Истина короля - Мария Сергеевна Руднева

Этот день не стал исключением.

– Они осудили мой выбор, – сказал мистер Мирт, отвечая на незаданный вопрос горгульи. – Амелия. Им не понравилось, что моей паровой машиной будет управлять женщина. Ты только вслушайся, Поуп. Им – кучке надменных, напыщенных хлыщей – не нравится, как я распоряжаюсь своим же изобретением! Я бы понял еще, если бы возражение поступало от мистера Черча. Но он был так любезен с мисс Эконит, а на собрание даже не явился. И зачем только я продолжаю их посещать? Я потерял целый день работы над машиной…

– Зря, – прогудел Поуп.

Мистер Мирт вздохнул.

– Твоя поддержка меня обнадеживает. Что ж, накажу сам себя: пусть завтра и грядет непогода, но я лично проеду по всему маршруту и посмотрю, в каком состоянии рельсы. Все должно быть идеально: машина, дорога, представление… О, какое это будет представление. Жаль, что зрители будут видеть только отбытие и прибытие поезда. Но членам Парламента должно понравиться все.

Поуп молчал.

Мистер Мирт вздохнул еще раз и уже увереннее продолжил:

– Что для меня осуждение таких, как лорд Дарроу? Мне надо добиться благосклонности мистера Уолша и других членов Парламента. И я это сделаю.

Он отставил чашку на поднос и вскочил на ноги.

– Нет времени, Поуп, нет времени! – воскликнул он. – Надо работать!

Из донесения Юй Цзияня Джеймсу Блюбеллу

Хань, январь, 18** года

…три судна с флагами Бриттских островов на горизонте.

Мы все знаем, чего они хотят. Они не смогли повергнуть Хань на колени – они желают поквитаться. Костью в горле стоит у них уже одно то, что наш Император пошел против воли нового Парламента и дал политическое убежище наследному принцу.

Мы не можем предположить, что им надо на самом деле. Послов встретим, как положено встречать посольство. Но об одном прошу вас – не провоцируйте, не появляйтесь в порту. Одному Золотому Дракону известно, что может произойти.

Они знают, что вы здесь. Но это не повод подставлять под удар себя и все наше дело…

Глава 8

Неотвратимое

Юй Цзиянь предпочитал тихий, затворнический образ жизни.

В своем доме на Ризен-стрит он занимался ботаникой, читал книги и время от времени прогуливался по парку. Иногда – попадал в переплет. Иногда – пил бренди с единственным близким другом Джоном Ортан-сом.

В его жизни были часы безмятежности – встреча рассветов на берегу Тамессы, вкусные сконы [6] из пекарни на углу или наблюдения за цветами и птицами. Были и часы ужаса и страха – когда он в очередной раз попадал под горячую руку националистов, лишенный любой защиты, кроме собственных бесполезных ку-лаков.

Но никогда еще его сердце не замирало так тоскливо от предчувствия чего-то необратимого, как в это солнечное утро – когда он вышел из дома, обернулся и встретился глазами со своим соседом, джентльменом в безупречно скроенной одежде песочного цвета, с тростью в руках и пронзительным синим взглядом.

– Вы…

Шесть лет назад

– Лейтенант, вы готовы? – он ожидал, что за ним пошлют слугу, но генерал Люй решил проведать его собственной персоной.

Генерал Люй любил удивлять.

– Готов, генерал Люй, – он последний раз бросил взгляд в зеркало.

Черные волосы коротко подстрижены.

Белая кожа без единого изъяна.

Лейтенантский мундир сидит идеально.

Он привык к традиционной одежде, но торжественность момента требовала быть при полном параде.

– Лейтенант Юй, вам оказана великая честь, – тихо сказал генерал Люй. – Но будьте уверены: не будь я убежден, что эта ноша вам по плечу, я никогда бы не назначил вас на нее.

– Благодарю вас, генерал, за заботу о моей судьбе и веру в меня, – ответил Юй Цзиянь, коротко поклонившись.

Генерал Люй первым вышел за дверь и остановился, пропуская Цзияня вперед.

– Идите. Вы настоящая гордость нашего штаба, лейтенант.

– Надеюсь, что ему это придется по нраву, – чуть усмехнувшись, ответил Цзиянь. – Не каждый день принимаешь с почестями политического беженца.

– И преступника, – ответил понимающей усмешкой генерал Люй. – Что творится на Бриттских островах – страшно представить. Донесения жуткие: одно другого краше. Слава Золотому Дракону, что мы сейчас не там.

– И вряд ли окажемся однажды, – кивнул Юй Цзиянь. – Что ж, наше место здесь.

Он расправил плечи и направился к выходу из штаба. Корабль приближался.

* * *

Принца он узнал сразу, несмотря на то что раньше видел только на парографической карточке королевской семьи – по идеальной осанке и прямому, яростному взгляду. Воинственный огонь превращал его синие глаза в предгрозовое небо. Невозможно было не восхищаться стойкостью юного принца – говорили, что за все время пути от Бриттских островов до Хань он не проронил ни слезинки. Хотя до сих пор оставалось неизвестным, выжил ли хоть кто-нибудь из его семьи.

– Его королевское величество, наследник Короны Бриттских островов, Голос Короля и друг фаэ, Джеймс Чарльз Блюбелл! – торжественное представление звучало в некоторой степени издевательски.

Но господин Шо просто выполнял свою работу.

Как и все здесь.

Не будь тайного соглашения между Бриттскими островами и Хань, юный Джеймс наверняка погиб бы. Некому было бы спасти его из дворца и тайно вывезти в лодке в открытое море, там, где дожидался корабль союзников.

В глазах всего мира Хань была несломленной жертвой агрессии бриттов. Теперь пусть бритты узнают, какого мощного союзника успели приобрести Блюбеллы – и таковой останется с ними до того, как прольется кровь последнего из рода.

Что-то подсказывало Юй Цзияню, что нрав Джеймса Блюбелла сдержать будет непросто, и этот день может настать раньше, чем надеется кто-то из них.

Юный принц был одет в простой черный сюртук без единой регалии – только вышивка по подолу, черным по черному, выдавала происхождение одежды. Королевский мирт и голубой колокольчик, вечные символы торжества королевского рода Блюбеллов – все, что осталось от великолепной пышности процветания их дома.

Принца неотступно сопровождали двое охранников.

– Генерал Люй Шань, – представил господин Шо. – Руководитель операции.

Принц Джеймс посмотрел на генерала Люй прямо и с вызовом. А потом поклонился – со сдержанным достоинством и все-таки словно бы выученно. Наверняка вопросами этикета при дворе занимался кто-то из Хань.

Стоило это выяснить.

Ознакомившись с донесениями, Юй Цзиянь успел выяснить, что вторжение во дворец было слишком хорошо спланировано для народного бунта, коим в глазах окружающих представал Призыв Просвещения. За громогласно высказываемым желанием построить новый просвещенный мир, где демократия и гуманизм станут основными ценностями общества, стоял хорошо продуманный и