Воины клевера - Максим Волосатый

— А… э-эх, ты, — разочарованно протянул сбоку голос моха.

Не получилось. Совершенно обессиленный Ланья блаженно вытянулся на… полу, короче. Еще не хватало сейчас начать разбираться как тут что называется.

— Да уж, ты безнадежен, — прокомментировал мох. — Сиди теперь, жди.

— За-ткнись! — На этот всплеск ушли последние силы, и Ланья почти отключился.

— Не могу, — жизнерадостно чирикнул голос. — Ты без меня заснешь — и все.

Вот это было верно. Только проснувшаяся почти звериная ненависть к мешающему спать моху поддерживала Ирила хоть в каком-то подобии сознания. А тому хоть бы что.

— О, гляди, тебя понесли куда-то.

И правда, звездочка сместилась вправо. Вернулась. Влево. Вернулась.

— А мне интересно вдруг стало, — почти пропел рядом мох. — Куда это тебя потащили и чего делать будут? Я, пожалуй, посижу тут, с тобой. А то вдруг ты без меня того…

Если бы у Ирила оставались силы, он бы застонал, а так…

— Ваше Магичество, — Степашка просунул голову в приоткрытую дверь кабинета Сибейры. — Можно?

Щуплый белесый Степашка с честными, вечно удивленными глазами особыми магическими талантами не обладал. Так, на троечку. Но дон Антонио держал его вовсе не за это. У парня был уникальный талант влезать без мыла в любую задницу и договариваться с кем угодно о чем угодно, включая вечно недовольных мастеров-оружейников из числа глеммов. Один раз он совершенно бесплатно выцыганил комплект боевой одежды у самого Утабая, признанного мэтра-оружейника всего Пестика и по совместительству редкостной сволочи. Злые языки поговаривали, что Степашка банально махнулся с Утабаем на что-то, но Сибейра точно знал, что это не так. И все было бы ничего, но, будучи абсолютно компанейским парнем, Степашка совершенно не желал признавать никакой воинской дисциплины. А в свое время силком назначенный на должность Торквемада, наоборот, эту самую дисциплину с некоторых пор возлюбил безмерно. Но поскольку все свои многочисленные таланты в области разгильдяйства Степашка активно применял направо и налево, невзирая на чины, то и к самому Сибейре он вламывался точно так же, как к любому другому магу Директории. То есть как к себе домой. Раздражало это весьма, но дон Антонио, памятуя о многочисленных заслугах молодого нахала, терпел. До поры.

— Можно козу на плацу, — с удовольствием ввернул Сибейра фразу, подхваченную у Мастера Ацекато, то бишь Семена Алексеевича Точилинова, в прошлом (уже далеком) полковника российской армии. — Ты ж, балбес, почти военный человек: — «разрешите».

— Разрешите? — Степашка, ничуть не смутившись, втек в кабинет вслед за головой. — Там…

— Не разрешаю, — мстительно отчеканил дон Антонио. — Выйди и жди, пока позову.

— Так там… — Степашка искренне не догонял, чего это вдруг два слова нельзя сказать в пустом кабинете.

— Крру-гом! Ша-гом марш! — правдоподобно закипел Сибейра, напомнив, что прозвище Великий Инквизитор, может быть, не так уж и далеко от истины.

Степашку вымело. Дон Антонио поправил безукоризненно белый манжет и довольно ухмыльнулся. Общение с Точилиновым давало результаты. Мастера Ацекато не так давно пробил очередной приступ ностальгии по матушке-Земле, и он начал активно вспоминать былое. Большей частью «былое» заключалось во введении в обиход земных армейских правил и привычек. К данному моменту приступ ностальгии у Точилинова уже прошел, но Сибейра, которому систему под себя еще предстояло строить и строить, почерпнул много нового. И кое-что из этого нового — вот, пожалуйста, работает.

— Ну, где ты там? Заходи, — выждав паузу, позвал Сибейра, Дверь открылась, и в кабинет строевым шагом (это он так думал), звучно шлепая по полу подошвами, вошел Степашка. Замер перед столом, преданно глядя в глаза.

— Ваше Магичество, честь имею доложить, к вам посетитель.

И замолчал, выпучив глаза от демонстративного усердия.

— Кто? — поинтересовался Сибейра.

— Не могу знать, — все так же выпучивая глаза, выпалил Степашка.

— То есть? — не понял дон Антонио. — Ты привел сюда непонятно кого? К моему кабинету?

— Никак нет, — доложился изо всех сил дурачащийся парень. — Не сюда. Он, она то есть, внизу.

— «Он», «она»? В каком низу? Посетитель ко мне? Ты что, съел не то что-то? Что ты несешь?

— Да нет, дон Антонио, — говорить о серьезных вещах и держать маску дурачка Степашка больше не мог. — Там внизу, в карантине, какая-то старая Торквани. Говорит, что ей нужны именно вы. Пойдете? Или Ищущим оставить?

После визита Шамана и продвижения им идеи разбросать по Пестику амулеты доступа в Директорию прошло почти четыре месяца, отпущенных нелюдям Сибейрой на расшифровку и блокировку узора. Надо отдать должное Шаману с Мастером Ацекато, идея себя оправдала на все сто процентов. И даже больше. Неофитов набрали выше крыши. Шаман был счастлив. А в качестве пряника сверху Братьям Ищущим достались три боевые пятерки Желтых Стрелков, захвативших амулеты и сунувшихся в открытые порталы. Так что, пока можно — пусть работают. А тут еще и какая-то старая Торквани. Скорее интересно, чем нет.

— А зачем ей именно я? — поинтересовался Сибейра. Степашка пожал плечами, дурашливо разведя руки.

— Ладно, пойдем посмотрим, — дон Антонио выбрался из кресла.

В подвале было на удивление темно. Сибейра тут был только один раз — при запуске портала, принимающего тех, кто воспользовался амулетами Братства. С тех пор тут мало что изменилось, разве что света убавилось. Ярким пятном выделялась только приемная камера — просторная клетка, усиленная магическим узором. В остальном помещении царил полумрак.

— А почему тут так темно? — через плечо поинтересовался Сибейра у Находящего, невысокого паренька со скучающим лицом, который их сопровождал (Степашка, естественно, увязался с шефом).

— Так удобнее, — прокомментировал тот, — мы их видим, они нас — нет.

Логично, согласился про себя Сибейра. И на самом деле удобно. Сейчас они могли без помех рассмотреть необычного гостя, пожаловавшего к ним. Гость действительно был очень необычный. Точнее, гостья.

Высокая фигура неподвижно стояла посередине клетки, опираясь на посох. Или просто держа его в руках. Непохоже было, чтобы посох ей хоть сколько-нибудь был нужен. Подернутые краснотой волосы, боевой султан торков на макушке, изрезанное морщинами старое лицо. Она была одновременно и похожа и не похожа на всех старых Торквани, которых Сибейре доводилось до этого видеть. На первый взгляд, совершено обычная, она приковывала к себе внимание горделивой осанкой и монументальной неподвижностью. Так выглядел Муритай, правая рука Мастера Ацекато, когда хотел казаться значимым. Тогда с него слетала показная дурашливость, и перед всеми представал вождь и потомок вождей.