Десятая жертва (сборник) - Роберт Шекли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты сказала? – спросил он.
– Я сказала, что это похоже на любовь, – ответила Кэролайн.
– Что значит «любовь»? – произнес Чет. – В твоем контракте четко и ясно сказано, что тебе запрещается влюбляться в кого бы то ни было во время подготовки и осуществления твоего десятого убийства. Более того, там особо оговорено, что тебе запрещается влюбляться в свою Жертву.
– Любовь, – спокойно заметила Кэролайн, – существовала задолго до появления контрактов.
– Зато контракты, – вмешался Мартин, не скрывая ярости, – обладают гораздо большей юридической силой, чем любовь. А теперь послушай, беби, ведь ты не собираешься подвести нас, правда?
– Нет, наверное, – покачала головой Кэролайн. – Он сказал, что тоже любит меня… Но если он не собирается на мне жениться, ему лучше умереть.
– Вот что значит сила воли! – одобрительно отозвался Мартин. – Только никогда больше не забывай об этом, ладно?
– Не забуду, можешь не беспокоиться, – холодно бросила Кэролайн. – Но тебе не кажется…
– Мне ничего не кажется, – сказал Мартин. – Послушай, давай немного поспим, чтобы к утру быть свежими и отдохнувшими. Согласна? Вот и хорошо.
Никто не возражал. Мартин отдал распоряжения, и дуговые лампы медленно погасли. Операторы и танцовщицы уехали. Мартин, Чет, Коул и Кэролайн разместились в «Роудраннере XXV«, взятом Мартином напрокат, и отправились в отель.
Черная непроницаемая ночь нависла над Колизеем. Мрак пронизывали только редкие лучи рогатой луны, приближавшейся к полнолунию, которые проникали сквозь облака. Из древних камней сочилась тишина, и ощущение неминуемой смерти окутывало арену, которое будто поднималось от песка, давным-давно пропитанного кровью гладиаторов.
Из сводчатого прохода вышел Поллетти. Его лицо было суровым. Следом шел Джино.
– Ну? – спросил Поллетти.
– Все ясно, – ответил Джино. – Она – твой Охотник. В этом нет сомнений.
– Разумеется. Я убедился в этом, когда она шла за мной к морю. Убийство перед телевизионными камерами!.. Какая реклама! Очень по-американски.
– Я слышал, что так поступают теперь и в Милане, – заметил Джино. – И, конечно, немецкие Охотники, особенно в Руре…
– Знаешь, что она сказала мне сегодня? – спросил Поллетти. – Она сказала, что любит меня. А сама все время думала о моем убийстве.
– Женское вероломство общеизвестно, – сказал Джино. – А что ты сказал ей?
– Я ответил, что тоже люблю ее, – ответил Поллетти.
– А ты случайно не любишь ее на самом деле?
Поллетти задумался.
– Тебе это может показаться странным, но она действительно очень мила. Хорошо воспитанная девушка, очень застенчивая.
– Она убила девять человек, – напомнил ему Джино.
– Стоит ли винить ее в этом? Такие нынче времена.
– Может быть, ты и прав, – согласился Джино. – Но что ты собираешься предпринять, Марчелло?
– Попробую осуществить контрубийство, в точности, как запланировал, – ответил Поллетти. – Интересно, удалось ли Витторио организовать рекламу?
– У него было очень мало времени, – покачал головой Джино.
– Ничего не поделаешь. Думаю, он сумеет отыскать одного-двух спонсоров.
– Да, ему, наверное, что-то все-таки удастся сделать, – согласился Джино. – Но послушай, Марчелло, а вдруг она догадается, что тебе все известно? Ее поддерживает крупная организация, богатая и могущественная… Может быть, стоит убить ее при первой возможности и не рисковать?
Поллетти достал из кармана пиджака револьвер, проверил патроны и сунул обратно.
– Не беспокойся, – сказал он. – Завтра в девять утра она придет ко мне для репетиции. Как ты думаешь, она подозревает меня?
– Не знаю, – пожал плечами Джино. – Мне известно лишь одно: женское вероломство безмерно.
– Ты уже говорил это. Но мужское вероломство ничуть не уступает женскому. Все будет именно так, как я запланировал. Очень жаль, что она такая милая.
– Женская прелесть, – заявил Джино, – как раз скрывает за собой вероломство.
– Пожалуй, – кивнул Поллетти. – Как бы то ни было, я возвращусь. Мне нужно выспаться. А ты позаботься, чтобы Витторио ничего не напутал с подготовкой.
– Ладно, – ответил Джино. – Спокойной ночи, Марчелло, – и желаю удачи.
– Спокойной ночи, – ответил Марчелло.
Они расстались. Марчелло сел в машину и поехал обратно на пляж, а Джино направился к ближайшему ночному кафе.
Наконец Колизей опустел. Луна скрылась за облаками, стало совсем темно. Спустился белый туман, и на песчаной арене, казалось, появились призрачные тени, души погибших гладиаторов. Над пустыми трибунами носился ветер. В его порывах слышались приглушенные голоса: «Убей его!»
Наконец сквозь неясный мрак на востоке стал проступать утренний свет. Начался новый неведомый день.
Глава 17
Марчелло крепко спал в сборном домике. Он не услышал, как дверь медленно, с тихим скрипом, приоткрылась. Не увидел он и длинный, странной формы ствол, просунувшийся в приоткрытую щель и направленный ему в лицо. Послышалось шипение, из дула вырвалась едва видимая струя газа – и сон Поллетти стал еще глубже.
Прошло несколько секунд, и в домик вошла Кэролайн. Она коснулась плеча Поллетти, потом потрясла его. Поллетти продолжал спать. Кэролайн подошла к открытой двери и сделала кому-то знак, после чего вернулась к кровати и села рядом со спящим.
Вдруг домик начал раскачиваться, словно утратил под собой опору и повис в воздухе. Он резко наклонился в сторону, и Кэролайн пришлось придержать Поллетти, чтобы тот не упал на пол. Через несколько секунд тряска прекратилась.
Поллетти продолжал спать. Кэролайн приоткрыла дверь и выглянула. Мимо проносились улицы Рима. Она бы удивилась, если бы не знала, что домик, вместе с ней и Поллетти, стоит в кузове грузовика, который Мартин ведет к Колизею. Часы показывали восемь часов сорок шесть минут.
Спустя полчаса Поллетти зашевелился, протер глаза и сел.
– Сколько времени? – спросил он у Кэролайн.
– Двадцать две минуты десятого, – ответила она.
– Боюсь, что я проспал.
– Это не имеет значения.
– Но у нас еще есть время для подготовки? – спросил Поллетти.
– Думаю, мы справимся и без нее, – сообщила Кэролайн.
Ее лицо было непроницаемым, и говорила она спокойно, без всяких эмоций. Отвернувшись от собеседника, она достала крошечный туалетный прибор и занялась своей внешностью. Поллетти зевнул и протянул руку к телефону. И вдруг увидел, что провода перерезаны. Кэролайн следила за ним в зеркальце пудреницы. Поллетти потянулся, стараясь казаться совершенно спокойным, и достал из кармана пиджака, висевшего на спинке стула, сигареты и спички. При этом он незаметно провел рукой по нагрудному карману. Револьвера на месте не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});