Россия и США: познавая друг друга. Сборник памяти академика Александра Александровича Фурсенко / Russia and the United States: perceiving each other. In Memory of the Academician Alexander A. Fursenko / Russia and the United States: perceiving each o...

Тесное взаимодействие Агентства с правительством России предоставило ему и сотням американских организаций широкие возможности для американизации российского общества. Прежде всего были реформированы конституция и закон о выборах.[167] Более 120 программ публичной дипломатии США действовали во всех сферах российского общества – от военно-промышленного комплекса до реформирования школ. США добились двух важных результатов при помощи программ публичной дипломатии. Во-первых, была сформирована новая российская элита в области экономики и политики, а во-вторых, были созданы новые партии. Ежегодно правительство США отбирало 1600–1700 российских граждан, представляющих политическую элиту, для обучения в США. К концу 1990-х гг. 92 представителя Государственной думы и 14 членов Совета Федерации, а также 97 мэров российских городов и вице-губернаторов регионов прошли стажировку в органах исполнительной и законодательной ветвей власти США.[168] Самыми активными американскими организациями, которые создавали партии, являлись Национальный демократический институт, Международный республиканский институт и Национальный фонд в поддержку демократии. Они способствовали становлению и развитию таких известных партий, как «Яблоко» и «Союз правых сил». К началу 2000-х гг. все региональные представители «Союза правых сил» прошли обучение в США, именно они разработали стратегию развития этой партии.[169] Среди действующей элиты России найдется немало участников программ США. Например, министр образования Д. В. Ливанов, министр связи и массовых коммуникаций Н. А. Никифоров, председатель Центрального банка России Э. С. Набиуллина, глава Счетной платы Т. А. Голикова.[170]

Несмотря на масштабы публичной дипломатии США в России, эксперты Агентства международного развития постоянно оговаривались в своих отчетах, что работа по созданию «демократической» России достигла только минимальных результатов. Американские проекты не достигали ушей «массового потребителя политики», а провалы правительства Ельцина в экономической и социальной областях существенно подрывали имидж США в России. Американские эксперты указывали на необходимость работать с российскими гражданами напрямую, минуя правительство России.[171]

К началу 2000-х гг. правительство США выработало новый подход в публичной дипломатии в России, а именно: развитие неправительственных организаций, а не взаимодействие с правительством России. Россия занимала 6-е место среди 90 стран, на которые направлялись программы публичной дипломатии для развития демократии, уступая таким странам, как Египет или Тунис.[172] Выборы и участие в них либеральных движений стали основными проектами США в 2004–2008 гг. Агентство проводило семинары для объединения НПО и существующих либеральных партий, готовило наблюдателей посредством создания такой организации, как «Голос».[173] Однако позиция российского правительства относительно вмешательства Агентства во внутренние дела России оказала существенное влияние на уменьшение числа проектов публичной дипломатии. Планы публичной дипломатии по числу партийных лидеров и лидеров НПО, которым предстояло пройти обучение, не были выполнены. Например, в 2007–2008 гг. США планировали подготовить 15 000 российских наблюдателей, а в итоге обучение прошли только 167 человек; планировалось провести обучение 1200 лидеров различных партий, а прошло обучение 900; планировалось работать с 60 политическими партиями и НПО, а в итоге только 40 организаций согласились на установление партнерских отношений.[174] Многие проекты оставались нереализованными в силу затруднения их мониторинга в такой огромной стране, как Россия. В документах правительства США отмечалась низкая восприимчивость американских ценностей россиянами, что нивелировало широкую поддержку проектов. Наконец, развитие демократии на постсоветском пространстве стало для США более важным проектом, чем развитие НПО в России.

Материалы Конгресса и Агентства международного развития свидетельствуют, что перед публичной дипломатией была поставлена задача по реформированию избирательной системы постсоветских государств для создания стабильных проамериканских демократий. Вашингтон был обеспокоен желанием правительства России противодействовать распространению влияния США в СНГ, а развитие проамериканской демократии могло обеспечить полный вывод этих государств из сферы российского влияния.[175]

В начале 2000-х г. первое место по масштабам программ публичной дипломатии стала занимать Украина.[176] Только в 2003–2004 гг. правительство США пригласило к участию в программах обучения более 65 000 граждан Украины, что в десять раз больше, чем в предыдущие или последующие годы. Большинство участников программ США изучали принципы партийного строительства и политической деятельности. В итоге был создан «пул» лояльных политиков и экспертов, которые сформировали базу для проведения выборов на многопартийной основе. США сумели создать солидный человеческий потенциал, ориентированный на Запад. Ежегодно правительство США проводило обучение более 2000 политических активистов и лидеров партий; более 30 депутатов Рады ежегодно направлялись в Конгресс США для изучения процедуры построения партийных коалиций; около 100 представителей правительства и СМИ стали проходить совместное обучение в США в рамках программы по изучению выборных технологий.[177] Для контроля за выборами США создали Комитет избирателей Украины (the Committee of Voters of Ukraine), целью которого является мобилизация граждан в период выборов, а Центральная избирательная комиссия Украины согласилась на обучение десятков тысяч наблюдателей совместно с Агентством.[178]

