможности встретиться с тобой наедине, чтобы все подробно объяснить. Поэтому надеюсь на твою сообразительность. Если ты внимательно рассмотрел альбом, то верно заметил, что я перепутал экземпляры. Твой попал к Марине и наоборот. Я это сделал умышленно, потому что тебя могут обыскать, а их семья вне подозрений. Когда шум вокруг нас утихнет, пойди и обменяй альбомы. После жди моего письма из Швейцарии. Думаю, мы скоро будем вне опасности.

Твой верный друг Эд.

P. S. Не забудь уничтожить записку.»

– Если учесть, что письмо было адресовано Островцеву, а не Марине, Илья успел обменять альбомы.

– А почему же он не уничтожил записку?

Вопрос, конечно, был интересный. Но получить на него ответ показалось мне делом несложным. Если Островцев прочел записку, то в альбоме мы ничего не найдем. Если нет, то, возможно, мне удастся увидеть драгоценный полупарюр не только на фотографии. Я быстро повернула на сто восемьдесят градусов застежку на своем альбоме, и обложка послушно распалась на две части. Мы с суеверным страхом заглянули внутрь.

Там было совершенно, неприлично пусто!

– Нет, этот Эд сумасшедший какой-то! – истерически засмеялся самый слабонервный из нас Иван Эдуардович – Я думал, драгоценности в альбоме!

– Это только означает, что Островцев прочел записку и перепрятал гарнитур в то место, где никакая Марина их не найдет, никакая полиция, милиция и тем более мы.

– Ты так и не догадалась, кого Шмавц называет Мариной? Даже после надписи на альбоме? – удивился моим словам Денис.

– Нет.

– А имя Илья на обоих экземплярах альбома ничего тебе не подсказало?

– Илья О. – это Островцев, а Илья М.– это…?

– Это Илья Маринович. Между собой, чтобы не путать тезок, друзья называли Островского – Острый, а Мариновича – Марина. Он не ухаживал за Ирэн, поэтому никогда не упоминался в истории драгоценностей.

Денис взял мой экземпляр и внимательно осмотрел его.

– Если бы гарнитур был спрятан в обложке – это легко можно было бы прощупать, – покачал головой он. – Если здесь что-то и спрятано, оно должно находиться… – он посмотрел на меня.

– В переплете! – выдохнула я.

– Умница!

МММ взялся за тонкую, почти незаметный кончик нити в нижнем углу переплета и резко потянул вверх. Черный картон с хрустом отвалился, и на ладонь Дениса выпали драгоценности.

Удивительно, этот гарнитур всегда находился у моей прабабки! Я взяла его в руки и с любопытством рассматривала это творение великого мастера. Возможно, мои ожидания были слишком завышенными, но особого впечатления набор на меня не произвел. На мой взгляд, он был слишком громоздок и аляповат. Я отдаю предпочтение украшениям изящным и неброским. К тому же в кольце не хватало мелкого камешка. От этого оно выглядело, как некачественная бижутерия. Разочарование, по всей вероятности, отразилось на моем лице.

– Не нравится? – мягко улыбнулся мне Денис. – Это твое наследство.

– Извините, но кулон принадлежит мне, – нервно заметил Иван Эдуардович.