Не улыбайся незнакомцу - Наталия Левитина

Я сидела, поджав губы и нахмурившись, пока выслушивала риелторские откровения.

– Но что же мне делать? – тоном капризной блондинки спросила я. – Ужасно хочу ту квартиру. Она мне снится!

– Квартира – супер, – согласился Борис.

– Дай мне хотя бы неделю. Придумай что-нибудь! Я сумею уговорить мужа.

– За неделю, возможно, никто и не нарисуется, – уклончиво ответил Борис. – В смысле, покупатели не появятся. Ты, главное, действуй. В любом случае, подыщем тебе что-нибудь другое, но не менее симпатичное.

– Я не хочу другое. Мне нужна именно эта квартира.

– Почему? – удивился Борис. – Есть же и другие варианты. – Понимаешь, я уже увидела, как буду там жить… Словно заглянула в будущее, и передо мной возникла картинка. Я видела себя, немного изменившуюся, словно уже прошло несколько лет, видела мужа, детей…

– У тебя нет детей.

– Так значит, обязательно будут! И именно в той квартире.

– Интересная ты, Юля, – усмехнулся Борис. – Картинки какие-то видишь из будущего… Ладно, уламывай мужа. Что-то обязательно получится – не одно, так другое.

Я минуту сидела в прострации, соображая, а потом полезла за мобильником. Сейчас сделаю невероятно эффектный жест – в присутствии Бориса позвоню его начальнику Ярославу Кунгурову. «Славочка, привет! Это Юля. Сколько лет, сколько зим! Как у тебя дела?» Волоокий риелтор будет потрясён, узнав, что я на короткой ноге не с кем-нибудь, а с самим владельцем агентства. Думаю, Кунгуров охотно согласится придержать для меня квартиру. Надо было сразу встречаться с ним, а не тратить время на промежуточное звено. Хотя мне приятно общаться с «промежуточным звеном», учитывая возраст, внешность и обаяние оного…

Борис смотрел, как я тыкаю в кнопки мобильника, разглядывал моё лицо и руки. Потом отвёл взгляд в сторону, уставился в окно. Мы сделали окна в «Шоколаде» настолько большими, насколько было возможно, практически превратили их в стеклянные стены – чтобы посетители, попивая кофе, могли любоваться уличными «зарисовками». Сейчас за окном сияло солнце, спешили прохожие. Удивительно, как молниеносно забылись и злые мартовские морозы, и промозглая слякоть апреля. Уже кажется, что так было всегда: волшебное тепло майского солнца, цветущие яблони, девушки, стремительно оголившие плечи, животы и колени…

Кунгуров опять был «вне зоны доступа». Начинаю подозревать, что это его любимое состояние. Я вздохнула и убрала мобильник. Эффектно выступить не удалось – а ведь собиралась произвести неизгладимое впечатление на моего крошку-риелтора.

– Уходим? – спросил Борис.

– Знаешь, ты иди, а я останусь. Хочу организовать тут фотосессию для журнала. Надо всё подготовить.

– Трудишься в поте лица. Суровые будни пиар-специалиста? – улыбнулся Борис.

– Совершенно верно, – усмехнулась я, бросив взгляд на столик, за которым мы просидели целый час, истребляя кофе, чай и круассаны. Что и говорить – вкалываю в поте лица!

– Тогда – до встречи, – сказал Борис. – Спасибо за ланч.

– Пожалуйста. Это взятка. Я пытаюсь тебя подкупить. Сейчас иди и спаси мою квартиру от посягательств алчных клиентов. Она должна принадлежать мне.

– Раз тебе настолько сильно хочется, то так и будет. Мечты сбываются. Только люди иногда этого даже не замечают.

На встречу с гендиректором «Юниа-Транс» Женя собиралась без особого энтузиазма. Оно и понятно – когда человек прошёл через пару десятков собеседований и везде получил категоричный отказ, ему трудно не потерять веру в себя.

– Видимо, моя судьба вкалывать в столовой, – вздохнула Евгения. – Лепить пельмени, пока пальцы не сведёт судорогой, греметь кастрюлями и слушать бесконечный бабский трёп, от которого меня уже мутит.

– Я тебя уверяю: мужской трёп ещё утомительнее. И потом, душа моя, ты обязательно понравишься Генриху Николаевичу! – оптимистично заверила я. – Смотри веселее! Пробьёмся!

– Поможешь накраситься? Или лучше сходить к Еве? Она бы сделала мне классный макияж. Однажды я её уже просила перед интервью.

Да, я видела.

Наша соседка с верхнего этажа, Ева, смастерила Жене великолепный деловой мэйк-ап. Она постаралась от души: тут были и нежный, едва заметный девичий румянец, и совершенно натуральные, якобы не тронутые тушью ресницы, и чётко очерченные губы… Ева, сочувствуя соседке и искренне желая помочь, сделала Жене ещё и безукоризненный маникюр. Но всё это не помогло нашей страдалице – то собеседование она с треском провалила.

