Космопсихолухи. Том 1 - Ольга Громыко

– Даже не знаю, огорчаться мне тому, что межпланетка такая дорогая, или радоваться, что всегда есть повод быстренько закруглиться?

Самостоятельно додуматься до инфранета и онлайновой межпланетной связи человечество не смогло, пришлось одалживать технологии у братьев по более продвинутому разуму. И если филантропы-фриссы охотно помогли наладить космический файлообмен, то прижимистые центавриане оставили за собой монополию на G-трансляторы. Обскакать их, придумав принципиально новый способ передачи данных, пока никто не сумел.

Дэн тактично выждал, пока подруга успокоится («Она бы мне еще капустки квашеной предложила! Или вязаные носочки, поверх скафандра надевать, чтобы в космосе ноги не мерзли!»), и задумчиво спросил:

– Полина, ты любишь свою маму?

– Что вы ей опять наговорили?! – побледнела девушка, заподозрив, что огуречная эпопея возникла не на пустом месте.

– Ничего, просто интересно.

– Ну-у-у… – Полина подозрительно прищурилась. – Люблю, а что?

– Ты хотела бы работать с ней в одной команде?

– Свят-свят! – шарахнулась подруга. – Не пугай меня так, мне же теперь всю ночь кошмары будут сниться!

– Почему?

– Потому что это МАМА! – с содроганием, как имя злого духа, которого можно накликать, выдохнула Полина. – Она будет круглосуточно ходить за мной по пятам и следить, тепло ли я оделась, что кому сказала, хорошо ли покушала и покакала… Брр!

– А если попросить ее так не делать?

– Двадцать лет прошу – бесполезно!

– Но разве она не видит, что тебе это неприятно?

Полина вздохнула:

– К сожалению, мама – это человек, который лучше всех меня знает и хуже всех понимает.

– Тогда почему ты ее любишь?

– Потому что это мама!

Дэн понял, что опять столкнулся с загадочным конфликтом между человеческой логикой и нормальной.

– Ох, ну как бы тебе объяснить… – Полина огляделась в поисках зацепки для мысли и просияла: – Ты же любишь сгущенку, правда? Но что будет, если кормить тебя только ею?

Рыжий продолжал вопросительно смотреть на подругу, явно не догадываясь, в чем тут подвох.

– Или заставить десять банок за раз съесть? – переформулировала девушка.

– Не получится.

– Во-о-от! – обрадовалась прогрессу Полина. – А почему?

– Емкость желудка ограниченна.

Девушка отчаялась прояснить ситуацию на примере киборга и перешла на свой:

– Да просто у меня за столько лет от этой сгущенки, то есть от мамы, уже все слиплось! Теперь ясно?

– Ясно, – неуверенно подтвердил рыжий, но не успела Полина перевести дух, как Дэн обеспокоенно уточнил: – Если мы с тобой будем достаточно долго общаться, я тебе тоже надоем?

– Что ты, конечно нет! – ужаснулась такому выводу девушка. – Ты же не пытаешься мной командовать.

– Как капитан?

– Да нет же! То есть он тоже командует, но по-другому.

– Меньше «выбешивает»? – подсказал Дэн.

– Точно! – с облегчением подтвердила Полина, но по удрученному лицу друга сообразила, что теперь он запутался еще больше. – Слушай, а может, тебе с Ликой на эту тему поговорить? Она все-таки психолог, должна хорошо в таких вещах разбираться.

– Не хочу.

– Почему?

– Потому что она психолог, – лаконично ответил Дэн.

Центаврианская станция гашения оказалась вполне годной и даже не очень дорогой (видимо, в рекламных целях, потому что обычно зелененькие своего не упускали). Как навигатор и обещал, ровно через двое суток транспортник вышел из червоточины в пяти световых минутах от Дружбы – прямо сказать, не оправдывающей своего названия. Ни кислорода, ни собственной жизни на планетоиде не водилось, и из космоса он выглядел как светло-серое пористое яйцо. Подлетать к нему пришлось с осторожностью: система кишела астероидами и метеорами, транспортник маневрировал между ними, как лодка в дрейфующих льдах.

– Честно говоря, я думал, что Дружбу давно уже закрыли, – ворчливо признался Тед, когда по обшивке таки тюкнуло и корабль ощутимо тряхнуло.

– Не отвлекайся! – цыкнул на пилота Станислав.

– Делаю что могу, – обиженно огрызнулся тот, не отрываясь от управления. – Тут их столько, что от маневров зависит только сила удара!

– Она и от скорости зависит.

Тед промолчал и еще пристальнее уставился в экран, понимая, что после следующего попадания его точно заставят сбавить обороты.

