Архимаг - Владимир Поселягин

Недельку он там порезвиться, на третий день нужно будет доставить ему смену бойцов, забрав повоевавших, провести так сказать ротацию, и можно будет его возвращать. Не по земле, транспортником бойцов привезём и вывезем, а технику в баул загоним. Это не придумка что мне пришла в голову только что, это разработанная штабом операция ещё перед первым рейдом. На трофеи глубокие тылы немцев небогаты, вот я и решил перекинуть наших к линии фронта, а штаб уже подробно разработал эту операцию. Конечно, можно было и по воздуху их перебросить, что было бы куда незаметнее, потом развернуть баул, выгнуть современную технику и дать им поработать, но я занят был порталом, это раз, во-вторых им нужно получать бесценный практически опыт. Пока они не проведут рейды и броски по дорогам, засыпая за рычагами и прицелами пушек от усталости, они не поймут что это такое. Я прогонял моих малолетних бойцов через кровь и ужас войны, запах крови товарищей, через вонь сгоревшего пороха или тротила разорвавшегося снаряда, через силуэт противника в прицеле их оружия. Я прогонял их через нестоящую войну и надо сказать бойцы старались повысить свой профессиональный уровень. День ото дня они становились всё крепче и спаяннее, настоящее боевое подразделение и боевое братство. До этого они были разрозненной группой мальчишек и девчонок волей судьбы сведённые вместе, сейчас же любой за своего боевого товарища горло недругу перегрызёт. Именно этого я и добивался, мы должны стать семьёй. Именно поэтому я лично собирался участвовать в нескольких схватках. Не стоит им давать повод, что я бросаю их под огнь противника, а сам в тылу отсиживаюсь — мы одна семья.

Наблюдая на экране телевизора за скачущей съёмкой оператора, он как раз под обстрел попал и перебегал на другую наблюдательную позицию, так что мелькали земля, небо и траки пролетевшего мимо «БМП», судя по матерку тринадцатилетнего оператора, он чуть не попал под гусеницы бронемашины, я продолжил размышлять. Завтра на поле, на опушке леса разверну баул, на поляне не получиться, места очень мало, мы выгоним изнутри всё, что нам понадобиться, сверну и продолжу работу с порталом, пока не придёт вызов от Мика. Радиостанция у него была с собой хорошая. Так что он и от линии франта сможет держать с нами постоянную связь, а если учесть что связь будет шифрованная, которую ни немцам, ни советским радистам ни в жизнь не взломать, общаться нам можно будет свободно.

После просмотра фильма, некоторые самые интересные моменты прокручивались дважды, а то и трижды, я поблагодарил всех за отлично проведённую работу и, напомнив, что уже час как прозвучал сигнал отбоя, направился к себе. Зрителей в палатку набилось человек сорок, там были и взрослые и из средневозрастной группы, уверен завтра, диски накопируют и разойдутся по всем лагерю. У меня на складе было около пятидесяти коробок с ноутбуками. Половина ушла в штаб для координационного центра, операторы-программисты, молодцы постарались, остальные были на руках у детей. В основном у старших отделений или у их начальства, так что современная электроника не была чем-то удивительным в лагере, за три недели, что прошли с момента нашего прибытия на остров, все научились ею пользоваться, да и планшеты у некоторых были на руках, правда их было меньше, всего восемнадцать. Я жлобом не было, надо, давал. Пока не было возможности обеспечить всех детей электронными девайсам, но когда смогу, сделаю это.

Ну ладно, эта неделя, похоже, будет тяжёлой, пора баиньки, отдых мне действительно требовался.

* * *

6 июня. Ржевско-Вяземский выступ. Первая линия советских войск. Вечер.

— Хорошо шумят — поправив каску, пробормотал пожилой седоусый старшина, в старой застиранной и выгоревшей на солнце добела гимнастёрке.

— Кто это может быть? — спросил у него молодой боец, в новой, но уже грязной в отличие от напарника форме.

Эти двое были расчётом крупнокалиберного пулемёта, старшина старый кадровый боец, войну начал в сорок первом у границы, а молодой паренёк, всего три дня как прибыл на фронт. Правда, в отличие от товарищей из маршевой роты, он пока ещё был жив, но за это нужно было благодарить опытного наставника, в расчёт которого он попал. Их «ДШК» стоял на треноге, выставив тонкий стволик в сторону рощи, где окопались немцы. Позиция у них была выдвинута далеко вперёд от основной оборонительной линии. Перед ними луг, слева и справа болотистая местность. Удобное место для обороны.