– Нет, сегодня краситься не будем, – отрезала я. – Нам нужна естественность. Ну, губы чуть-чуть намажь вот этой незаметной помадой.

– А юбку? Может быть, надеть юбку покороче? Знаешь, у меня тут ноги образовались, – застенчиво сообщила Женя.

Она приподняла халат, и в том месте, где у подруги раньше красовались два дряблых столба, я с удивлением обнаружила симпатичные коленки. Потрясающе! Да я никогда в жизни не видела такой изящной коленной чашечки! Ну, разве что в Третьяковке.

– Женя! – всплеснула я руками. – Ты что, ещё похудела?

– Угу, – довольно кивнула подруга. – Ещё три килограмма куда-то испарились. Хоть какая-то моральная компенсация за все мои горести. У меня теперь есть ноги.

– У тебя суперноги, – согласилась я. – Можешь составить конкуренцию Хайди Клум и Линдси Лоэн.

– Не знаю ни той, ни другой. Но всё равно спасибо за комплимент.

– Пожалуйста. А юбку надевай другую. Длинную.

– Но почему? – заартачилась стройная нимфа. – Разве женщина не должна акцентировать свои сильные места?

– Женя, ты три дня как обзавелась красивыми ногами, а уже собираешься ставить их на кон? Не надо тыкать ими в нос работодателю! Слушайся меня, я знаю, что делать. Садись и записывай.

Женя послушно уселась рядом со мной, и мы начали готовиться к интервью. Я полдня провела в обществе Генриха Николаевича, терзая голубчика вопросами, а затем написала о нём имиджевую статью. Директор транспортной компании поведал мне о многом, поэтому сейчас я приблизительно знала, что его раздражает, а что радует. К тому же держала в голове образ несравненной Варвары – вот на кого мы должны равняться… Иными словами, я ощущала себя начальником разведшколы, инструктирующим шпиона перед высадкой в тыл врага.

Но Генрих Николаевич нам не враг.

Он – наша надежда.

Только бы Женя ему понравилась…

Научив подругу, как отвечать на те или иные вопросы, а затем проэкзаменовав её, я погрузила объект в машину, и мы отправились в путь. Женя тихо умирала от страха, я витала в облаках, рисуя картины её прекрасного будущего.

Глава 13

Нарасхват!

Нонна сказала, что свекровь меня беспощадно эксплуатирует. А она сама разве нет? Чем я занималась сегодня?

В два часа дня подруга позвонила мне на мобильный и начала орать в трубку. Вся редакция замерла, подозревая, что звонит рассерженный герой статьи, которому я по ошибке приписала двух любовниц и позицию в списке журнала «Форбс». Богачи нервничают, когда их заносят в этот список, – оно и понятно, ведь вокруг столько завистливых людей, незаконно владеющих огнестрельным оружием.

Но на связи был не герой статьи, а всего лишь Нонна. Она умеет довольно тихо разговаривать тет-а-тет, однако телефонный диалог с ней всегда превращается в нескончаемую череду воплей. Иногда, подлечив оглохшее ухо, я даю себе слово больше никогда не разговаривать с подругой по телефону.

– Почему так громко? – отпрянул наш фотограф Тимофей, в данный момент находившийся рядом со мной, – мы просматривали свежие снимки.

– Чего она орёт? Глухая? – поморщилась Лиля, которая тоже стояла поблизости.

Почему-то теперь она слишком часто оказывается рядом – материализуется из воздуха, едва появляюсь в редакции. Я бы предпочла видеть её пореже. В принципе, для поддержания тонуса было бы достаточно встречаться с Лилей только на планёрках.

– Понимаете, Нонна привыкла руководить и командовать, – с затаённой гордостью объяснила я. – Но если в беседе «с глазу на глаз» Нонна может воздействовать на жертву многозначительным взглядом и суровым выражением лица, то в телефонном разговоре нехватку невербальных компонентов компенсирует лишними децибелами, даже не догадываясь, что такое давление чревато угнетением апперцептивных и когнитивных функций собеседника.

– Ты случайно не пишешь диссертацию на эту тему? – с подозрением уставился на меня Тимофей.

– О, Нонна достойна не одной, а нескольких диссертаций, – согласилась я. – Она уникальна.

– Ты явно к ней неравнодушна, – с завистью произнесла Лиля.

– Ещё бы. Любимая подруга.

– Здорово. А у меня нет любимой подруги, – погрустнела наша гадюка.

Нонна звонила сказать, что экспедитор, благородно вознамерившийся доставить три торта в «Шоколад», попал в ДТП и сейчас курит бамбук посреди проспекта Авиаторов, не вправе оставить место аварии.