Сокровенные тайны (За семью печатями) - Сандра Браун

Алекс выпустила его рукав и отступила не шаг. Не то чтобы она испугалась, скорее, ее поразило собственное поведение. Она вовсе не собиралась обращаться к нему по имени и, уж безусловно, не намеревалась хвататься за него, особенно после того, что произошло в деннике.

Облизнув пересохшие от волнения губы, она сказала:

— Я хочу с вами поговорить. Пожалуйста. Это останется между нами. Хочу удовлетворить собственное любопытство.

— Знаем-знаем такой приемчик, госпожа прокурор. Я и сам его не раз использовал. Разыгрываете из себя большого друга подозреваемого, надеясь, что он развесит уши и проговорится о том, что хотел бы скрыть.

— Все отнюдь не так. Просто хочу поговорить.

— О чем?

— О Минтонах.

— О чем именно?

Он стоял, широко расставив ноги, слегка выпятив таз; руки он сунул в задние карманы джинсов, отчего куртка на груди распахнулась. Устрашающе мужская поза. Она одновременно и возбуждала, и раздражала Алекс; она поспешила подавить в себе эти чувства.

— Как, на ваш взгляд, у Ангуса с Сарой-Джо счастливый брак?

Он заморгал и кашлянул.

— Что?

— Не надо на меня так смотреть. Я спрашиваю ваше мнение, я не требую анализа их отношений.

— Да какая, к чертям, разница, счастливый у них брак или нет?

— Сара-Джо — совсем не та женщина, на которой, с моей точки зрения, должен был жениться Ангус.

— Противоположности сходятся…

— Мысль не новая. Они… близки?

— Близки?

— Да, близки — в интимном смысле.

— Отродясь об этом не думал.

— Думали, конечно. Вы же с ними здесь жили.

— Очевидно, моя голова в отличие от вашей не настроена на похотливую волну. — Он шагнул к ней и понизил голос. — Но мы могли бы это исправить.

Нельзя позволить ему вывести меня из равновесия, решила Алекс; она понимала, что ему хочется не столько соблазнить, сколько взбесить ее.

— Они спят вместе?

— Наверное. Меня не касается, что они делают или не делают в постели. Более того, мне на это наплевать. Меня волнует только то, что происходит в моей собственной постели. Отчего бы вам не расспросить меня об этом?

— Потому что меня это не интересует. Он понимающе ухмыльнулся.

— А по-моему, интересует.

— Мне не нравится, когда на меня смотрят пренебрежительно только потому, что я женщина-прокурор.

— Тогда бросьте это занятие.

— Какое? Быть женщиной?

— Нет, прокурором.

Она мысленно сосчитала до десяти.

— Ангус с другими женщинами встречается? Она уловила в его глазах нарастающее раздражение. Его терпение истощалось.

— Вы считаете Сару-Джо страстной женщиной?

— Нет, — ответила Алекс.

— Как, на ваш взгляд, Ангус не страдает отсутствием сексуальных аппетитов?

— Судя по его аппетиту к еде и жизни, не должен.

— Вот вам и ответ на ваш вопрос.

— Отношения между ними оказали воздействие на Джуниора?

— Откуда мне, к черту, знать? Спросите его.

— Да он что попало наплетет, лишь бы отговориться.

— И таким образом ясно даст понять, что вы лезете не в свое дело. Я не так обходителен, как он. Так что лучше не вмешивайтесь.

— Это и мое дело.

Он вынул руки из карманов и скрестил их на груди.

— С нетерпением жду доступного моему пониманию объяснения.

Его сарказм не смутил ее.

— В отношениях между родителями может скрываться причина трех неудачных браков Минтона-младшего, — И это вас Тоже не касается.

— Касается.

— И каким же образом?

— Джуниор любил мою мать.

Слова эти гулко прозвучали в коридоре затихшей конюшни. Голова Рида резко откинулась назад, будто его неожиданно ударили в подбородок.

— Кто вам сказал?

— Он сам. — Не сводя с него внимательных глаз, Алекс тихо добавила:

— Он сказал, вы оба ее любили.

Довольно долго он молча смотрел на нее, потом пожал плечами.

— Каждый по-своему. И что из этого?

— Не потому ли распадались браки Джуниора? Оттого что он все еще был влюблен в мою мать?

— Понятия не имею.

— А вы как это объясняете?

— Ну, ладно. — С высокомерным видом он склонил голову набок. — Я считаю, незачем припутывать Селину к дерьмовым этим минтоновским бракам. Просто он не умеет всласть потрахаться без того, чтобы потом не чувствовать себя виноватым. Вот для очистки совести он и женится каждые несколько лет.

Это было сказано с явным намерением оскорбить Алекс, и она оскорбилась, однако решила не показывать, как сильно он ее задел.

— Как вы думаете, почему он испытывает чувство вины?

— Это гены. У него в жилах течет кровь многих поколений благородных южан. Отсюда и муки совести во всем, что касается прекрасного пола.

— А вы — в подобных случаях? Он широко ухмыльнулся.

— Что бы я ни сделал, вины за собой никогда не чувствую.

— Даже если совершили убийство?

Ухмылка тут же исчезла с его лица, глаза потемнели.

— Подите к черту!

— Вы когда-нибудь были женаты?

— Нет.

— Почему?

— Не ваше дело, черт побери! Есть еще вопросы, госпожа прокурор?

— Да. Расскажите мне о своем отце. Рид медленно опустил руки. Холодно, в упор посмотрел на Алекс. Она сказала:

— Я знаю, ваш отец умер, когда вы были еще школьником. Джуниор сегодня упомянул об этом. После смерти отца вы переехали жить сюда.

— У вас нездоровое любопытство, мисс Гейтер.

— Это не просто любопытство. Я собираю факты, относящиеся к проводимому мной расследованию.

— Ну конечно, конечно. Очень важный фактический материал, вроде сексуальной жизни Ангуса. Она укоризненно взглянула на него:

— Меня интересуют мотивы, шериф Ламберт. Вы, как человек, по долгу службы стоящий на страже правопорядка, не можете этого не понимать. Вам ведь знакомы понятия «мотив» и «возможность совершения преступления»?

Взгляд его стал еще холоднее.

— Мне необходимо установить, в каком расположении духа вы были в ту ночь, когда убили мою мать?

— Бред собачий. Где тут связь с моим стариком?

— Быть может, ее и нет, но вы мне все же расскажите. Почему вы так болезненно относитесь к этой теме, если она не имеет большого значения?

— А Джуниор не рассказал вам, как умер мой отец? — Она отрицательно покачала головой. Рид горько усмехнулся. — Что это он? Не понимаю. Здесь долго судачили о его смерти, ни одной отвратительной подробности не упустили. Разговоров хватило на много лет.

Он наклонился, и их глаза оказались на одном уровне.

— Он захлебнулся собственной блевотиной, так по пьянке и окочурился. Правильно, этому и ужасались. Жуткое дело, черт побери, особенно когда директор вызвал меня из класса и сообщил.

— Рид! — пытаясь остановить этот саркастический поток, Алекс подняла руку. Он, отмахнувшись, ударил по ней.