Стражница Славтушэни - Ирма Хан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
« Я могу тебя очень ждать,
Долго – долго и верно - верно...»,
- при этом смотрел на неё с такой нежностью и любовью, что сердце у Тани замерло. Подтекст его слов был настолько очевиден, что она поняла всю серьёзность его отношения к ней. Может, надо всё-таки было выслушать его там, у ельника. Хотя, что бы это изменило? Она твёрдо знала, что здесь, в походе, не позволит себе ничего лишнего и не унизит Юру.
- Не думала, что ты увлекаешься поэзией... Асадова я тоже люблю. Ещё в школе зачитывалась его стихами ...
Таня сделала ему яичницу и, подавая тарелку, сказала:
- Есть овощи консервированные. Будешь?
- Спасибо. Я возьму.
Он подошёл к Коле, который с удовольствием доедал кашу.
- Знаешь, Барс, ты, когда к ней в ресторан пойдёшь, меня прихвати. Я вам мешать не буду, я дегустировать всё меню буду.
Колюня ел кашу и поглядывал в Танину сторону. Как только она сложила в пустую кастрюлю из-под каши грязную посуду и пошла в сторону озера, он отправился за ней.
- Я смотрю, ты наблюдательная очень.
- Есть немного.
- Так заметно?
- Нет. Просто я действительно наблюдательная очень.
- И давно ты это... наблюдаешь?
- Ещё с заправки, с первого дня знакомства.
- А, как ты думаешь, она... - Коля запнулся под пристальным взглядом Татьяны.
- Я думаю, что никакой ты не Колюня, а Коля или даже Николай, - она не отводила от него взгляд.
- Это имеет какое-то значение? - У Коли непроизвольно расправились плечи и взгляд стал не просто серьёзным, а каким-то цепким. «Ого! Да мы, наверно, не просто Николай, а Николай Батькович»,- подумала она. Ей был ооочень хорошо знаком этот взгляд! Незря она столько лет прожила с офицером МВД.
- Огромное. Поступай, как Николай, а не как Колюня. Она хорошая девочка. Всё её поведение - маска, собственно, как и твоё. Только, Коля, если ты действительно её любишь, тебе придётся проявить терпение и такт, а, может, и деликатность по отношению к ней. Я не буду тебе ничего рассказывать. Она расскажет сама, если ты вызовишь у неё доверие. Скажу только, что для двадцати двух лет в жизни этой девочки было слишком много боли. У неё очень изранена душа. По ней словно трактором проехались, а некоторые раны кроваточат до сих пор. Если ты не уверен, что у тебя хватит терпения залечить их, быть с ней бережным и заботливым ... Коль, лучше не начинай. Ещё одного предательства она может и не вынести.
- Я похож на предателя? - ледяным голосом спросил он.
- Дело не в том, похож или нет. Просто слово « терпение» не из мужского лексикона.
- Теперь я его понимаю, - медленно сказал Коля.
- Кого?
- Алексея. Именно такая женщина и должна быть рядом с ним: понимающая, сострадающая и, в тоже время, сильная, уверенная в себе и очень прямолинейная, я б сказал, даже иногда беспардонная.
- Ты видишь меня такой?
- Я знаю, что ты такая.
- То есть ты сейчас вот так в открытую меня хамкой назвал?
- Я бы не стал так утрировать. Просто знаешь, иногда некоторым людям нужен холодный душ, а у тебя это здорово получается – охолонуть. Причём, в нужное время.
Коля держал в руках кастрюлю, в которую Таня складывала вымытую посуду.
- Тань, я ведь тоже наблюдательный. Правда, не такой как ты... Он ведь нравится тебе?
Таня бросила быстрый взгляд на Николая.
- Это не имеет значения. - Не стала она изображать, что не понимает, о ком речь.
- Почему?
- Он женат, а женатый мужчина не может быть героем моего романа.
Она сложила в маленький пакетик губку и жидкость для мытья посуды.
- Пойдём, Коля.
- Послушай, я тоже не буду тебе ничего говорить, но я прошу: дай ему сказать всё самому. Почему ты не хочешь просто выслушать его?
- Потому что мне будет неприятно видеть, как человек, которого... который мне нравится, будет врать. Это унизительно, Коля, а я не готова видеть его жалким.
- Тата...
- Чтооо!? - Она резко остановилась. - Не надо меня так называть, пожалуйста.
- Только он?
Таня кивнула и пошла дальше.
- Подожди. Я очень прошу тебя – выслушай его при удобном случае. Поверь, он не лжец. Как ты там сказала «не из лексикона мужчин», да? Так вот, ложь – это слово не из лексикона Алексея. За двадцать лет, что я его знаю, он соврал первый раз в жизни четыре дня назад. Причём, я бы на его месте при сложившихся обстоятельствах начал врать гораздо раньше.
- Вот как... Интересно девки пляшут по четыре босиком, – Таня замедлила шаг. - И при каких же это обстоятельствах?
- Если он сочтёт нужным, про обстоятельства он расскажет сам. Так обещаешь его выслушать? – негромко спросил Коля. Они уже подошли к лагерю и он не хотел, что б кто-то услышал его вопрос.
- Да.
Ирина убирала продукты со стола и раскладывала их по ящикам. Галюня с Олей протирали столы. Юра собрал плиту и отнёс в машину.
- Ребята, чьи чашки на столе остались? Забирайте. Мне стол надо собрать, - громко сказала Леночка.
Стас с Максом собирали складные стулья.
- Одна моя, я сейчас стулья отнесу и уберу, - сказал Макс.
- А эти две наши, - Алексей взял со стола две большие чашки и увидел на дне остатки кофе. - А что ты наши чашки помыть не прихватил, Кэп?- повернулся он к Коле, который поставил на стол кастрюлю с посудой.
- Что – то я не сообразил. Давай быстро ополосну. Ты палатку собрал?
- В машине уже. И стулья отнёс. – Алексей испытывающе смотрел на Колю. С чего бы это он посуду с Татой ходил мыть? Но Коля уже пошёл к озеру с чашками.
Тане нравилось, что в лагере все старались помочь друг другу. Была какая-то сплочённость между ребятами. Словно одна команда. Она сложила чистую посуду в холщёвую сумку, а когда стала упаковывать её в багажник, то заметила в руках Юры банку пива.
- Юр, ты что? Тебе же за руль...
- Танюш, так неудобно... Сядь за руль, пожалуйста, ты. У меня что-то голова разболелась. Хочу пивком полечиться.
- Сяду, конечно. Только ты
