Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего - Константин Романенко

Теперь специалисты военной промышленности стали постоянными посетителями кабинета вождя. Они не могли не ощущать серьезности ситуации. Нарком Шахурин вспоминал, что однажды, «когда мы переходили из кремлевского кабинета Сталина в его квартиру, я, поотстав от других, сказал Сталину, что наступило очень тревожное время для авиапромышленности. Прекращен выпуск новых самолетов. А вот удастся ли к нужному моменту наладить производство новых в достаточном количестве, трудно сказать. Это меня очень беспокоит. Успеем ли?

Без долгого раздумья, очень уверенно Сталин ответил: «Успеем!» Это единственное слово «успеем» крепко запало в память. И этот короткий разговор меня приободрил».

В конце этого же года Сталин вызвал молодого наркома вместе с В.П. Баланчиным и конструктором В.Я. Климовым. Его интересовал новый авиадвигатель М-105, мощностью в 1000 лошадиных сил. Шахурин пишет: «Раскрыв красную книжечку, в которую он вносил сведения о зарубежной технике, Сталин заметил: «Было бы у нас в достатке таких моторов, как М-105, мы бы с этой сволочью по-другому разговаривали». Высказывание относилось к гитлеровскому руководству.

…К началу войны мы выпускали 50 самолетов в день. В июле 1941 года изготовили 1807 самолетов в месяц, а значит, 60 в день. В сентябре 1941 года сделали 2329 боевых машин – более 70 в день. Правда, потом в связи с эвакуацией заводов в глубокий тыл выпуск стал падать, но в дальнейшем мы довели его до 100 и более самолетов в сутки» [19] .

После визита Молотова в Берлин у Сталина не могло быть иллюзий в отношении Гитлера. Война с Германией стала неизбежной. Поэтому он не пренебрегал никакими деталями в подготовке к обороне. Трезвый и осмотрительный реалист, прагматик, он с дотошностью шахматиста вдумчиво анализировал возможные ситуации. 23 декабря 1940 года зал заседаний Центрального Дома Красной Армии был заполнен полностью. В зале присутствовали все командующие округами и армиями, члены военных советов, начальники академий, профессора, руководящий состав Генерального штаба. В Москву были приглашены командующие объединениями, начальники штабов округов, командиры соединений.

В течение нескольких дней на этом расширенном совещании высшему командному составу армии предстояло рассмотреть основные вопросы подготовки вооруженных сил. Доклад о боевой и оперативной подготовке сделал начальник Генерального штаба Мерецков. Побывавший в Испании генерал-полковник Павлов изложил тему «Об использовании механизированных соединений в современных наступательных операциях». Участник испанской войны, начальник Главного управления ВВС генерал-лейтенант Рычагов осветил вопрос «Военно-воздушные силы в наступательной операции и борьбе за господство в воздухе».

Внимание присутствовавших привлек доклад командующего Киевским особым военным округом генерала Жукова «Характер современной наступательной операции». Этот пространный и обстоятельный доклад, написанный в академическом стиле, представлял собой изложение одной из тем теории военного искусства. Но говорил он о довольно элементарных вещах, которым учат в военных учебных заведениях. Чтобы понять характер этого доклада, приведем лишь его фрагмент:

«Следует закономерно ожидать, что первоначальные исходные операции чаще всего начнутся с фронтальных ударов. Проблема наступления будет состоять в том, чтобы сначала прорвать фронт противника, образовать фланги и затем уже во второй фазе перейти к широким маневренным действиям. Условия для оперативного обхода, охвата и ударов по флангам будут создаваться в ходе самой наступательной операции.

Формы фронтального прорыва. Фронтальный удар с целью прорыва фронта является наименее «экономной» формой операции. …Во фронтальном наступлении прорыв может быть осуществлен: центром, на нескольких смежных участках фронта, одним из крыльев или обоими крыльями. Каждая из форм имеет свои особенности». Такой стиль напоминает запись в студенческом конспекте, и это не случайно.

Дело в том, что материал доклада, прочитанного Жуковым, был написан его подчиненными. Начальником оперативного отдела штаба Киевского округа полковником И.Х. Баграмяном, который до назначения на этот пост с 1938 года был преподавателем тактики в Военной академии Генерального штаба. Другим соавтором доклада стал выпускник академии Генерального штаба полковник Г.В. Иванов, приезжавший в Киевский округ на стажировку. Сам командующий КВО не обладал даром аналитических обобщений. Поэтому он лишь огласил соображения более «ученых» коллег.