Когда-то Дружба была исследовательской базой землян, открывших новую цивилизацию и решающих, достойна ли она контакта. Люди только-только начали осваивать дальний космос и с бухты-барахты высаживаться на чужой планете не посмели, обосновались на ее ближайшем соседе и приготовились к долгому и кропотливому сбору информации. Но вскоре выяснилось, что цивилизация не такая уж новая, и когда мимо Дружбы стали летать экскурсионные суда леразийцев («А теперь обратите внимание на примитивную инопланетную постройку слева по курсу! Сейчас мы замедлим ход и потушим часть бортовых огней, чтобы не напугать ее забавных обитателей!»), с режимом секретности пришлось завязывать. Базу переоборудовали сначала в земное посольство (быстро заскучавшее и перекочевавшее на собственно Леразию), потом – в перевалочную станцию с «гасилкой», но корабли, даже человеческие, предпочитали непатриотично гаситься на планете, чтобы разогнаться и скакнуть в червоточину до начала астероидного пояса. Затраты на содержание станции не окупались, и правительство цеплялось за нее только из принципа – иначе пришлось бы признать, что бюджетные средства на ее постройку ухлопаны впустую. Это ж вам не жук чихнул, а оплот человечества в далеком-далеком космосе!

– Все, прошли! – Тед перенаправил двигатели на торможение. – Можете вызывать.

Капитан скептически присмотрелся к станции. Стыковочные маяки светились только на одном блоке, да и вообще этому старью давно пора было на свалку. Впрочем, их транспортник тоже выглядел неказисто, зато в работе и надежности мог дать фору современным машинам.

– «Дружба», прием. «Космический мозгоед» запрашивает разрешение на стыковку.

– Прием, «Космический мозгоед», вы на приборах, – тут же откликнулся диспетчер. – Цель вашего прибытия?

– Доставка груза на станцию. Под заказ, – на всякий случай уточнил Станислав, чтобы их не приняли за назойливых бродячих торговцев.

– Стыковку разрешаю, вам выделен третий узел. – Маяки вспыхнули вдвое ярче.

– Можно подумать, были еще какие-то варианты, – ехидно прокомментировал Тед, разворачивая корабль.

Девушек на станцию брать не собирались, но если Полина и не претендовала, то Лика до последнего мялась в коридоре, делая несчастные глаза. Станислава, может, в конце концов и проняло бы, если бы не Тед, безжалостно высмеивающий «страдалицу».

– Что ты там забыла, малая?

– Ну так, посмотреть…

– Не дури голову, после галамаркета там можно посмотреть только на тараканов, – отмахнулся Теодор, застегивая комбез под горло. Наружные датчики показывали, что воздух на станции годный, шлем можно оставить на полке, а вот пачкать и царапать одежду об ящик не хотелось. – Кстати, как психопрофиль Дэна продвигается?

– Умный, хитрый и скрытный паршивец! – с досадой бросила Лика и сердито покосилась на рыжего, терпеливо поджидающего друга у входа в грузовой отсек. Киборг вел по очкам уже 9:0.

– Ну-у-у, это мы и без тестирования знали, – подмигнул напарнику пилот.

– Кажется, ты ей понравился, – с ухмылкой сообщил Тед, отстегивая крепежные ремни.

– Кому? – удивился Дэн.

– Моей малой.

– Что-то не похоже.

– Брось, когда она всерьез дуется, то такая вежливая, что аж тошнит!

Рыжий понимающе кивнул. Для него такая стратегия долгие годы была залогом выживания.

– Она мне тоже нравится.

– Чего?! – Тед выпрямился и так вытаращился на напарника поверх ящика, что Дэну, напротив, захотелось присесть.

– Я что-то не то сказал? – осторожно уточнил он.

Пилот посмотрел в его незамутненные голубые глаза и устыдился.

– Нет, просто у меня опять эта, избыточная реакция. Все нормально, не обращай внимания.

По лицу киборга было видно, что ему как раз-таки очень хочется распутать эту головоломку до конца, но он ограничился смиренным:

– Ну хоть один вопрос можно?

– Валяй, – обреченно разрешил Тед.

– То есть когда капитан на нас ругается, это означает, что мы ему тоже нравимся?

– Ну чего вы там копаетесь?! – как раз гаркнул Станислав в комм и с возмущением услышал в ответ зычный пилотский хохот.

– Да он нас прямо-таки обожает! – заверил напарника Теодор, смаргивая слезу и налегая на ящик.

На самом деле Станислав не столько злился, сколько недоумевал, и вовсе не из-за задержки подчиненных. В опасной или подозрительной обстановке голос у него всегда становился сухой и отрывистый: чем четче команда, тем быстрее и точнее ее исполнят. Армейские рефлексы.