В отличие от России США удалось создать на Украине сильные неправительственные организации. Ставка была сделана на украинскую молодежь, ориентированную на Запад. Были созданы около 200 крупных неправительственных и молодежных организаций в области партийной борьбы. Эти организации стали мобилизационным ресурсом правительства США и украинских партий для проведения возможных уличных манифестаций.[179] В 2004 г. эксперты Агентства международного развития заявили, что «на Украине сформировалось активное гражданское общество, которое не будет принимать никаких манипуляций в период избирательных кампаний. Качество независимых информационных ресурсов и работа НПО обеспечивают высокую общественную сознательность избирателей».[180] Нашумевшие президентские выборы 2004 г., которые вошли в историю как «оранжевая революция», стали основным результатом программ публичной дипломатии США, направленных на демократизацию Украины.

Подводя итоги развитию публичной дипломатии США в 2000-е гг., отметим, что ее роль в политических процессах на постсоветском пространстве, а также реорганизация самого института публичной дипломатии сделали этот инструмент крайне политизированным. Программы в области культуры и образования, которые играли существенную роль в период холодной войны, стали подменяться программами по созданию партий, НПО, обучению правительственных лиц и партийных лидеров в зарубежных странах.

Последние годы характеризуются несколькими новыми тенденциями в публичной дипломатии США. Атаки террористов на США в сентябре 2001 г. и развернувшиеся после этого военные американские интервенции в Афганистане и Ираке положили начало новой идеологической войне Вашингтона, теперь уже против исламского фундаментализма. Как следствие, были сформированы новая стратегия и подходы в публичной дипломатии США. Подобная перестройка публичной дипломатии происходила только в 1940–1950-е гг., когда Вашингтон выстраивал концепцию идеологической борьбы с коммунизмом. Вторым важным фактором стало превращение сети Интернет в инструмент ежедневного использования миллионами людей по всему миру. Наличие активной интернет-аудитории подтолкнуло Вашингтон к созданию совершенно нового инструмента публичной дипломатии – цифровой дипломатии, что позволило правительству США эффективнее мобилизовать зарубежную аудиторию вокруг американских ценностей и идеологии. Наконец, события последних лет – активизация России на постсоветском пространстве и в Азиатско-Тихоокеанском регионе – привели власти США к убеждению в том, что начался новый виток имперской политики Москвы. Начиная с 2010 г. в документах публичной дипломатии Россия обозначается как одна из стран, которые должны подлежать сдерживанию, что повлекло за собой пересмотр значения института публичной дипломатии в духе холодной войны.[181]

Идеологический вызов со стороны исламского фундаментализма заставил американское правительство, экспертов и общество вернуться к обсуждению публичной дипломатии, которая, несмотря на ее деятельность на постсоветском пространстве, считалась забытым инструментом внешней политики. В США развернулись масштабные дискуссии, были написаны тысячи новых книг, выдвинуты новые концепции и стратегии публичной дипломатии. Подводя итог этим дискуссиям, можно отметить следующее. Во-первых, концепция «мягкой силы», выдвинутая американским политологом Дж. Наем в начале 2000-х гг., прочно вошла в политический дискурс Вашингтона. Публичная дипломатия как практический инструмент реализации «мягкой силы» или как инструмент обеспечения привлекательности экономических, политических и культурных ценностей государства, о чем, собственно, и пишет политолог, стала подменяться термином «мягкая сила». Во-вторых, обсуждение проблем публичной дипломатии охватило не только историков, политологов и международников. Эксперты в области изучения СМИ, политической коммуникации, избирательных технологий и маркетинга также стали выдвигать свои предложения по повышению эффективности публичной дипломатии для администраций Дж. Буша-младшего и Б. Обамы. В итоге идеи публичной дипломатии как инструмента продвижения позитивного бренда нации или как о методе стратегической коммуникации получили распространение среди деятелей Госдепартамента, Белого дома и СНБ. Многообразие всех этих дискурсивных полей в публичной дипломатии создало хаос в умах американских дипломатов и служащих Госдепартамента, которые занимались реализацией конкретных программ. Публичная дипломатия существует, но никто толком не знает, как правильно ее обозначить: публичная дипломатия, мягкая сила, стратегическая коммуникация или брендинг. До сих пор в различных документах Госдепартамента, СНБ или Конгресса используются все указанные термины, но обозначают они по сути одно и то же – использование правительством США программ в области информации, образования и культуры для решения политических задач в зарубежных странах.