Конечно, можно было бы не «придираться» к Жукову. Не он был первым и не он стал последним, кто пользовался услугами своих подчиненных в личных интересах. Но это присвоение чужих мыслей утратило частный характер, когда по завершении этих сборов Жуков был назначен начальником Генерального штаба.

Говоря иначе, материал, прочитанный генералом, создал ложное впечатление о фундаментальных знаниях Жуковым военного искусства. И все-таки среди почти шестидесяти выступавших в прениях оказался человек, подвергнувший этот доклад критике. Поэтому заместитель начальника Генерального штаба, начальник Разведывательного управления генерал-лейтенант Ф.И. Голиков свое выступление начал с защиты Жукова:

«Я, как участник совещания, должен высказать большое удовлетворение докладом генерала армии Жукова, как охватом вопроса, его основной постановкой, применительно к полевой обороне при 60—70-процентной ее готовности…

Но прежде всего должен привести, как фактический материал, справку в ответ, пусть меня извинит генерал-лейтенант т. Романенко, на его абсурдное утверждение, что доклад о наступательной операции армий построен на базе возможностей, теорий и взглядов 1932 г.

Эта фактическая справка заключается в характеристике сил, сосредоточенных главным немецким командованием против франко-англо-бельгийско-голландского блока к 10 мая 1940 года…»

За отсутствием опубликованных сведений, трудно сказать, что конкретно имел в виду генерал-лейтенант Прокопий Логинович Романенко, критикуя Жукова. Но как показало неудачное для Красной Армии начало войны, Жуков действительно не имел достаточного представления «о современных формах ведения боевых действий» [20] .

С заключительной речью 31 декабря на совещании выступил народный комиссар обороны маршал Тимошенко. Затем большинство участников совещания разъехались по местам, а небольшая группа военных руководителей провела «военно-штабную игру». На больших картах, представлявших собой границу с приграничными округами и территорию сосредоточения войск Германии, разыгрывались два варианта начала столкновения вероятных противников. Руководил игрой нарком обороны.

«По окончании игры, – вспоминал Мерецков, – планировался ее разбор… Но вдруг небольшую группу участников игры вызвали в Кремль. Заседание состоялось в кабинете И.В. Сталина. Мне было предложено охарактеризовать ход декабрьского сбора и январской оперативной игры. На все отвели 15—20 минут. Когда я дошел до игры, то успел остановиться только на действиях противника, после чего разбор фактически закончился, так как Сталин меня перебил и начал задавать вопросы.

Суть их сводилась к оценке разведывательных сведений о германской армии, полученных за последние месяцы в связи с анализом операций в Западной и Северной Европе». То есть Вождь обратил свое внимание на то же, что вызвало претензии в докладе Жукова со стороны генерал-лейтенанта П.Л. Романенко. На сведения о данных разведки в военных действиях Германии на Европейском фронте.

Сталину игра не понравилась. По ходу ее обсуждения он бросил реплику: «Победа в войне будет на той стороне, у которой больше танков и выше моторизация войск». В завершение совещания, пишет Мерецков, «И.В. Сталин прошелся по кабинету, остановился, помолчал и сказал:

– Товарищ Тимошенко просил назначить начальником Генерального штаба товарища Жукова. Давайте согласимся».

Итак, хорошо прочитанный доклад, автором которого Жуков не был, послужил предпосылкой для преувеличения теоретических знаний тактики и способностей ординарного военного. Как порой бывает, Жуков сумел себя подать. В результате этого у наркома и присутствующих на совещании сложилось мнение об аналитических способностях генерала.

И то, что под влиянием внешнего впечатления накануне войны Сталин согласился с предложением Тимошенко и назначил на должность начальника Генерального штаба Жукова, можно отнести к числу редких ошибок Вождя. Эта ошибка, которую, в общем-то, даже и нельзя отнести на счет Сталина, стоила стране и армии многого.

Начальник Генштаба из Жукова не получился. «Победитель японцев» у Халхин-Гола не был военным теоретиком, стратегом в широком понимании этого слова. Обладавший сильной волей, граничащей с жестокостью по отношению к подчиненным, он был старательным исполнителем чужих идей. Правда, умевшим заставить людей подчиняться твердости его характера.