— Да кто их знает, но немцы только с нашими бои ведут. Может, кто из наших из котла пробирается? — сворачивая цигарку с надеждой сказал старшина.

— Вы же сказали, что месяц назад престали выходить.

— Говорил — задумчиво кивнул тот и, устроившись на дне окопчика, пока молодой вёл наблюдение, закурил, выпуская дым в рукав гимнастёрки. — Но всё же надеюсь что это наши.

С позицией расчёту повезло, они находились на возвышенности, в отличие от соседних подразделений роты, где были болота, полметра и проступает вода. Позиция была хорошая, четыреста метров ровной поверхности луга, на которой колыхалась согласно дуновениям ветра трава, и тёмный смешанный лес с другой стороны поля. Окоп был большой, и мог вместить порядка шести бойцов. Да и стрелковые ячейки были подготовлены для такого же количества бойцов, но на позиции было всего двое. Метрах в пятидесяти виднелась из другой ячейки голова бойца в каске, он тоже прислушивался к интенсивному бою в тылу немцев, но это ясно показывало, что оборона тут была откровенно жиденькой. Да и как иначе, если тридцать бойцов в роте?

В это время послышался шум и шуршание, молодой схватился за свою винтовку, прислонённую к стенке окопа, но старшина успокаивающе махнул рукой. Он знал, кто это так шумно сопит носом, так шумит их ротный.

Лейтенант по-пластунски добрался до пулемётной позиции и скатился в окоп, устроившись на дне. Облокотившись спиной о стенку, он стянул каску, снял пилотку и вытер ею мокрое лицо.

— Ну что Никодимыч, наши шумят? — спросил он, и принял у старшины окурок, жадно затянувшись.

Оба считались в батальоне ветеранами, только тридцатисемилетний лейтенант, бывший учитель истории, войну начал в августе прошлого года, поэтому отношения у них со старшиной были приятельские.

— Может наши, а может и нет, но шумят лихо.

— Комбат посыльного прислал. Ему все звонят, и из штаба полка и из штаба дивизии, даже командарм отзвонился. Интересуется, кто это на нашем участке так шумит. Вроде у наших танки новые появились, не слышал?

— Да откуда в нашей глухомани таким слухам взяться то?

— Я вчера в штабе батальона был, получал довольствие на роту. Сам знаешь, ротного старшину у нас ранило, так вот много интересных новостей узнал. На участке обороны соседнего корпуса интересный случай был. Там болот нет, чистое поле, линия фронта у нас и у немцев сплошная, позиционные бои идут. Ни у наших, ни у немцев сил для наступления не было, и вот, так же как и тут, стрельба в тылу немцев. Долго она шла, минут двадцать, и представляешь, врываются с тыла на немецкие позиции два новейших танка…

— Наши?

— Вроде наши, у обоих на радиоантеннах были красные куски ткани, но силуэты разные и незнакомые. Одни танк приземистый, с какой-то неровной кирпичиками бронёй и просто чудовищной скорострельной пушкой. Другой танк поменьше, но тоже с ребристой кирпичиками бронёй, и с автоматической пушкой, она очередями стреляла. Так вот, танк давай по окопам, давить гусеницами немцев, а второй отъехал в сторону и начал крутиться, стреляя по артиллеристам и пулемётным позициям. Представляешь, болванки рядом с ним в землю врывались, а в него так и не попали.

— Прикрывал дружка — хмыкнул в усы старшина, с огромным интересом слушая вместе с напарником ротного.

— Ну да. Так вот, по нему все стреляли, и противотанковые пушки, и гаубицы, даже миномётом пытались его накрыть, пока второй танк не уничтожил батарею, но гусеницу ему сбили. Так вот второй танк подъехал ближе, задние люки у него открылись и оттуда, представляешь, дюжина бойцов выбралась, и начала очищать окопы, что были рядом. Причём ладно они были в нашей форме, так в пятнистой, при незнакомом личном оружии, даже каски были странные, у них прозрачные щитки спереди были.

— Удобно — оценил старшина. — От пыли, камешков и мелких осколков могут защитить.

— Ага. А представляешь, второй не танком оказался, а таким бронетранспортёром. Из обоих машин вышли танкисты, по двое, их сразу опознали как наших.

— Это по какому такому виду? — удивился старшина.

— По комбинезонам и главное шлемофонам. Такие ребристые только наши носят. Командир полка на участке обороны, где всё это происходило не будь дураком, поднял всех своих в атаку, сам впереди бежал. Даже поваров, ездовых и сапожника и повёл вперёд. Представляешь, и заняли немецкие окопы, даже до второй линии дошли. Там их уже остановили и они откатились обратно к первой траншее, там закрепились.